Одна на мосту: Стихотворения. Воспоминания. Письма

Лишь избранникам дано — не многим —
Обновляться с каждою волной…
Разве не был месяцем двурогим,
Вещим знаком, путь отмечен мой?
И глаза молитвенно смотрели
На мелькающую рябь воды,
И колеса вдохновенно пели,
Заметая старые следы.
И неслась неокрыленной птицей
Тень моя по рисовым полям,
И дрожали синие зарницы,
И чертили сумрак тополя.
Паровоз выхватывал пространство
И швырял его по сторонам,
Но наивному людскому чванству
Улыбалась мудрая страна.
Могут ли гордиться человеком,
Что по карте разузнал про все,
Эти вот оранжевые реки,
Размывающие краснозем?..
И в колесной напряженной песне
Пробивался беспощадный такт:
Мертвый не воскреснет, не воскреснет!
Никак… Никак…

ПОВОДЫРЬ

От милого старого дома
Я узкой тропою ушла.
Не скоро пристану к другому
Просить у кого-то тепла.
От солнца рукою прикроясь,
Привыкла я ждать и искать,
Пока не развяжется пояс,
Мой пояс щемящий — тоска.
Колеблется марево зноя,
Томит ожиданьем воды…
Я знаю, идет предо мною
Невидимый мне поводырь.
Алеют и тают закаты,
Течет надо мной синева…
Храню я по-прежнему свято
Зажженные в сердце слова.
Нерадостный путь мой — исканье,
Нерадостный отдых — пустырь,
Но боль о тебе — не страданье —
Мой строгий немой поводырь.

СЕВЕРНОЕ ПЛЕМЯ

Мы не ищем счастья. Мы не ищем.
Это не отчаянье, не страх.
Пусть в степи безгласный ветер рыщет,
Пусть обвалы снежные в горах.
Пусть в холодном, сумрачном рассвете
Видим мы — занесены следы —
В наших избах все ж смеются дети,
Все ж над избами струится дым.
Пусть за все терновою наградой
Нам не рай обещан голубой,
А тоской пронизанная радость
И охваченная счастьем боль.
Снег… Ветра… Коротким летом — травы…
Все мы грешны. Нет средь нас святых.
Но мы знаем, знаем, — наше право —
Протоптать глубокие следы.

«Лучшие песни мои не спеты…»

Лучшие песни мои не спеты,
Лучшие песни мои — со мной…
Может быть, тихою ночью это
Бродит и плачет во мне весной?
Месяц застыл, навостривши уши,
Слушает сонную тишь земли…
Если бы кто-нибудь мог подслушать
Боль безысходных моих молитв!
Сладким, безумным, предсмертным ядом
Яблони майскую ночь поят…
Знаю я — всем нам, цветущим, надо
Прятать в груди этот нежный яд…