— Ненормальная, — сказал, отшатнувшись от нее, человек и скрылся в толпе.
Когда толпа немного смолкла, Пилат снова обратился к ней:
— Что же я сделаю Иисусу, называемому Христом?
И снова раздались истошные вопли из толпы:
— Да будет распят!
— Какое же зло сделал Он? — снова задал вопрос удивленный такой злобой толпы Пилат.
— Да будет распят! — снова раздались крики над толпой.
Варавву отпустили под ликование толпы, а остальных узников Пилат повелел увести. Народ на площади не расходился. Хотя они не видели, как Христа во дворе претории по приказу Пилата предают бичеванию, но ждали окончательного приговора. Через некоторое время снова вывели уже одного Иисуса. Его вид поразил Марию Магдалину. Учитель еле стоял на ногах. По всему лицу его были кровоподтеки. На голову Ему надели венок, сплетенный из колючих растений, острые шипы которых вонзились в голову, и по лицу Иисуса стекали струи крови. На плечи Учителя был накинут красный солдатский плащ.
— Вот Человек, — сказал Пилат, указывая на Иисуса в надежде, что толпа удовлетворится жестоким наказанием и не будет требовать Его распятия.
Но толпа, словно обезумевшая от вида крови, стала кричать:
— Распни, распни Его! Кровь Его на нас и на детях наших!
Мария отчаянно заработала локтями, пробираясь сквозь толпу ближе к Учителю. Пилат подал знак рукой, и слуга вынес серебряную чашу с водой. Прокуратор демонстративно у всех на глазах вымыл руки в знак своего несогласия с иудеями, требующими казни. И объявил центуриону:
— Повесить на кресте.
И уже повернувшись, чтобы уйти, бросил через плечо:
— Двоих из шайки Вараввы, взятых с ним, тоже повесить вместе с Назарянином.
ГЛАВА 30
Из ворот претории вышла скорбная процессия приговоренных к казни через распятие. Каждый нес на своих плечах тяжелые деревянные брусья, скрепленные поперечно. Женщины видели, как Иисус вышел, сгибаясь под тяжестью креста и пошатываясь из стороны в сторону, попробовал пойти, но тут же споткнулся и упал. Стражники, ругаясь, подняли Его и стали понукать идти дальше. Иисус с большим усилием сделал еще несколько шагов и снова упал.
— Так мы не дойдем до вечера, — сердито проворчал центурион. — Эй, ребята, найдите кого-нибудь!
Стражник оглянулся кругом и заметил какого-то крестьянина, остановившегося и с любопытством наблюдающего за процессией.
— Эй ты, как тебя там, — крикнул ему стражник, — иди сюда!
Крестьянин побледнел от страха, но подошел.
— Ну-ка становись, понесешь крест.
— Я ничего не сделал, — стал тот испуганно оправдываться, — я Симон Киринеянин, здешний земледелец. Я пришел в город за покупками.
— Вот тупой осел, — выругался центурион, — мы тебя отпустим, ты должен только помочь отнести крест.
— Хорошо, хорошо, — тут же согласился крестьянин, и ему взвалили крест Иисуса на плечи.
Он крякнул под тяжестью креста, но понес почти без натуги. Шествие пошло быстрее. Пройдя городские ворота, шествие направилось к голому покатому холму Голгофе, иначе называемому в народе «лобное место», потому что оно напоминало череп человека. На этом месте всегда совершались казни.
Пока приговоренных прибивали гвоздями к крестам, женщины сидели в сторонке, зажав в ужасе уши, чтобы не слышать дробный стук молотков. Кресты подняли и установили в заранее
