— Все из-за этого мальчика? — прошептала она.
Я уже открыла рот, чтобы соврать, однако Рене смотрела на меня слишком внимательно и наверняка заметила бы подвох.
— Ну, отчасти из-за него, — признала я. Надеюсь, мама довольна, а подробности ей ни к чему. — Ты с Эдвардом уже поговорила?
— Да, — неуверенно ответила Рене. — И нам с тобой есть, что обсудить.
Так! Вот это уже интересно!
— Что такое?
— Кажется, парень в тебя влюблен! — негромко заявила она, будто в этом было что-то постыдное.
— По-моему, тоже, — будто по секрету призналась я.
— А ты как к нему относишься? — Мама и не старалась скрыть свое любопытство.
Тяжело вздохнув, я отвела глаза. Как бы близки мы ни были с мамой, откровенничать не хотелось.
— Он сводит меня с ума! — Наверное, именно так говорят семнадцатилетние девушки о своих парнях.
— Кем он хочет стать, когда вырастет? — поинтересовалась Рене.
Я с трудом подавила улыбку.
— Эдвард так умен, что сможет поступить в любой колледж! А больше всего он любит музыку.
— Он музыкант? — с неподдельным ужасом переспросила мама.
— Не бойся, все не так страшно! Он играет на рояле и сам сочиняет этюды.
— Правда? — изумленно переспросила Рене.
— Да, видела бы ты его рояль!
— Все это здорово, и он такой красавчик! Но, Белла, ты еще слишком молода… — не смогла договорить мама. Если не ошибаюсь, в последний раз она давила на меня родительским авторитетом, когда мне было лет восемь. С тех пор мы стали подружками и общались на равных.
— Знаю, мама. Не беспокойся, это всего лишь роман!
— Тогда все в порядке, — обрадовалась она. Рене вздохнула и украдкой взглянула на большие круглые часы на стене.
— Тебе пора? Она закусила губу.
— Фил должен скоро позвонить… Я же не знала, что ты придешь в себя.
— Все в порядке, мама. — Я постаралась скрыть облегчение. — Обо мне есть кому позаботиться.
— Скоро вернусь! — пообещала она и гордо добавила: — Знаешь, я ведь здесь ночевала!
— Мама, ну зачем?! Можешь спокойно спать дома, я все равно не замечу разницы! — От большого количества болеутоляющих мне было трудно говорить. Я чувствовала себя усталой и измотанной, хотя проспала несколько суток подряд.
— Мне было страшно, — нехотя призналась Рене. — В нашем районе совершено преступление, я боюсь оставаться одна.
— Что случилось?
— Кто-то ворвался в балетную студию и спалил ее дотла! А перед обгоревшим зданием бросили угнанную машину. Милая, помнишь свой танцкласс? Именно там все и случилось…
— Помню, — ответила я, задрожав.
— Если хочешь, я останусь с тобой! — великодушно предложила мама.
— Нет, лучше иди, отдохни. Со мной ведь Эдвард! Именно поэтому она хотела остаться.
— Вечером вернусь, — угрожающе заявила Рене, взглянув на Эдварда.
— Я люблю тебя, мама.
— Я тоже люблю тебя, Белла! Пожалуйста, впредь смотри под ноги, а то я чуть с ума не сошла от беспокойства.
Эдвард ухмыльнулся, продолжая симулировать сон.
Через секунду в палату вошла медсестра и поправила капельницу. Мама поцеловала меня в лоб, погладила забинтованную руку и вышла.
Медсестра измерила пульс и давление.
— Белла, тебя что-то беспокоит? Пульс слишком высокий!
— Да нет, все в порядке, — улыбнулась я.
— Пойду скажу старшей медсестре, что ты проснулась. Она придет через минуту!
Не успела дверь закрыться, как Эдвард уже сидел у моей кровати.
— Это ты украл машину?
— Отличная тачка, очень быстрая! — отозвался он. Причем без малейших сожалений.
— Как выспался? — поддела я.
Мой вопрос Эдвард пропустил мимо ушей.
— Интересно…
— Что именно?
— Даже удивительно. — Его тигриные глаза сузились. — Флорида, солнце, тепло, мама рядом… Я думал, именно об этом ты и мечтаешь!
Интересно, к чему это он?
— Во Флориде тебе придется сидеть целыми днями взаперти…
Каллен ухмыльнулся, а потом внезапно помрачнел.
— Белла, я бы остался в Форксе или любом другом городе, лишь бы не причинять тебе неприятности.
Сначала я ничего не поняла и тупо смотрела на его прекрасное лицо. Однако постепенно слова одно за другим сложились в страшный узор. Я едва слышала участившийся писк прибора, стало невозможно дышать, и страшно заболели ребра.
Эдвард подавленно молчал, наверняка понимая, что меня мучает боль, не имеющая никакого отношения к переломам.
В этот момент в палату вошла старшая медсестра. Эдвард замер у монитора, делая вид, что следит за кривой пульса.
— Думаю, обезболивающие тебе не помешают, — проговорила женщина, приготовив новую порцию лекарства.
— Нет, пожалуйста! — заволновалась я. — Давайте попробуем без них!
Пока не объяснюсь с Эдвардом о сне не может быть и речи.
— Деточка, не стоит геройствовать. Лишние нагрузки твоему организму ни к чему.
Я упрямо покачала головой, и медсестра нахмурилась.
— Ладно, — вздохнула она. — Если передумаешь, нажми на кнопку вызова.
Строго посмотрев на Эдварда, женщина вышла из палаты.
Прохладные ладони коснулись моего лица, словно пытаясь укротить бешеный пульс.
— Шшш, Белла, успокойся.
— Не бросай меня, — обреченно взмолилась я.
— Не брошу, — пообещал он. — А теперь постарайся расслабиться, не то я позову сестру и скажу, что ты буйствуешь.
Увы, пульс не восстанавливался.
— Белла, я никуда не уезжаю! — В его голосе зазвучала паника. — Останусь с тобой, пока ты не выздоровеешь!
— Поклянись! — шепотом потребовала я, пытаясь контролировать дыхание. Сердце так колотилось, что ребра вибрировали.
Заключив мое лицо в ладони, Эдвард заглянул в глаза.
— Клянусь, — серьезно проговорил он.
Он впился в меня взглядом, и постепенно дыхание пришло в норму, тело расслабилось, прибор запищал в нормальном ритме. Сегодня волшебные глаза были темными, ближе к черному, чем к золотому.
— Уже лучше?
— Да, — осторожно ответила я.
Эдвард покачал головой и пробормотал что-то неразборчивое. Кажется, я расслышала слово «гиперчувствительность»
— Зачем ты так сказал? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Устал меня спасать? Хочешь, чтобы я уехала?
— Нет, что ты, не хочу! Белла, опомнись! Как я могу тебя не спасать, если все твои проблемы из-за меня? Ты и в больницу попала по моей милости!
— Да, именно так, — нахмурилась я. — Я жива только благодаря тебе.
— Жива! — чуть слышно усмехнулся Каллен. — Если забыть про гипс, бинты и искореженное тело…
— Я имела в виду более ранние события. Хочешь, напомню? Если бы не ты, я давно бы покоилась на форкском кладбище!
Эдвард поморщился, в его глазах появилось затравленное выражение.
— А знаешь, когда я сильнее всего испугался? — шепотом спросил он, будто не слыша моих слов. — Не когда увидел тебя на полу среди битого стекла… Не когда решил, что уже поздно. Даже не когда услышал, как ты кричишь от боли… Все эти воспоминания я унесу с собой в вечность. Страшнее всего мне было, когда я понял, что не могу остановиться… что убью тебя сам.
— Но ведь ты сдержался.
— С огромным трудом.
Я знала, что волноваться нельзя. Но как реагировать, если Эдвард убеждает себя, что от меня нужно держаться подальше?
— Обещай мне!
— Что?
— Сам знаешь, что! — разозлилась я. Похоже, он уже все решил!
Услышав в моем голосе металл, Эдвард нахмурился.
— У меня может не хватить сил держаться от тебя подальше, а ты будешь гнуть свое… даже ценой собственной жизни, — резко добавил он.
— Ну ладно… — протянула я. Обещания Эдвард так и не дал… Паника и страх в любой момент грозили вырваться из-под контроля. — Как ты это сделал,
