вероятностному прогнозированию и что необходимо учитывать то «значение» предмета, на который возникла установка и от которого зависит конкретное выражение способа осуществления действия.
Нам представляется, что помимо двух типов операциональной установки (ситуационно-действенной и предметной) необходимо выделить еще один третий тип — импульсивные установки. По своему механизму импульсивные установки резко отличны от предметных и ситуационно- действенных установок, но тем не менее они соотносимы с побочными условиями ситуации, в которой человеку приходится решать самые различные типы задач. Примеры действия импульсивных установок встречаются буквально на каждом шагу. Вы пишете статью, а рядом стоит тарелка с яблоками или лежит пачка сигарет. Время от времени вы, не отрываясь от работы, машинально протягиваете руку и берете яблоко или закуриваете сигарету. Прогуливаясь по улице и оживленно беседуя со своим знакомым, вы проходите мимо автомата с газированной водой. Продолжая о чем-то спорить, вы, почувствовав жажду, бросаете в автомат три копейки и выпиваете стакан воды. В том случае, если условие, способное удовлетворить потребность, находится перед нами в стандартной ситуации, мы почти никогда специально не задумываемся, что предпринять: «Сами условия ситуации диктуют нам, что надо делать» (Узнадзе, 1966, с.373). Факторы, приводящие к возникновению импульсивных установок, внешне те же, что и у смысловых установок: потребность и побуждающий предмет. Однако легкодоступный побуждающий предмет, вызывающий импульсивную установку в стандартной обстановке, не относится к числу мотивов деятельности и имеет ситуационное значение. Это предмет — побудитель в «ситуации потребности момента». Только в ней он обладает побудительной силой. В другой ситуации тот же самый предмет, например вода для путника, заблудившегося в пустыне, может возвыситься до уровня смыслообразующего мотива деятельности, ради достижения которого отчаявшийся человек готов пойти на что угодно. Но в обычной стандартной обстановке предмет-побудитель типа воды занимает структурное место побочного условия деятельности. По мере развития общества целый ряд мотивов неизбежно переходит в ранг предметов-побудителей, и для их достижения оказывается достаточно срабатывания операциональных установок. «Предметно-вещественные 'потребности для себя' насыщаемы, и их удовлетворение ведет к тому, что они низводятся до уровня условий жизни, — замечает А. Н. Леонтьев, — которые тем меньше замечаются человеком, чем привычнее они становятся» (1975, с.226). Изменение места побуждающего предмета в структуре деятельности и соответственно изменение уровня установки — это лишь одно из проявлений возможности взаимопереходов установки одного уровня на другой, в данном случае с ведущего уровня на «черновой» операциональный уровень установочной регуляции деятельности.
Итак, нами были рассмотрены установки, лежащие в основе «привычного» поведения — операциональные установки. Было показано, что фиксированные установки, вырабатываемые посредством классического метода «фиксации установки» Д. Н. Узнадзе, относятся к уровню операциональных установок, так как они соотносятся с условиями протекания действия. Эти установки проявляют себя в хорошо известных феноменах иллюзий типа иллюзии веса, иллюзии Шарпантье и т. д. В качестве механизма для объяснения действия такого рода установок некоторыми исследователями привлекаются представления о вероятностном прогнозировании. Однако механизм действия операциональных установок не сводится к вероятностному прогнозированию. Необходимым и определяющим содержание операциональной установки моментом является «значение» предмета, на который возникла установка и от которого всецело зависит конкретное выражение способа осуществления действия. По характеру предметного содержания следует различать такие виды операциональных установок, как ситуационно- действенные и предметные (А. В. Запорожец). Особое место в ряду операциональных установок занимают операциональные импульсивные установки, которые актуализируются на условия ситуации, отвечающие той или иной «потребности момента».
Психофизиологические механизмы — реализаторы установки Физиологическое объяснение явления установки, или, точнее, сведение явления установки к определенным физиологическим процессам, появилось задолго до того, как встал вопрос о собственно психологической природе установки и ее роли в регуляции деятельности. Это объяснение родилось в рамках физиологической психологии в школе В. Вундта. Факты проявления установки в экспериментах на ВР (время реакции) были обнаружены психологами Лейпцигской лаборатории. Вначале С. Экснер, а затем Л. Ланге (1886) обращают внимание на влияние предварительной подготовки испытуемого на ВР. Л. Ланге приходит к выводу, что в зависимости от того, на что направлено внимание реагента, необходимо различать две формы реакции: моторную и сенсорную. Если испытуемый предварительно настраивается на двигательный ответ, то проявляется более короткая моторная реакция; если же он предварительно настроен на стимул, то обнаруживается сенсорная реакция. Таким образом, в исследованиях Лейпцигской лаборатории происходят два немаловажных для истории проблемы установки события. Первое событие — это возникновение представлений о сенсорной установке (настройке на ожидаемый раздражитель) и моторной установке (настройке на ответное движение). Второе событие — попытка интерпретации установки. Так, Л. Ланге видит в моторной установке предварительное иннервационное напряжение, связанное с «молниеносностью» мускульной реакции (см. об этом Ланге Н. Н., 1893; Корнилов, 1922; Woodworth, Schlosberg, 1958). Говоря о моторной установке как о предварительном мышечном напряжении, Л. Ланге тем самым подчеркивал, что установка представляет собой явление периферической природы. В работах Л. Ланге был верно подчеркнут факт участия тонуса, тонической настройки в реализации установки. Однако сведение установки к чисто периферическим процессам еще в XIX веке встретило серьезные возражения.
Такое объяснение не удовлетворило исследователя, с именем которого связана первая теория установки в истории экспериментальной психологии. «После того как психологи отошли от исключительно менталистской точки зрения, стало популярным представление о моторных установках (motor attitudes). В 1888 г., например, Н. Н. Ланге развил моторную теорию, в которой процессы восприятия рассматривались большей частью как следствие мышечной подготовки или «установки» (set)», — пишет Г. Олпорт (Allport, 1935, с.799). Данная Г. Олпортом характеристика теории Н. Н. Ланге как теории моторной установки лишь частично отражает истинное положение вещей. Дело в том, что теория Н. Н. Ланге, продолжателя лучших традиций Г. Гельмгольца и И. М. Сеченова, гораздо богаче представлений о моторной установке Мюллера и многочисленных концепций о природе моторных установок, получивших затем широкое хождение в американской психологии, особенно в раннем необихевиоризме (см., например, Dashiell, 1940; Freeman, 1939). Во всех этих представлениях отстаивается взгляд на установку как на явление чисто периферической природы, практически лишенное связи с различными психическими состояниями. В отличие от этих вариантов теорий моторной установки Н. Н. Ланге рассматривает установку в контексте разработанной им теории волевого внимания.
В его представлениях о природе установки всегда присутствуют два момента: предварительное знание об объекте внимания и возникающее при наличии этого предзнания мышечное напряжение, которое предшествует движению. Вводя предварительное знание об объектах внимания как один из моментов возникновения установки, Н. Н. Ланге тем самым указывает на центральный характер этого явления. Спор о «локусе» установки, о том, имеет ли установка центральную или периферическую природу, начавшийся в Лейпцигской лаборатории между Л. Ланге и Н. Н. Ланге, достигает особого накала в русле необихевиоризма (см. об этом Асмолов, 1977). Здесь мы не будем останавливаться на этой дискуссии. Отметим лишь вслед за В. П. Зинченко, что сама постановка проблемы «периферия или центр» представляется ложной, так как в реализации установки задействованы как центральные, так и периферические процессы (Зинченко, Вергилес, Стрелков, 1970). Сама постановка проблемы «центр или периферия» вызвана тем что как исследователями Лейпцигской лаборатории, так и необихевиористами установка представлялась как чисто физиологическое явление. Полностью игнорировался тот факт, что физиологические процессы являются только реализаторами, своего рода «технологией», которая зависит от задачи, стоящей перед субъектом. В зависимости от того, какая задача стоит перед субъектом, возникает смещение акцента либо на моторную, либо на сенсорную сферу. Факты, подтверждающие смещение акцента установки с моторной на сенсорную сферу при изменении задания, были получены в исследованиях К. Прибрама. В них было показано, что место изменения отрицательного электрического потенциала («волны ожидания» Г. Уолтера), вызываемого с помощью разнообразных
