что в Карибском море в результате несчастного случая пропал известный политик и реформатор Антон Борисович Чабисов.
Глава XXVI
Операция «Белуга»
(Карибы. 2016)
После того как Чабисов был помещен в капсулу, Дин жестом показал Лане, что надо отплывать, что они и сделали, устремившись в сторону оставленной ими в трех милях от яхты «пираньи». Вскоре к ним присоединились еще два пловца, и слаженной группой они благополучно добрались до лодки. При загрузке в подлодку капсулы возникли непредвиденные сложности. Поэтому, промаявшись с четверть часа в бесполезных попытках затащить капсулу внутрь, Дин решил оставить ее под водой. Чабисова же через торпедный отсек протащили в лодку. Здесь, правда, опять возникли проблемы. На последнем этапе операции закончилась дыхательная смесь, и реформатора втаскивали внутрь уже полуживым. К счастью, все обошлось, и уже вскоре Антон Борисович очнулся. Пробуждение для него было ужасным. Он долго смотрел на склонившиеся над ним лица Дина, Ланы и командира лодки. Человеком он был неглупым, и потому сразу же понял, что похищен. Разговаривать с незнакомыми людьми он отказался, попросив оставить его в покое.
Его просьба была с пониманием выполнена. Лодка взяла курс на Кубу. Там, в территориальных водах Острова Свободы, ночью, не привлекая внимания бдительных спецслужб США, «пиранья» была поднята на борт научно-исследовательского судна. Чабисова перевели в отдельную каюту, где за ним неусыпно следили Дин и Лана. Никаких переговоров они с сановным заключенным не вели. Да и тот к общению особенно не был расположен.
Вечером того же дня корабль бросил якорь в Гаванском порту. Капитану доложили, что один из участников группы по неосторожности упал с внутреннего трапа, сильно повредив лицо. Через час в порт прибыла машина скорой помощи из госпиталя Наваль. Пострадавший с перевязанным лицом в сопровождении двух человек сошел на берег и сел в машину скорой помощи. Через полтора часа с военно- воздушной базы в районе Гаваны поднялся в воздух военно-транспортный самолет с загадочным пассажиром на борту. А через два дня официальный представитель правительства Уральской Республики сделал заявление для иностранных и отечественных средств массовой информации о том, что в Екатеринбурге в следственном изоляторе Федеральной службы национальной безопасности находится гражданин Великобритании Чабисов Антон Борисович, который должен предстать перед международным трибуналом в качестве главного обвиняемого по делу о развале Российской Федерации и геноциде русского народа.
Это сообщение вызвало бурю негодования и протестов со стороны зарубежных, в первую очередь британских и американских, правительственных кругов и общественных организаций. Британский МИД потребовал немедленной встречи своего консула с арестованным. У посольств и представительств Уральской Республики в западных столицах прошли демонстрации и митинги протеста. Однако Екатеринбург спокойно парировал все выпады, опираясь на международное прецедентное право, в том числе на дело Эйхмана и Оджалан.[20] Но настоящим громом среди ясного неба прозвучало заявление самого Чабисова о том, что его приезд в Екатеринбург стал результатом его собственного выбора, на который он пошел абсолютно добровольно и в полном осознании последствий такого решения. Что он считает свои действия в прошлом и настоящем абсолютно верными и готов доказать это на суде.
Это заявление было сделано во время личной встречи Чабисова с генконсулом Великобритании на Урале, которая проходила в присутствии представителей ведущих мировых информационных агентств, что исключало его двоякое толкование и сделало несостоятельными обвинения уральцев в давлении на Чабисова.
Операция «Белуга» была, таким образом, блестяще завершена. Дин и Лана после отправки Чабисова на Большую землю остались на острове на неделю. Хотелось отдохнуть, вдоволь покупаться и позагорать, поесть хорошей морской пищи, свежих фруктов, побаловать себя замечательным кубинским ромом, насладиться дивными пейзажами.
Сначала они рванули в Варадеро, курортный городок на севере Кубы, на полуострове Икакос. Это местечко, расположенное в 140 километрах от Гаваны, славилось своими хорошими отелями и самым чистым в мире пляжем. Насладившись ничегонеделанием, которое, впрочем, им быстро надоело, они через три дня переехали в Сороа, роскошный заповедник с крупнейшей в мире коллекцией орхидей. Если и можно было представить себе рай, то он, конечно же, походил на знаменитый местный оркидеарио,[21] который в начале сороковых годов прошлого века основал адвокат с Канарских островов Томас Фелипе Комачо. Однако Дина здесь не столько привлекали цветы, сколько великолепный водопад Салтон, созерцание которого приводило его в неописуемый восторг.
Побыв здесь два дня, они переехали в Гуама, удивительное место в центре кубинской сельвы, где 12 маленьких речных островков, соединенных деревянными мостиками, образуют единый парк развлечений с настоящей индейской деревней, крокодиловой фермой и ботаническим садом. Здесь нет знаменитых кубинских пляжей, но и изнуряющей тропической жары тоже нет.
Лана была в восторге от прогулки по 11-километровому речному каналу, окруженному девственным тропическим лесом, на выходе из которого открывается величавая панорама водной глади большого озера с группой островов с настоящими индейскими хижинами, покрытыми тростниковыми крышами. Крокодиловое мясо оказалось весьма вкусным, чем-то напоминающим белое мясо курицы, а рассказы о подвигах местного племени в борьбе с испанскими колонизаторами просто дух захватывали. И, конечно же, перед возвращением в Гавану Дин и Лана съездили в знаменитую Finca Vigia, где великий Хемингуэй написал повесть «Старик и море», за которую получил Нобелевскую премию. Переполненные впечатлениями, они поселились в отеле «Гавана Либре» в центре кубинской столицы.
Все эти дни они не говорили о делах, работе, планах на будущее и своих отношениях, полагая все это запретной темой на все время отдыха. Но отдых подходил к концу, и надо было что-то решать. Первой нарушила табу Лана. Они сидели на веранде чудесного ресторана «Капелья», в старом городе, где делают, пожалуй, лучшее в мире мороженое, когда она спросила:
— Когда домой?
— Думаю, никогда, — глядя ей в глаза, грустно ответил Дин.
— Я чувствовала. Но почему?
— Я не хочу возвращаться в Москву после восстания. Сейчас там идут всяческие преобразования, какие-то политические процессы, в которых надо либо участвовать, и тогда ты не будешь чувствовать себя отщепенцем, либо не участвовать, чем можно вызвать негодование и презрение соотечественников. Ни того ни другого я не хочу, — он подозвал официанта и заказал порцию рома с рефреской.
— А Екатеринбург?
— Он никогда не был мне родным городом. Я был-то там всего пару раз в жизни. Там у меня нет ни друзей, ни близких. И что мне там делать? — Дина этот разговор напрягал, и он с надеждой ждал скорейшего возвращения официанта.
— Ты мог бы работать у Гондалева, — с нажимом сказала Лана.
— Не мог бы. Возраст не тот, да и желания нет. Ну что ты мучаешь меня и себя!? Я же предлагал уже тебе и руку, и сердце. И говорил о своей мечте уехать куда-нибудь подальше от всех этих катаклизмов, в ту же Новую Зеландию…
— Да, предлагал. Да, говорил, — прервала его Лана. — Но я себе не представляю жизнь в тихой гавани тогда, когда у меня на родине происходят эпохальные события. И я не понимаю тебя. Ну что ты привязался к этой Новой Зеландии? Там же со скуки сдохнуть можно…
— А у вас можно подохнуть просто так, даже не от скуки, — довольно резко отреагировал Дин.
— Ты злой! Что ты имеешь в виду? — Лана начала потихоньку закипать.
— В России — сейчас как ни называй то, что воссоздается после слияния Урала и Москвы, все равно
