Техника телебезопасности
Первый свой материал про «Взгляд» я опубликовал во втором номере «Совершенно секретно», который делался в конспиративной квартире на коленках, что называется. По мотивам беседы с Александром Любимовым.
Итак. Версия у ТВ-команды была такова: сочинские цеховики против местных кооператоров. Председатель горисполкома Казанков пытался выгнать кооператоров из города. «Взгляд» снимал мини- митинг кооператоров, но в кадре неожиданно появился чиновник на площади перед исполкомом. На экране зрители видели, как Казанков отталкивал корреспондента, по-трамвайному выяснял отношения.
После показа по Первому каналу началось. Команду, находившуюся в Сочи, стали обрабатывать. Самая настоящая слежка, предложения «встретиться с местной политической инфраструктурой», категоричные отказы железнодорожных и авиакасс – билетов на Москву для членов съёмочной группы нет! В принципе телевидение имеет бронь, но куда бы Любимов ни обращался – только называл свою фамилию, говорили: помочь не можем.
Была провокация против режиссёра. Телевизионщикам исподволь внушали: не стоит работать над чем-либо, кроме «Красной гвоздики», приехали-де снимать фестиваль – не суйтесь не в своё дело.
Была загвоздка с отправкой компромат-кассеты, вывезти её должен был человек «незасвеченный». Всё кончилось хорошо – удалось купить билет прямо в аэропорту, куда он приехал инкогнито. А Любимов отвлекал в это время слежку на себя.
Позднее появилась статья в «Правде», где сердито повествовалось о «хулиганстве» телерепортёров.
– В этом случае, увы, «Правду» нужно, наверное, взять в двойные кавычки. Материал «Пена на берегу» на девять десятых – неправда, – говорил Любимов. – Корреспондент газеты, судя по всему, в Сочи не был. Это подтверждают и кооператоры, у которых, «по статье», он брал интервью, – они его не видели. Скорее всего это какая-то заказная статья. Думаю, что сочинского горисполкома. А поскольку Сочи соединён с Москвой «вертушками», вполне вероятно, что они имеют очень высокие выходы. С «Правдой» тяжело спорить. Сначала мы хотели подать в суд, потом решили просто сказать с экрана, что это ложь. И газета на этом успокоилась. Некоторые лжефакты из той статьи опровергались не раз: например, что я влезал на эстраду и призывал свергать местную власть или что-то ещё в этом роде. Интересно, что в один день с выходом статьи с Казанкова сняли выговор, который ему влепило бюро горкома. Предполагаю, на него имеют виды, прочат какую– то большую карьеру, вот и постарались отмыть. Главная цель статьи достигнута – на нас бросили тень.
Подобных эпизодов в его творческой биографии немало, но во время нашей беседы Александр всем своим ироничным видом давал понять, что совсем не они его занимают.
– Телевидение. Что есть наше ТВ? Даже газеты, контролируемые аппаратом, всё же имеют свои редакции и являются чьим-либо органом – ЦК или ВЦСПС, АПН или ВЛКСМ. Почему телевидение – орган… – Саша не по-экранному растерянно задумался, – как у них «там» говорят. Кремля, что ли? Огромное количество программ, и все в одном подчинении. Это неправильно, у нас всё-таки плюрализм провозглашён. Я – за общественное телевидение. За то, чтобы опираться на собственные профессионализм, ответственность и компетентность.
Действительно, существуют полярные по взглядам «Наш современник» и «Огонёк», «Молодая гвардия» и «Юность», а телевидение – одно. Вот «Взгляд» и «До и после полуночи». Вы в восторге от этих программ? Секрет популярности в том, что другие работают ещё хуже. Быть популярным на нашем телевидении не так сложно, большого ума не надо. Вспомните всеми руганную, но в то же время неутомимо популярную «Утреннюю почту». (Напоминаю: это 1989 год! –
Интересно работает с сюжетами «Взгляда» западное телевидение.
– Они просто переводят всю программу, – усмехается завсегдатай передачи Владимир Цветов. – Вырезают то, что им неинтересно. Что неинтересно? То, что им непонятно. Но разрешения не спрашивают.
Есть главное управление внешних сношений, которое «продаёт» наше ТВ (ещё раз: это 1989 год! –
– Сюжет был в феврале, – вспоминает Александр. – Фарид говорил о правительственном перевороте в Афганистане, о том, что страна не была готова к революционным изменениям. Шум поднялся жуткий, программу видели в Кабуле. Увы, всюду есть люди, которые не понимают, что может существовать и другая точка зрения. Самое неприятное то, что афганское посольство пыталось его отправить домой, где – с его слов, конечно, – смельчака ждала тюрьма, а может, и расстрел. У него отобрали паспорт, и он скрывался у меня. Несколько недель не выходил из квартиры. Свою жену, русскую кстати, и ребёнка отправил из Москвы – мальчика, рассказывал, пытались выкрасть. Мы два месяца сражались, чтобы ему наконец дали вид на жительство. Звонили в ЦК партии, в отдел Среднего Востока и коллегию МИД, в ОВИР, в Верховный Совет, ещё куда-то. Бовин подключился, Бурлацкий, председатель Комиссии по правам человека написал письмо в Верховный Совет. Все входят в положение, понимают, что парню надо помочь, но всё равно вопрос очень долго решался. Не думаю, что он кем-то специально тормозился, просто такова система. Очень трудно разделить некомпетентность, нежелание работать и злой умысел. Последствия? Афганское посольство на нас обиделось.
Любой материал «Взгляда» пропускается в эфир только после просмотра. Это целый ритуал. Их спрашивают – зачем вы даёте этот сюжет? Они объясняют. Журналисты часто приглашают нужного эксперта, когда чувствуют – нужна поддержка. На просмотре «афганского» материал был Борис Пядышев, член коллегии МИД СССР, главный редактор журнала «Международная жизнь». Он, понимая слово «плюрализм» без кавычек, был готов его прокомментировать. Непросто пробивался сюжет о трагических событиях в Тбилиси. Тогда, после Пленума ЦК партии, «Взгляд» готовил сильную программу. К этому времени уже был до определённого уровня разработан материал о Тбилиси, и на 28 апреля ставилась «Хроника события». Самый сильный сюжет. Тут руководство ТВ начало гадать, куда пойдёт дальше генеральный курс. Что делать? Во «Взгляде» же твёрдо сказали, что без этого материала не выйдут. Дело дошло до взаимоультиматумов. Сами «взглядовцы» вспоминать об этом не любят. Хотя шёл разговор о забастовке. Или эфир с тбилисской хроникой, или передача не выйдет вообще. Но подробности остались за кадром…
– Зачем об этом? – искрение удивляется Любимов. – Думаю, не стоит. Если я даже назову фамилию запретителя, ничего не изменится, но отношения испортятся. С людьми из инстанций у нас установился нормальный контакт – мы к ним привыкли, они к нам… Телевидение должно перестать быть «органом Кремля», по крайней мере таким его до сих пор считают, особенно на периферии. Ведь борьба идёт главным образом вокруг одного вопроса – насколько ТВ влияет на общественное мнение. Я считаю: мы не столько формируем, сколько отражаем общественное мнение. Стремимся выразить чаяния людей, раскрыть чужую боль.
Наверное, он прав. Сознание больше формируется не программой «Взгляд», а жизнью, в которой мы видим значительно более страшные вещи: унижение людей, дефицит, преступность, озлобленность. Сам факт существования программы оправдан тем, что он внушает уверенность: что-то можно изменить. Люди заряжаются энергией конкретного дела. А вокруг тезиса об управляемом общественном мнении борьба продолжается. Начальство говорит им – вы раскалываете народ. Это не так. Более того, любой материал по острой проблеме, выданный в эфир, всегда выпускает пар. Хороший пример – передача с Ельциным.
