коммерческой деятельности составляли около 200 000 долларов за одну передачу…
В то время мне был предложен пост гендиректора «Останкино». Моим условием было: немедленная передача всех этих документов в Генпрокуратуру. Этого не произошло, я отказался от «Останкино», а документы якобы сгорели в Белом доме в октябре 93-го.
Как человек, которого Влад сам как бы выбрал себе учителем, я могу сказать, что Листьев не состоялся как журналист. Может быть, и к лучшему. Потому что журналистов много, и есть даже институты, в которых их обучают. А для шоуменов, ведущих телепрограмм у нас нет учебных программ, этот талант либо есть в человеке, либо нет. Влад был шоуменом от Бога. Я говорю об этом не ради добрых слов – убийцы совершенно точно рассчитали реакцию общества и нас, журналистов, на убийство Влада – глубокий шок. Если бы в течение первых сорока дней какой-нибудь чиновник правоохранительных органов или властных структур только бы заикнулся, что убили не журналиста Листьева, а Листьева-коммерсанта, думаю, своего кресла он лишился бы немедленно.
Именно шок не позволил и нам, журналистам, на передаче памяти Влада, которая прошла в «Останкино» сразу после убийства, задать главный вопрос и себе, и всей стране: кому выгодно?
У меня есть основания полагать, что этот вопрос вопреки тому, что думали заказчики убийства, всё- таки возник сразу у первого следователя Бориса Уварова. Он сразу же заинтересовался финансовой деятельностью «ВИDа», и Листьева в первую очередь. Через три месяца мы встретились с ним в его кабинете. Разговор вёлся без протокола, часов шесть, и если поначалу это были его вопросы – мои ответы, то потом Уваров начал выстраивать определённые версии. Одна из них потрясла меня: заказчики убийства – в ближайшем окружении Влада. К сожалению. Уваров дал интервью на эту тему какой-то местной газете, что, вероятно, и стало причиной его отстранения от дела. А само дело было моментально после этого развалено.
Глава 7. ЛИСТЬЕВ. ЭПИЗОД ЧЕТВЁРТЫЙ
Заговор коллег
Итак, напоминаю: где-то за четыре с половиной года до тех роковых выстрелов 1 марта 1995 года на тесной кухоньке одного из ведущих «Взгляда» обсуждалось – как «убить Листа». Сам слышал. Был равнодушным свидетелем, хотя формально участником вялой дискуссии. Не мой это был праздник, по- любому. Мне в тот вечер хотелось бы двинуть куда-нибудь, где девки, выпивка, веселье да кураж. О судьбах державы и отечественной (тогда ещё советской) «медийки» по сотому круту тереть с приятелями было скучновато.
Имён двух своих собеседников, естественно, не назову. И вовсе не потому, что оба при постах вельможных, а по той простой – как Колумбово яйцо – причине, что им по жизни обязан, по-своему их люблю и почитаю. И бог весть, как им такое упоминание придётся. Да и никаких штрихов это к повествованию не прибавит, портрет эпохи не скорректирует, и, самое главное, был (не только в отношении Листьева) на тот момент с друзьями солидарен стопроцентно.
Разговор же вёлся о том, чтобы выстроить некую комбинацию, которая позволила бы однозначно сманипулировать Лысым, вынудив последнего навесить на Влада исключительно несерьёзную телеразвлекуху. Всякие «поля чудес». В презумпции того, что настоящая крутая журналистика = исключительно политическая. Тогда, осенью 1990 года, этот тезис сомнениям не подвергался. Это казалось величественной – словно негорелая Останкинская башня – константой телебытия. Короче, все мы, как позже выяснилось, проявили близорукость + тотальную маркетинговую безграмотность.
Но! Манипуляция удалась. И Листьев был решением начальства «прикончен». Прикончен как политобозреватель: ему была отведена роль «клоуна», придушенного официантской «бабочкой», в несерьёзном «Поле чудес».
М-да. Все мы помним, что из этого вышло. Листьевская программа стала бесспорным чемпионом рейтингов, и рекордные рекламные сборы этого проекта скоро превратили «Поле» в финансового донора. Донора вполне добротных & достойных передач. Передач, утративших, тем не менее, актуальность и бойцовский флёр, – «ПолитБюро» Александра Политковского и «Красный квадрат» Александра Любимова & Андраника Миграняна. А ведь грезилось, что именно эти два проекта станут флагманскими в линейке компании «BИD» («Взгляд» и другие).
Листьев доказал всем, что он действительно феноменальный шоумен. Суперпрофи, великолепно чувствующий формат. И, оказавшись как бы за периметром «подлинной журналистики», Влад революционизировал постперестроечное ТВ, сумев сделать передачу, которая и сейчас «живее всех живых». И ровно через год после запуска (1 ноября 1991 г.) он легко отдал бразды ведущего капитал-шоу Леониду Якубовичу, хотя, казалось бы, мог сам беспечно купаться в лучах всесоюзной славы.
Словом, удивил. Прежде всего коллег по телекомпании «BИD».
Замечу, что обвинения в заговорах вовсе не редкость в ТВ-среде. Тот же Лысый рассказывал:
– Я даже в суд подавал на Лисовского. Меня обвиняли в том, что я хотел убить Мишу Лесина. Меня следователь допрашивал: «Вы же хотели избить Лесина?» У них была прослушка моей беседы с лесинским партнёром Юрой Заполем, которому я признался: мол, видел Лесина и, кроме желания долго бить ногами, ничего не испытал. А что я в виду-то имел? Миша, подлец, приехал из санатория, выправил сломанный боксёрский нос, загорел, похудел. Когда я его, красавца такого, увидел, подумал: «Удавил бы». А в перехвате телефонных переговоров это выглядело как желание покуситься на министра печати.
Насколько помню, тогда говорили, что слив этой прослушки организовал именно Сергей Лисовский.
Глава 8. ПРОЕКТ. ЭПИЗОД ТРЕТИЙ
Человек в кепке
В 1990 году трое ведущих «Взгляда» стали депутатами Верховного Совета. Александр Политковский шёл по округу № 1. И удостоверение у него, кстати, было № 1. Как он сам любит поиронизировать по этому поводу: «У нас в истории уже был человек в кепке с партбилетом номер один». Впрочем, на тех выборах победили не журналисты персонально. Принято утверждать, что победила передача. Тоже номер один. Теперь такой нет.
Будучи несколько причастным к мегапроекту молодёжной редакции Гостелерадио СССР, я, конечно, не могу не быть пристрастным. Но полагаю, что никто (из журналистов, во всяком случае) на деструкцию страны ставку тогда всё же не делал. Во всяком случае, не Александр Политковский. А для меня именно он, репортёр № 1, всегда персонифицировал программу. И её стягом была знаменитая Сашина кепка. Когда «свободный форвард» передачи появился в студии в качестве ведущего, «Взгляд» сделал премьерный рывок на пути к легенде. Ну и стал мифологизироваться темпами ударными, обрастая сказками и бронируясь трактовками.
Политковский «занимается не политикой, не экономикой, не социальными проблемами, а «чистой» журналистикой: выкапывает удивительные сюжеты и доносит их до зрителя. Правда, и в «чистой» журналистике никуда не уйти от политики, экономики и социальных вопросов, но они возникают попутно, как естественное приложение к выбранной теме, – а у Политковского они возникали бы, даже веди он
