Ласковые волны Галилейского моря мягко накатывали на нежные ступни Альбины. Жена Антипы прогуливалась по самому бережку под зонтиком вместе с Иоанной, женой Хузы. Альбина шла, погруженная в свои думы. Здесь, вдали от дворца, она решила поделиться с Иоанной своими тревогами. Та шла рядом, не замечая настроения своей госпожи, и улыбалась каким-то своим мыслям.
— Чему ты улыбаешься? — спросила с досадой Альбина.
— Да так, госпожа, просто задумалась, — ответила Иоанна, продолжая улыбаться.
— Так о чем ты задумалась? — допытывалась жена тетрарха.
— Я подумала о том, что Бог создал воды для обитания рыб, а человек научился плавать, как рыба. А может быть, придет время, когда человек научится летать по воздуху, как птица. Вот мне и представилось вдруг, что я взмахнула руками и полетела, как та птица, — Иоанна указала рукой на чайку.
— Как тебе в голову могли прийти такие мысли? — удивилась Альбина. — Человек не может летать, у него нет крыльев.
— Хм, — Иоанна приложила палец к носу и, подняв глаза к небу, задумалась. А потом вдруг с радостной улыбкой повернулась к своей госпоже.
— А ты, Альбина, разве не летала во сне?
Альбина с еще большим удивлением посмотрела на Иоанну:
— А ты откуда знаешь, что я летала?
— Да просто спросила.
— Так слушай. Мне еще в детстве приснилось, что я села на крылатого верблюда и полетела. Смотрю и вижу: подо мной вся земля видна, как с высокой горы. Мне так страшно стало, что я от этого страха проснулась.
— А я, моя госпожа, до сих пор во сне летаю. Нот разбегусь, разбегусь и взлечу. И так мне легко в небе, так хорошо, что опускаться на землю не хочется. Я летаю, летаю, пока вдруг словно какая сила потянет к земле, я опускаюсь и сразу просыпаюсь. И так мне от этого пробуждения на земле горько становится, что я плачу.
Женщины поднялись от берега по мраморным ступеням в сад, а затем по дорожке мимо кипарисовых и фруктовых деревьев направились в сторону дворца.
— Мне очень тревожно на сердце, — вдруг, останавливаясь, призналась Альбина.
— Отчего же, госпожа моя? — беря ее за руку и глядя с сочувствием в глаза, спросила Иоанна.
— Вести нехорошие приходят из Рима от верных людей. Мужа моего постоянно видят вместе с Иродиадой, женой Боэта. Меня очень тревожит эта женщина. Уж не замыслила ли она недоброе?
— Что же она может замыслить против своего родственника?
— Вот именно родственника. От этой родни я жду только одних бед.
Когда подруги пришли во дворец, Альбину уже ждал гонец из Рима. Она отпустила Иоанну к себе, чтоб можно было наедине поговорить с гонцом. Через час прислала за Иоанной служанку. Жена домоправителя тут же отправилась к своей госпоже. Подходя к покоям, она услышала горестный плач Альбины. Встревоженная Иоанна почти вбежала в спальню жены тетрарха. Альбина лежала на своем царском ложе и горестно рыдала, уткнувшись лицом в расшитое яркими цветами покрывало. Иоанна в растерянности остановилась посреди комнаты. Она видела, как жалобно подрагивают худенькие плечики госпожи, и ее сердце пронзила такая острая жалость, что она сама, рыдая, бросилась к жене тетрарха:
— Госпожа моя, отчего ты так горюешь, уж не умер ли кто из близких твоих?
Альбина перестала всхлипывать. Повернула к Иоанне лицо с припухшими и покрасневшими от слез глазами:
— Лучше бы он умер.
— Кто? — испуганно спросила Иоанна.
— Муж мой. Лучше бы он умер, — зло повторила она. — А теперь должна умереть я.
