мужик.
— Могу. Как не становятся. Как я не стал.
Он сделал длинную паузу, неторопливо допив пиво и благосклонно кивнув молодому, подвинувшему к нему рыбку на закуску. Со смаком закусил и пододвинул к себе вторую кружку пива.
— В 88 году иду я себе по улице и навстречу мне Еременко, — сказал наконец. — Привет, говорит Пахомыч, давно не виделись, как поживаешь?
— Это что, правда, что он на СТО начинал? — недоверчиво спросил молодой.
— А какой смысл врать, если в городе его многие помнят? У меня в учениках старался. Нормальный парень, без заскоков. И в рыло вломить и погулять не прочь был. Себе на уме — это да. Ничего спроста не сделает. Да неважно, было и прошло. Я и мать его знал, мои дети в той же школе учились. Строгая мадам была. Да… Ну чего, побалакали слегка, знакомых вспомнили. Это теперь он весь футы-нуты шишка с горы, депутат, олигарх и все такое прочее. Тогда еще не заматерел всерьез, по улицам пешком передвигался и все что я знал, так в Москву переехал. Ипить — восемьдесят восьмой год! Все с горящими глазами и, — он хмыкнул, — газетные статьи обсуждают. Для иных ниче и не изменилось. Все плачут про чужие дела. Да… Вот в разговоре он мне и предложил. Дело одно предложил… По старой памяти и хорошему знакомству. И все бы ничего, но для начала тысяч двадцать с лишним рубликов вынь да положь. Ну было у меня. А что не хватало, и занять мог. Да ведь жаба заела. А пойдет все не так — это ж голым задом останусь, да в долгах. Все эти кооперативы дело было абсолютно новое и непонятно чем пахнет. А тут вынь, да вперед. Испугался. Даже с женой советоваться не стал, сразу отказался. Потом все в золу превратилось и отложенное на черный день в пыль. Да кто ж тогда знать мог?!
— А я бы рискнул, — уверенно заявил молодой.
— Ты сейчас такой умный, бери и рискуй. Кто ж тебе мешает?
— И что дальше было? — заинтересовано потребовал мужик.
— Что, что… Подсказал я ему с кем говорить. Кто согласится. У нас же и работали на СТО. Хохлов и Костеневский.
— Хохлов — это…
— Ага, — с насмешкой в голосе подтвердил Пахомыч, — тот самый. Строительная компания и шестьсот единиц техники. Есть у него миллион в кармане или нет без понятия, но добро это побольше стоит. Он-то согласился. Семь лет прошло. Не слишком много.
— А Костеневский?
— А его, Петруха, ты, наверное, помнить не можешь. Забыл уже, то ли в 92, то ли в 91 г, когда Даргиев с урками воевал, проломили голову в подъезде. Убийцу так и не нашли. Вот так. Да… Пятьдесят на пятьдесят. Один живет и очень неплохо. Другой на кладбище червей кормит. Начинали одинаково. Вместе. У одного фарт был, у другого нет. Да…
А Еременко мне и говорит, ладно в дело скиксовал, а шофером ко мне пойдешь? Машина разъездная требуется. Работа ненормированная, зато иметь будешь в два раза больше. Человека без труда найду, но зачем мне чужой? Лишние глаза и уши. А тебя я знаю. И я согласился. Деньги лишними не бывают. И, правда, хорошо платил. Работа, правда, была отвратная. В любое время дня и ночи могли послать куда-то. Постоянно они свои дела терли. Он то тут, то в Москве, но я не простаивал, вечно в разгонах. Фирмочку открыли. Официально компьютерную, да там много чего крутилось. Тут и не захочешь лишнее увидишь.
Жена в Москве, а он с бабой приезжает. И чуть не каждый раз с другой. Да… Красивые девки были, да не в укор. Ему тогда и тридцатника не стукнуло. Да и не мое дело про чужой моральный облик беспокоиться. Не в парткоме трудился. Водителя люди обычно не замечают — привыкли. Иной раз такое брякнут… Времена были еще не как сейчас, только начинали, да разговорчики еще иной раз те. Этого тряхнуть, того под себя подмять, вчера на того-то наехали. Да я и не болтал. Нема дурных связываться с Мусой. Сейчас-то эти дела все быльем поросли, никому не интересны. Где-то два года так пахал. А потом и случилось…
Он опять сделал длинную паузу, доел рыбку, запил пивом, хитро косясь на собеседников. Не часто на него смотрели широко открыв рты.
— Сначала как обычно было, сели поехали. Еременко, охранник его и я. Как же его звали-то? — задумался, морща лоб. — От, ипить — забыл. А казалось, навсегда врезалось. Здоровый такой бык, из спортсменов. Вечно с подколками ехидными и ножиком играется. Такой… с наборной рукояткой, как у зеков. Самоделка. Умелец был с ножом обращаться… Да… Как крутить в пальцах начнет, так и засмотришься. Так и мелькает туда сюда…
В одно место заехали, в другое. Все как обычно. Когда что серьезное караваном ездили с охраной, а тут всего один с ножичком. Еременко что-то трет, а я в машине дожидаюсь. Вот как выезжали, тут и нарисовался какой-то гад. Шарахнул по машине из автомата. А может, и не автомат то был. Не видел. Очередью — это да. Спортсмен только булькнул и заваливаться начал. А я по газам…
Вот верите, ни хрена не помню, куда мчался и что делал. У родной конторы очнулся. Значит, нормально ехал и ни в одно дерево не впилился. Минут десять, да еще и на приличной скорости. А в голове ничего нет. Как без сознания был. Да… Спортсмен мертвый, пуля в шею попала сквозь лобовое стекло. Весь салон в кровищи. Не повезло. Еще две дырки в машине, но в нас не попало. Плохо стрелял ублюдок ипить. Да…
Я сижу, руки дрожат и вроде зубы тоже. Непроизвольно так. Клац-клац. Хотел выйти, а ноги не держат. Так и сел прямо у машины. Извини, сказал Андрюха, но лучше я уволюсь. Не надо мне больших денег. Я жить хочу. Что не герой?
Он посмотрел с насмешкой на молодого.
— У телевизора хорошо сидеть и смеяться над фильмами в мягком кресле. Тут он себя не так ведет, там не эдак. А мне подобного счастья за один раз хватило. Лучше в гараже гайки крутить, чем под смертью ходить. Денег меньше, да спишь спокойно. Нормально ушел. Он меня не держал и не пугал. Не гнида. Всегда про дела спрашивал и детей. И не для проформы, реально интересовался. Я людей знаю, кому помог из старых знакомых. Денег не давал, но на работу устроить или позвонить кому нужному — без проблем. Сейчас, наверное, до него не достучаться. Секретари с помощниками и телохранителями, но тогда помогал. Да…
А водитель, что после меня его возил, — допивая пиво, сказал после очередной паузы, — миллионером не стал. Средний такой предприниматель. Несколько ларьков, две автомойки и наш гараж. Тоже широко шагать не стал, на приятную нормальную жизнь хватает, а дальше не полез. И правильно сделал. Слишком много этих… рисковых полегло. Как на маленькой войне. Пятьдесят на пятьдесят — это неправда. Один из десяти выжил и что-то поимел. А ведь еще не кончилось. Еще убивать будут. Он негромко рассмеялся и встал. — Засиделся. Спасибо за компанию, домой пора, жена запилит…
Старший посмотрел ему вслед и негромко сказал: — А я то все голову ломал, с чего это он зимой чужую машину в хлам раздолбал по пьяни, а хозяин рукой махнул и сказал хрен с ним. Пусть чинит за свой счет, и на этом все кончилось. Другого бы урыли. А оно вон как. Старые знакомые. Не иначе тоже подсказал Еременко кого на свое место взять. Чего только под пиво иной раз не услышишь. Он хмыкнул. — Дважды отказаться стать миллионером. И не жалеет. Чего на свете не бывает!
* * *
Телохранитель выскочил из машины и бдительно осмотрел все вокруг. Вооруженных, а равно пьяных и гневных граждан в окрестностях не наблюдалось. А буде они появятся, сверкая оптическими прицелами, спасти охраняемый объект он не успеет. От махающих пустыми бутылками способен, но эту категорию жителей города к величественному строению не подпускали милиционеры. Один из них двинулся было к машине нагло остановившейся под знаком 'стоянка запрещена', но на третьем шаге ощутимо заскучал и поспешно свернул в другую сторону. В Архангельске Еременко в лицо помнила каждая собака.
Андрей, не оглядываясь на пристроившегося сзади охранника, направился к крыльцу. Инструкция предписывала сопровождать, и тот не интересовался, куда и зачем, старательно выполняя свои обязанности. Проверять добросовестность не имело смысла. Всегда на месте. Не человек — киборг, с
