По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии

многочисленными специфическими свойствами установок объединяющей их общей особенности. На наш взгляд, из исследования Ш. Н. Чхартишвили вытекает не вывод о том, что фиксированная установка вообще не относится к установочным явлениям (вывод, противоречащий представлениям об установке как готовности к действию), а только то, что различные по своей природе установки не могут быть приведены к одному общему знаменателю — единой всепоглощающей установке. Такое сведение будет тем не менее происходить, пока во всей полноте не будет поставлен вопрос о содержании, которое та или иная форма готовности выражает в деятельности и от которого зависит ее специфика. Согласно Д. Н. Узнадзе, содержание установки зависит от объективного фактора, вызывающего установку. Следовательно, при исследовании содержания установки каждый раз необходимо найти тот предмет в ситуации разрешения задачи, на который направлена установка, и то, какую роль выполняет этот предмет в детерминации деятельности. Поэтому, чтобы найти действительные причины различия разных форм установок — первичной и фиксированной, — следует выявить место вызывающего их объективного фактора в поведении и исследовать, каким образом этот фактор отражается субъектом, т. е. дать его содержательную характеристику. К сожалению, в ходе этих поисков само обозначение различных форм установок как первичных и фиксированных может повлечь за собой ложное предположение, будто термины «первичность» и «фиксированность» означают только различные моменты, которые установка при формировании проходит во времени. В экспериментальном исследовании «первичность» имеет исключительно операциональный смысл, т. е. она является лишь указанием на то, что еще не произошел процесс фиксации посредством установочных опытов. И только. Тогда остается совершенно непонятным, почему свойства первичной установки столь резко отличаются от свойств фиксированной установки. Термины же «первичность» и «фиксированность» не несут указаний на содержание разных форм установок и затушевывают существующее между ними различие.

Итак, исследования установки и поведения, выделение разных видов поведения и лежащих в основе этого поведения установок по отношению к одному из объективных факторов ситуации разрешения задачи — предмету, «нужному» для субъекта, поиски причин различия между первичными и фиксированными установками, попытки систематизации различных по природе установок приводят Д. Н. Узнадзе и некоторых его последователей к вопросу о связи различных установок с разными структурными моментами поведения. Но что собой представляют эти структурные моменты поведения? Как они связаны между собой и соответствующими им установками? Как эти моменты соотносятся с объективными содержательными факторами ситуации разрешения задачи, обусловливающими эти моменты и определяющими специфическое содержание различных установок? Что собой представляет то содержание, которое выражают в деятельности так называемые первичные и фиксированные установки? Большинство из этих вопросов восходит, как мы пытались показать, к одному общему корню. Этот корень — обособленность установки от деятельности. Такая обособленность возникла из-за понимания первичной установки как порождающей психические процессы, что привело в конечном счете к выпадению анализа деятельности из теории установки. Однако именно развитие теории классика советской психологии Д. Н. Узнадзе привело к постепенному вызреванию и постановке этих вопросов, ответ на которые даст возможность решить задачу о месте и функции установки в предметной деятельности. Для того чтобы это сделать, необходимо как бы изменить систему отсчета и перевернуть исходную формулу, определявшую долгое время ход исследований проблемы установки: не деятельность должна выводиться из установки, а установка из деятельности.

Глава II. О месте и функции установочных явлений в структуре деятельности

Эта глава посвящена центральной задаче нашей работы — анализу места и функции установки в деятельности человека. Проделанный выше анализ проблемы взаимоотношений деятельности и установки в отечественной психологии позволяет преобразовать эту общую задачу и поставить ее в более конкретной форме в виде ряда вопросов. При преобразовании задачи мы опираемся на положения о существовании различных форм установок и о связи этих форм установок с объективными содержательными факторами ситуации деятельности, обусловливающими отдельные структурные моменты деятельности и вызывающими различные по своей природе установки. Последовательное развертывание этих положений приводит, как было показано выше, во-первых, к изменению формулы, определявшей ход исследования установки — «не деятельность должна выводиться из установки, а установка из деятельности»; и, во- вторых, к постановке следующих вопросов: Что собой представляют те объективные факторы, которые вызывают различные установки? Каковы те структурные моменты деятельности, в которых проявляются различные установки? Каково то содержание, которое различные формы установок выражают в разных структурных моментах деятельности? Какие специфические особенности приобретают разные формы установок в зависимости от их места в структуре деятельности и какие функции в регуляции деятельности они выполняют? эти вопросы и являются ключом к решению задачи о месте установки в деятельности.

Вначале будет рассмотрено психологическое строениедеятельности. Рассмотрение психологического строения деятельности позволяет ответить на первые три вопроса и приводит к гипотезе об иерархической уровневой природе установки как психологического механизма стабилизации деятельности.

Психологическое строение деятельности

Первые три из поставленных нами выше вопросов определяют те стороны в теории деятельности, которые необходимо рассмотреть прежде всего. Деятельность, порождающая разные формы психического отражения, имеет уровневую иерархическую структуру. В деятельности вычленяются относительно самостоятельные, но неотторжимые от ее живого потока «единицы» — действия и операции. Подчеркивая, что в деятельности выделяются «единицы», а не «части» или «элементы», А. Н. Леонтьев акцентирует внимание на том, что деятельность не является аддитивным процессом, и указывает на применяемый им метод анализа деятельности «по единицам». Метод анализа «по единицам», введенный в психологию Л. С. Выготским, требует разложения исследуемого объекта на «единицы» — образования, сохраняющие специфику целого и получающие существование только в потоке конкретной деятельности,' а не на «элементы» — образования, утрачивающие по своему содержанию свойства анализируемого целого. Мы подчеркиваем специфику метода анализа, применяемого А. Н. Леонтьевым, в связи с тем, что эта специфика иногда упускается из виду и приводит к неадекватному пониманию теории деятельности. Так, например, З. И. Ходжава, описывая теорию деятельности, обнаруживает в ней совершенно независимые и обособленные друг от друга виды поведения, которые равноценны между собой, — деятельности и действия. На недопустимости такого рассечения поведения он строит свою критику теории А. Н. Леонтьева, дискутируя с вымышленным тезисом о наличии двух независимых видов поведения (Ходжава, 1960). С вымышленным тезисом, говорим мы, так как действие не противостоит деятельности, а является ее «единицей». А. Н. Леонтьев специально указывает, что структурные моменты деятельности не имеют своего «отдельного» существования, что процесс, рассмотренный со стороны мотива (предмета потребности), получает свою характеристику в качестве особенной деятельности, со стороны цели — в качестве действия, со стороны условий осуществления действия — в качестве операции. Таким образом, в теории деятельности структурные моменты деятельности получают свою специфическую характеристику при соотнесении их с мотивами, целями и условиями осуществления действия. Конкретные виды деятельности выделяются по критерию побуждающих их мотивов. Под мотивом в теории деятельности понимается материальный или идеальный, чувственно воспринимаемый или данный только в мысленном плане предмет потребности. В свою очередь, внутри деятельности вычленяются действия — процессы, направленные на достижение осознаваемого предвидимого результата, т. е. цели. Действия всегда соотносимы с целями, с тем, что должно быть достигнуто. Но достижение цели, т. е. действие, происходит не в пустоте, а осуществляется в определенных условиях. В действиях вычленяются операции — способы осуществления действия, которые соотносимы с условиями выполнения действия. Введение операции в качестве «единицы» действия позволяет учесть то, как, каким способом может быть достигнута цель действия. Действие и входящие в него операции образуют некоторую целостность по отношению к задаче — цели, данной в