Это наводило на самые определённые мысли. Что те категорически не желают выпускать такой весомый козырь в будущей торговле с ним по каким-то своим важным для них вопросам. Знать бы только, чего им ещё от них было надо.
Впрочем, Сидор ещё после второй безуспешной попытки добиться от Илоны Бережной какого-нибудь внятного ответа по своему запросу о мастерах корабелах, бросил все попытки что-либо с ними решить. Те явно не желали иметь с ним дела, откладывая все вопросы на свои редкие встречи с Беллой.
Вот с ней они готовы были работать и сотрудничать. Причём, что самое удивительное — на любых условиях.
На словах. На деле же, как только и она заводила речь о том же самом, что амазонкам не мешало бы, выделить из своей среды парочку корабельных мастеров им в помощь, из тех, что шьют им плоскодонки для перевоза руды на озёрах, как те замыкались наглухо и словно глохли.
Значит, было ещё не время.
Не имея же своих мастеров, компания не могла сделать лодку даже по подобию, просто разобрав любую подвернувшуюся лодью по досточкам, чтобы потренироваться и набраться мастерства. В городе просто не было свободных лодий в продаже. А все те, что были в пределах их досягаемости — или стояли на приколе в дальних речных старицах Ключевки, пережидая блокаду амазонок, или не продавались. Ни за какие деньги.
Все хозяева любых плавсредств в городе с нетерпением ждали окончания ведённой амазонками речной блокады. И особенно ожидания всех усилились, когда с перевала пираты её наконец-то сняли.
Теперь в городе только и разговоров было о том, как, кто и куда поедет, и что повезёт на продажу. И не будут ли амазонки снова свирепствовать на реке, мешая их торговле.
И все дружно приходили к однозначному выводу, что нет, больше не будут. Наелись, и больно уж и сами амазонки понесли большие потери на этой никому не нужной блокаде.
Поэтому и разговоров о какой-либо продаже даже не вели.
Разобрать же один из собственных ушкуев, хотя бы даже один, из тех, что Сидор сам когда-то украл у амазонок, и которые теперь упорно трудились на озёрах, а потом заново собрать, но в иных, новых материалах — не получалось. О таком он даже не заикался, настолько это было чревато.
Каждая из них была там, на вес золота, причем, совсем не в фигуральном смысле. И даже устранение на самое короткое время хотя бы одной боевой лодьи немедленно повлекло бы за собой самые негативные последствия по проводке грузовых караванов с рудой. Подгорные ящеры на озёрах не дремали и с каждым днём всё наращивали и наращивали давление на трассах. И если они не хотели вообще оставить свои заводы без руды и каменного угля, изымать, хотя бы один ушкуй их охраны проводимых караванов было чревато.
— Ну ты и создал, — запнулся Сидор, не зная как и назвать то, что красовалось у него перед глазами. — Уё…ще, — тихо проговорил он, стараясь, чтобы и сам расстроенный не меньше него мастер не услышал.
Сидор замер в размышлениях перед очередным неудачным творением мастера.
— 'Рождённый ползать — плавать не может', — раз за разом посещала его одна и та же мрачная мысль, как только он встречался взглядом с мастером-каретником, с унылым видом рассматривающим собственные жалкие потуги на ниве кораблестроения.
— 'М-да, — мрачно подумал Сидор. — Что у мастера получалось, то получалось хорошо. А что не получалось — то не получалось'.
Мысли Сидора приняли вдруг самый неожиданный поворот.
— 'А что? На это уё…ще можно ведь и по-другому взглянуть.
Шедевр! Натуральный шедевр.
Плоскодонная несамоходная баржа, для перевозки руды и любых сыпучих грузов! Если, правда, огромную, безобразную лохань, напоминающую скорее корыто для стирки белья какой-нибудь деревенской бабы, чем изящную речную лодью, можно было назвать столь возвышенным словом — речная несамоходная баржа.
Но зато, какая эффективность!
Ну, блин, и дизайнер…'
Перед Сидором на мелководье хорошо укрытой от сильных ветров бухте озера покачивалась огромная — шириной не менее десяти метров, а длиной достигающая всех семнадцати… Нет, не покачивалась, а покачивалось — корыто!
Сидор поймал себя на мысли что уже битый час стоит перед этим уё…щем и молча смотрит на неё. Что сказать, он просто не знал.
— А оно это…, - замялся он, — не опрокинется?
— Легко, — мрачно буркнул мастер. Если не гружёный, сносит малейшим ветерком напрочь, и никакой парус не помогает. А стоит нагрузить — попробуй сдвинь его с места.
— Движитель бы ей, — тяжело вздохнул мастер. — Типа тех, что мне тут ребята сталевары порасписали. Так называемый дизель. И помощнее.
— И где ж я тебе его возьму? — задумчиво посмотрел на мастера Сидор.
Тот явно прогрессировал семимильными шагами. Вот и о дизелях речь завёл, словно с самого начала на них и рассчитывал свои кособокие конструкции.
Сидор ещё раз окинул оценивающим взглядом высящееся перед ним уё…ще.
Высотой во все пять с половиной метров — оно было прекрасным образцом крепкой, надёжной конструкции. Прекрасно пройдя все испытания, уё…ще полностью оправдывало связанные с ней ожидания, за один раз перевозя просто огромное количество руды, сравнимое разве что с прошлым целым караваном. А там, где не прошла бы никакая другая лодья, сделанная из дерева, она скользила по мелководью, словно по просторной речной глади.
С плоским, ровным носом и кормой, такими же ровными и прямыми бортами, очень удобная для погрузки руды, практически невесомая, несмотря на свои внушительные размеры, она легко управлялась буквально одним человеком и доставлялась прямо к месту загрузки. А потом, гружёная по самые борта, также легко скользя по поперечным каткам плоским, как блин, днищем, быстро скатываясь с покатого берега в воду. И можно было не опасаться, что такое огромное, длинное и тяжёлое судно в каком-либо месте переломится, настолько у неё была крепкая, надёжная конструкция.
Но это было единственное её достоинство. В остальном же это было самое настоящее уё…ище. Или, попросту, называя вещи своими именами — корыто, каковое имя так к ней намертво уже и прикипело.
— Корыто, — убитым голосом констатировал мысли Сидора и мастер. — Сколько ни пытались придумать иного названия — не получилось. Все кто в первый раз Это видят, иначе и не называют.
— Вот и мы, махнули рукой, — обречённо констатировал мастер. — Пусть будет корыто. Так уж тому и быть. Так и всю серию назовём, если вдруг решишься начать серийное производство корыт — К1. Да и чего от корыта ожидать, — пожал он плечами. — Главное, что хороша для перевозки руды, а иного от корыта и не надо.
— А пробовали прикинуть, как на вашем корыте встанет мортира? — вдруг замер столбом перед конструкцией Сидор.
До того медленно прохаживавшийся из стороны в сторону и молча, с интересом разглядывавший этот очередной 'шедевр' мастера, Сидор вдруг задал совершенно неожиданный даже для самого себя вопрос.
— Одну мортиру по центру на круговой станине, чтоб стреляла во все стороны, и пара пулемётов по концам вашего корыта, спереди и сзади. Как план? — вопросительно глянул он на стоящего рядом Лёшку.
Инженер тут же полез задумчиво чесать затылок.
А что? — невнятно пробормотал он ещё что-то себе под нос. — Это мысль. Тогда мы и от ушкуев не будем так зависеть. Мало их, да и общая огневая мощь в караване сразу и значительно повысится. А то уж ребята думали на плотах с рудой батареи устанавливать, настолько сладу с этими ящерами не стало.
Вот тот ваш броневагон в мортирой и пулемётами, — развил свою мысль Сидор. — Переставьте сюда, на корыто, сделаете кровлю — вот вам и монитор.
