элементов, объединившихся в партию социалистов-революционеров. В этот период он пишет несколько статей, направленных против эсеров, но по каким-то причинам их не публикует. В частности, в статье «Основной тезис против эсеров», написанной в конце 1902 года, он обвиняет эсеров в «покушении мелкобуржуазной интеллигенции эскамотировать наше рабочее движение, а, следовательно, и все социалистическое и все революционное движение в России»1. Ленин не собирается уступать эсерам позиции, уже завоеванные левыми социал-демократами.
Именно поэтому Ульянов-Ленин придавал такое значение программным требованиям по аграрному вопросу. Взять в союзники в случае революции не буржуазию (как на том настаивали Плеханов, Аксельрод и их единомышленники), а крестьянство (которое в условиях самодержавно-помещичьего гнета сохраняет до поры до времени целостность в качестве сословия, наиболее угнетаемого и наиболее приниженного) — вот цель Ульянова-Ленина. К этой мысли он приходит задолго до второго съезда РСДРП. И это еще один, уже четвертый по счету, шаг к большевизму.
Однако, оставаясь верным марксистской терминологии и собственной логике, предстоящую революцию Ленин по-прежнему именует буржуазной, ибо крестьянство в своей массе, по его мнению, является носителем именно буржуазной (мелкобуржуазной) идеологии. Связка «рабочий класс — крестьянство» должна придать будущей революции, по мысли Ленина, совершенно особый характер, отличающий ее от классических революций XIX века. И это осознание Лениным русской специфики четко прослеживается в его отзыве о втором проекте партийной
программы, составленной Плехановым. Ленин указывает на то, что Плеханов характеризует капитализм вообще, т. е. описание его носит абстрактный характер, в то время как надо говорить о русском капитализме и порождаемых именно русским капитализмом противоречиях и бедствиях. Но эта критика опять-таки укладывается в прокрустово ложе марксистской парадигмы, и, делая замечания в адрес Плеханова, Ленин вновь и вновь апеллирует к принципам Интернационала, к Энгельсу, к идее пролетариата. Подобное сочетание интуитивного прозрения и доктринальной догматики очень характерно для Ленина этого периода.
Между тем «Искра» действительно превращается в общероссийскую марксистскую газету. Налажена система доставки ее в Россию через Финляндию и Прибалтику, через Болгарию и Одессу, через Персию в Баку и Черным морем до Батума. Заграничный тираж «Искры» в 1901 году доходил до 8 тыс. экземпляров. Помимо этого были организованы подпольные типографии в Баку, Кишиневе и Нижнем Новгороде, где «Искру» печатали с матриц. Одновременно была создана разветвленная сеть агентов «Искры», поддерживающих связь с местными организациями РСДРП. Внутри российской социал-демократии появляются «искровские» группы (вначале в Пскове, Полтаве и Уфе, затем в Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, Харькове, Саратове, Баку и др. городах). Характерно, что большинство агентов «Искры» впоследствии примкнули к большевикам, составив ядро т. н. «твердых искровцев» в период второго съезда РСДРП. Непосредственная связь с революционным подпольем давала больше возможностей для знакомства с настроениями в местных организациях, среди рабочих и интеллигентов. В то же время экономический кризис 1900–1903 гг. подогревал революционные настроения. Когда весной 1901 года в Петербурге произошли студенческие волнения, питерские рабочие без всяких указаний извне попытались поддержать студентов. Затем последовала «Обуховская оборона» (когда рабочие вступили в прямую схватку с казаками и полицией), события в Ростове-на-Дону, где на манифестацию вышло около сорока тысяч человек. Рабочие на глазах превращались в активную политическую силу. По свидетельству Л.Б. Красина, когда старый народник Марк Натансон во время Бакинской стачки увидел организованные ряды рабочих, он разрыдался[145].
Зная о намерениях радикально настроенных либералов оседлать рабочее движение, Ульянов-Ленин стремится во что бы то ни стало опередить их. Не меньшую озабоченность вызывает у него и деятельность «экономистов», которых он рассматривает как оппортунистов в роде Бернштейна. (Справедливости ради надо особо подчеркнуть, что идеи Бернштейна исповедовало только правое крыло «экономистов», ближайшее окружение Е. Кусковой и Н. Прокоповича. Взгляды остальных были крайне эклектичны.)
Уже весной 1902 года Ленин выдвигает идею создания Оргкомитета по созыву второго съезда. Оргкомитет фактически был создан на совещании «искровцев» в Лондоне 2(15) августа 1902 года. Было решено пригласить в него представителей Бунда и группы «Южный рабочий», а также предоставить Оргкомитету право кооптации новых членов. Таким образом, преодолеть раскол стремились исключительно демократическими методами. Первый состав ОК был избран уже в ноябре 1902 года на совещании в Пскове, причем большинство в нем получили т. н. «твердые искровцы» (И.И. Радченко и В.П. Краснуха, к которым присоединились кооптированные чуть позже П.Л. Красиков, Ф.В. Ленгник, П.Н. Лепешинский, Г.М. Кржижановский и Л.М. Стопани).
Стоит отметить, что еще в конце января 1902 года в Самаре состоялся съезд сторонников «Искры». Большинство членов ЦК Русской организации «Искры», избранного на этом съезде, в 1903 году также примкнули к большевикам.
Однако деятельность полиции вносила свои коррективы: кое-кто был арестован, кто-то эмигрировал. В середине февраля 1903 года в Орле состоялось второе совещание Оргкомитета, в котором участвовали представители Русской организации «Искры», организации «Южный рабочий» и Бунда. На совещании был утвержден новый состав Оргкомитета из 9 человек. В новом Оргкомитете «твердых искровцев» было только четверо (Г.М. Кржижановский, Ф.В. Ленгник, П.Л. Красиков и Л.М. Стопани), но это отнюдь не свидетельствует об упавшем авторитете Ленина. До 1903 года выбор лиц в разного рода комитеты мог носить случайный характер, так как четкого разделения на сторонников Ленина и его противников еще не было. Возникшие к тому времени разногласия в верхушке РСДРП еще не носили принципиального характера и не афишировались, хотя в среде политической эмиграции о них, конечно, знали.
Можно констатировать, что организационная структура партии к началу 1903 года не только была создана, но и успешно функционировала. Ближайший сотрудник Ленина этого периода Ф.В. Ленгник впоследствии вспоминал: «К моменту второго съезда остов партии фактически уже был создан. Были собраны люди, организации, был организован транспорт, тайная типография, существовала организация агентов… состоявшая из «профессиональных революционеров», занимающихся как специальностью революционной работой»[146].
Русской организацией «Искры» был организован в 1902 году знаменитый побег из киевской Лукьяновской тюрьмы группы социал-демократов, наделавший много шума (хотя сама организация этого побега грешила многими промахами и недочетами).
Но о полном единстве в русской социал-демократии говорить не приходилось. Если верить воспоминаниям А. Шотмана, накануне второго съезда РСДРП только в Петербурге «работали три подпольных социал-демократических организации и все три претендовали на посылку своих делегатов. Две из этих организаций называли себя «Российской социал-демократической рабочей партией» и обе имели свой Петербургский комитет. Третья организация не имела своего комитета и называлась «Петербургская группа русских социал-демократов». Это была группа рабочедельцев, возглавляемая В.П. Акимо- вым- Махновцем и А.С. Мартыновым»[147]. В подобной ситуации тактика, выбранная Лениным, была оптимальной: формирование «искровской» организации шло внутри российской социал-демократии методом идейного, а затем и организационного размежевания. На какое-то время он получил в союзники Аксельрода, Потресова, Засулич и других ортодоксальных социал-демократов из окружения Плеханова — до определенного момента подобная тактика устраивала всех, кто был заинтересован в скорейшем организационном оформлении партии. Однако посылки развивающихся Лениным идей несли в себе мировоззрение, в корне отличающееся от европейской социал- демократической парадигмы — Ленин менее всего был склонен обращать внимание на прогрессивность (действительную или мнимую) капитализма как такового. Ленин все более и более утверждается в мысли о реакционном характере русского капитализма и о его теснейшей зависимости от русского самодержавия. Подобные взгляды в корне отличались от взглядов Аксельрода и Потресова. И если Ленина продолжали терпеть в этой компании — то только благодаря его качествам выдающегося организатора. На это прямо указывает А.Н. По- тресов в своем очерке «Ленин»[148].
Однако очень скоро и в этой области появились разногласия, ибо Аксельроду и иже с ним партийная организация представлялась «нормальной организацией социал-демократической партии, лишь приноровленной к условиям подпольного существования в царской России»
