отношения с членами СНГ на двусторонней основе. В энергетическом плане те проекты, которые мы осуществляем с соседями, они за рамками СНГ. В плане политических контактов тоже. У нас практически со всеми странами СНГ хорошие отношения. В рамках двусторонних отношений. Поэтому с практической точки зрения это ничего не дает. Это хороший формат для встреч, для проведения переговоров. Недавно (саммит) СНГ был в Минске. Прошла серия встреч между лидерами, которые встретились, поговорили, обменялись мнениями и все. То есть не нужно к нему относиться с большими требованиями. Также к другим организациям. Ну а что ООН? Решила какие-то глобальные вопросы? Нет. Резолюции ООН, в частности четыре резолюции, требующие немедленного вывода армянских войск с оккупированных территорий, не реализованы. На протяжении 14 лет. Никто же не говорит, что ООН надо распустить. То есть тут не нужно предъявлять каких-то или даже иметь в виду завышенные требования, что СНГ должно то, должно то. И потом, надо вспомнить, как оно создавалось. Это же не ЕС. И даже не ГУАМ. И даже не ЕврАзЕС. Это члены волею судьбы оказались в этой организации. То, что оно существует, я думаю, что это больше позитив, чем негатив. Оттого, что его не станет, лучше не будет. А так хотя бы есть возможность увидеться, поговорить. Кто-то считает, что в рамках СНГ могут быть решены проблемы. Я когда еще был премьер-министром в 2003 году, приехал в Ялту на саммит СНГ. Приехал первый раз и со своими проблемами. И потом то же самое наблюдал, когда новые президенты тоже в первый раз выносили свои проблемы. И вспоминал себя. Это не тот формат. Ничего он не решит. И даже, например, в урегулировании конфликтов. Кто занимается урегулированием нагорно-карабахского конфликта? ОБСЕ. А кто занимается конфликтами в Грузии или же Молдавии? СНГ? Нет. Кто занимается выборами? Да, СНГ направляет свою миссию. И в общем, это позитив. Потому что это альтернатива и больше объективизма. Но одновременно ведь это не СНГ. Поэтому не нужно его демонизировать и как бы слишком много ждать.
Н. Асадова: Что вам дает членство в ГУАМ?
И. Алиев: ГУАМ? Это организация, которая была создана в 1997 году. Достаточно вспомнить хотя бы российско-азербайджанские отношения того периода, чтобы убедиться, что создание этой организации, в общем, было велением времени и обстоятельств. Ведь многие забыли, а тогда Азербайджан был в блокаде. Россия блокировала Азербайджан по Каспию, по Волго-Донскому каналу. По границе. Тогда был большой скандал в российской думе, когда покойный генерал Рохлин вскрыл факт незаконной передачи Армении оружия на миллиард долларов.
А. Венедиктов: И кстати, расследовал это дело начальник контрольного управления Президента Ельцина — Путин Владимир Владимирович.
И. Алиев: У вас хорошая память.
А. Венедиктов: Танки, так называемые утилизированные в Мурманске. Если я помню.
И. Алиев: Ведь это было… Страна-оккупант, которая оккупировала 20 процентов территорий (Азербайджана), провела этническую чистку против азербайджанцев, миллион человек остались бездомными, получает вдруг дополнительно оружия на миллиард долларов. Это было полное нарушение военного баланса. Сейчас мы его компенсировали. И в общем, мы нарушили сейчас военный баланс уже со знаком плюс для нас. Но это реалии, которые предшествовали созданию СНГ. Поэтому ничего удивительного в том, что Украина, Грузия, Молдова и Азербайджан вступили в эту организацию. Позднее присоединился Узбекистан, потом отошел. Поэтому формат достаточно продуктивный, и я считаю, что организация не должна быть анти, и, кстати, участие Азербайджана в этой организации, я думаю, позитивный фактор. Мы в принципе не участвуем ни в каких компаниях против кого-то. У нас есть проблема с Арменией, со страной, которая оккупировала наши территории. Мы боремся и будем бороться с ними всеми методами, способами по всему широкому фронту. Экономическому, политическому, военному. Гуманитарному, пропагандистскому, любому. Других проблем у нас со странами нет. И мы никогда не будем вовлечены в какие-то кампании против. А с точки зрения, что нам дало СНГ, могу сказать…
А. Венедиктов: ГУАМ.
И. Алиев: Ой, извиняюсь, ГУАМ. Инициатива ГУАМ в ООН сейчас включена в повестку дня. Нам удалось в рамках ГУАМ впервые объединить все сепаратистские конфликты в один формат. Ведь раньше этого не было. Раньше почему-то всегда, особенно на Западе, считалось, что в Абхазии и Осетии и в Приднестровье сепаратизм, а в Нагорном Карабахе это какое-то там освободительное движение. Хотя суть одна и та же. Агрессивный сепаратизм. Результат один и тот же. Этническая чистка, оккупация территории. И сотни тысяч беженцев. Но всегда в силу свойства армянского лобби, ему удавалось выделиться из этого формата. ГУАМ все это систематизировал, и резолюция о внесении пункта о замороженных конфликтах со стороны ГУАМ в ООН прошла. Были страны, которые были против, но ведущие страны мира были «за».
А. Венедиктов: Господин Президент, поскольку вы затронули тему Нагорного Карабаха, насколько вы удовлетворены активностью деятельности России в этом регионе как посредника в рамках Минской группы, а может быть, и не в рамках Минской группы? Насколько вы считаете, что Россия может сказать ключевое слово? Грубо говоря, насколько вы считаете, что ключи от решения этой проблемы или один из ключей лежит в Москве?
И. Алиев: Мы всегда рассматривали Минскую группу как единый организм. И должен сказать, что последний этап деятельности Минской группы достаточно позитивный в плане попыток нахождения путей урегулирования. А также, может быть, это один из немногих оставшихся элементов совместной деятельности активных стран, сопредседателей Минской группы. Потому что в последнее время уровень сотрудничества между этими странами снизился. В некоторых случаях очень серьезно. В рамках урегулирования армяно-азербайджанского конфликта Франция, Россия и США работают вместе, и это позитивно.
А. Венедиктов: Отдельно Москва.
И. Алиев: Отдельно мы не ведем переговоры. И каждый раз, когда приезжают представители Минской группы, стран-сопредседателей, либо они приезжают все вместе, как правило, либо когда кто-то по какой-то причине не может приехать, его мнение не отличается. Поэтому нам трудно выделять. Но в отдельном формате ни с Россией, ни с Францией, ни с Америкой мы этим вопросом не занимались.
Мы с уважением и благодарностью относимся к странам, которые пытаются найти урегулирование конфликта. Но это наш вопрос. Мы не должны его ни на кого перекладывать. Мы сами его должны решить. С другой стороны, это же наша земля, наша территория. Мы должны быть сильными. Мы должны укреплять экономику, армию. Должны быть более активными на дипломатическом фронте. Должны стать и уже становимся намного более важной страной, чем Армения. Должны своей важностью и потенциалом и проектами перевесить на чаше весов армянское лобби. Ведь наша в принципе борьба, по сути, не с Арменией. Если говорить открыто, Армения как страна нам не конкурент. Если убрать армянское лобби, то вопрос решится буквально элементарно.
А. Венедиктов: Знаете, у меня была история. В 2000 году я был в Давосе, шел по городу и вдруг слышу: «Алексей». Гейдар Алиевич сидит за столиком: «Алексей, иди, садись сюда». Вступается охрана, он сидит с Кочаряном. Он говорит: «Садись, третьим будешь». Я сажусь, мне ставят кофе. Я думаю, зачем Гейдар Алиевич меня позвал. Это же все не так просто. Я понимаю. Мы сидим молча, пьем кофе втроем. Потом он так повернулся ко мне, я сидел между ним и Кочаряном, и говорит: «Алексей, запомни, я Роберта в партию принимал. Выпил кофе, иди». Прямые переговоры тогда были. Тогда встречались президенты.
И. Алиев: Ну и сейчас они есть.
А. Венедиктов: Они движутся? Вы упомянули, я думаю, что очень многие вздрогнут, когда услышат это, что вы готовы за это бороться, в том числе военной силой. Вы не просто так это сказали, я понимаю. Есть ли все-таки сегодня возможность достаточно быстро и достаточно безболезненно решить этот конфликт на двусторонних переговорах, например?
И. Алиев: В общем, переговоры идут и в двустороннем формате. Просто Минская группа является как бы посредником, она готовит предложения, учитывает мнения сторон. Мы встретились, поговорили час-полтора, разъехались. Дальше встретились министры иностранных дел и так далее. У нас не существует рабочего органа. Минская группа в какой-то степени выполняет в том числе и
