отношению к лозунгу самоопределения… вы стоите на точке зрения «прошлого века»[257]. Это было мнение не только Бухарина, но и большинства европейских «левых». В 1916 году в теоретических взглядах Ленина и Бухарина появляются новые разногласия, связанные со статьей последнего «К теории империалистического государства», в которой говорилось о необходимости революционного разрушения буржуазного государства. До этого времени проблема государства не привлекала особого внимания Ленина. Революционно-демократическая диктатура по-прежнему ассоциировалась у него с образом Парижской Коммуны. Парижская Коммуна, как известно, не разрушала государство, а попыталась взять под свой контроль старый аппарат управления, лишь придав ему, по мере возможностей, более демократические формы. Однако процессы оформления государственно- монополистического капитализма не могли не привлечь внимания к проблеме слияния государственной машины с капиталистической экономикой. Бухарин первым увидел здесь проблему и осознал ее важность. Ленин же вначале увидел в антигосударственном посыле Бухарина анархическую тенденцию. Когда Бухарин послал свою статью в «Сборник «Социал-демократа», Ленин ее не опубликовал. Вот как излагает события Коэн: «Сначала Ленин хотел публиковать статью Бухарина в качестве «дискуссионной». Но, рассерженный еще другими их разногласиями, он вскоре изменил свое мнение и решил, что статья «безусловно не годна». В течение двух месяцев он не информировал об этом Бухарина и не объяснял ему своих соображений. Наконец в сентябре 1916 года он сообщил ему о том, что статья отвергнута («к сожалению»). Часть статьи, объяснял он, посвященная государственному капитализму, — «хороша и полезна, но на 9/10 легальна» и может быть опубликована где-нибудь в другом месте «после очень небольшой переделки». Теоретическая же трактовка Бухариным вопроса об отношении марксизма к государству, считал Ленин, «решительно неверна». Ленин возражал против «социологического» анализа Бухариным государства; цитаты из Энгельса, обвинял он, вырваны из контекста, а вывод Бухарина о том, что марксисты и анархисты не расходятся в вопросе о государстве, что «социал-демократия должна усиленно подчеркивать свою принципиальную враждебность государственной власти», по мнению Ленина, «либо архинеточен, либо неверен». Идеям Бухарина Ленин советовал дать «дозреть».
Однако очень быстро, в течение полугода, взгляды Ленина на эту проблему меняются. Коэн придает особое значение следующему факту: «По возвращении Бухарина в Москву в мае 1917 года Крупская передала просьбу вождя — «ее первыми словами были: В. И. просил Вам передать, что в вопросе о государстве у него теперь нет разногласий с Вами»[258]. Ленин на протяжении 1916 и 1917 годов продолжает в своих работах использовать образ Парижской Коммуны, но трактовка этого образа в 1917 году значительно меняется.
Особенно хорошо это заметно в статье «О двоевластии», где Ленин впервые конкретизирует свое видение революционной диктатуры. Ленин пишет: «Эта власть — власть
Но это будет заявлено в апреле 1917 года, а в 1915 году Ленина больше занимает проблема доминирования оппортунистических тенденций в международной социал- демократии, которая создает серьезную угрозу рабочему движению. Идею классового компромисса в условиях сохранения буржуазного империалистического государства Ленин считал крайне вредной, разрушающей «классовое сознание», в силу чего рушилась и вся логика революционного процесса. Лучше всего свою мысль он выразил в работе «О лозунге Соединенных Штатов Европы»: «Капитализм есть частная собственность на средства производства и анархия производства. Проповедовать «справедливый» раздел дохода на такой базе есть прудонизм, тупоумие мещанина и филистера. Нельзя делить иначе, как «по силе»1. Как видим, Ленин отторгает принцип экономической целесообразности, якобы заложенный в капиталистической социально- экономической системе. Для него классовая борьба есть объективная данность самого исторического процесса. Буржуазия, по мысли Ленина, никогда не пойдет на классовый компромисс с рабочим классом в целом, она способна лишь подкупать его квалифицированную верхушку. Материальное благополучие без ликвидации системы эксплуатации и института частной собственности, порождающего эту эксплуатацию, для Ленина — мещанство и проявление рабской психологии. Материальное благополучие только тогда является полноценным, по мнению Ленина, когда оно имеет трудовую природу и исключает эксплуатацию. Конкретная модель достижения такого благополучия в текстах Ленина не приводится. Очевидно, он убежден, что творчество масс, освобожденных революцией, само создаст эту модель. Но это не более чем иллюзия. Несколько постреволюционных лет уйдет на то, чтобы Ленин преодолел эту иллюзию.
Тезис Ленина о постоянном подкупе отдельных прослоек рабочих, что создает почву для связи империализма с оппортунизмом, вызвал саркастическую реакцию Л. Мартова, который заявил, что дело противников капитализма было бы безнадежно, если бы именно наилучше оплачиваемые рабочие оказывались склонны к оппортунизму. Мартов, очевидно, не до конца осознал, что в отношении западноевропейской ситуации он сказал чистую правду. Ленин в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» ответил Мартову софизмом, сравнив оппортунизм со злокачественным нарывом на здоровом теле. Это с очевидной убедительностью доказывает, что социально-психологический аспект заподноевропейского реформизма Ленин просто не воспринимал.
Однако это никак не умаляет значимости самой книги. «Империализм, как высшая стадия капитализма» — это аналитическая работа. Ленин указал на подлинные реалии формирующейся на Западе социально-экономической и политической системы, но при этом абсолютизировал некоторые тенденции этой системы, что позволило ему сделать вывод о неотвратимости ее гибели. Многие исследователи указывают на связь многих положений этого труда с работой Гобсона «Империализм. Исследование», вышедшей еще в 1902 году и переведенной Лениным на русский язык (текст перевода так и не был найден). Выше уже говорилось и о влиянии на Ленина труда Бухарина, а, следовательно, присутствовало и опосредованное влияние Гильфердинга. Но суть в том, что Ленин описал империализм в категориях классического марксизма XIX века, без учета постоянной эволюции социальных отношений внутри данной социально-экономической системы.
Еще раз стоит подчеркнуть, что Ленин не принимал положения, что в основе социально- экономических отношений внутри капиталистического общества лежит принцип экономической целесообразности, многократно увеличивающий адаптационный потенциал системы, хотя и не исключающий наличия самых острых противоречий. Империализм представлен в работе Ленина как социально-экономическая модель, переносящая свои внутренние противоречия на «периферию», причем господство финансового капитала характеризуется как признак загнивания всей системы в целом, ибо создает мощную социальную группу, паразитирующую на прогрессивных потенциях индустриального капитализма. Тенденции обозначены правильно, но вся сложность внутрисистемных отношений не учитывается, как не учитывается и возможность максимального расширения паразитирующей социальной группы за счет модернизации технологических процессов. Проблема рассматривается в своей конкретной фазе: мировая война, создание государственно-монополистических форм организации производства, милитаризация труда, рост антидемократических настроений в правящей верхушке. Ленин никогда не признавал за капиталистической системой потенциальной готовности к социализации труда и перераспределению доходов. Для него это нонсенс. Не учитывалось и влияние на производственный процесс достижений научно-технической мысли и последующая возможная трансформация всей
