Флоренский П. А.,
Сковородино Уссурийской ж. д.,
Опытная Мерзлотная Станция
1934.IV.8. Сковородино, ОМС, ночь. Дорогая мамочка, твое письмо получил[2144] но ты ничего не сообщаешь о состоянии своего здоровия. Пожалуйста напиши. Узнал я, что приехала к тебе Лиля. Вероятно, ты очень рада повидаться с нею, ты давно ведь не видела ее. Хорошо было бы, если бы она повидала всех наших. Сегодня мы с П. Н. закончили большую работу […] замерзания воды в природных условиях и она уже отправлена в Акад. Наук на съезд по мерзлоте, хотя быть может опоздает. Это уже вторая работа, первая, по замерзанию воды была отправлена ранее. Мы много работаем, т. е. как работал всегда, в Москве, но тут работать удобнее в смысле времени, хотя и нет книг и подходящих лабораторных условий. Завтра с утра выезжаем в экспедицию — объезд различных мест с проявлением мерзлоты. Едем на лошадях, проездить предполагаем дней 7. Поездка—в горы, правда невысокие, до I км над уровнем моря, но т. к. мы находимся ш высоте 400 м, то подниматься всего 600 м еще. Поцелуй эт меня Лилю и Люсю и пожелай им всего хорошего. Пусть Лиля приветствует от меня Іеоргия и свое семейство. ТУ становится днем очень тепло, хотя ночью и морозит; до — 20°. Снег исчез совершенно, и только на горах видно легкое опупение. Крепко целую тебя дорогая.
П. Флоренский
г. Загорск (б. Сергиев)
Московской области Пионерская 19
Анне Михайловне Флоренской
ст. Сковородино, Уссурийской ж. с.,
Опытная Мерзлотная Станция
П. А. Флоренский
1934.І?.24. Сковородино. ОМС. Дорогая Аннуля, твои письма получены, в частности и то, в котором делает приписку Люся. Однако получаются письма иногда в извращенном хронологическом порядке, более поздние ранее предшествующих.
Несколько дней тому назад я с П. Н. вернулись из путешествия по так называемому головному участку БАМа, т. е. с трассы от станции БАМ до Тукурингрского перевала. Раз- стояние небольшое, вроде 120 км, но вследствие плохой налаженности сообщения такая поездка требует времени, известных условий и порядочной затраты сил. Длилась командировка с 10 по 18 апреля, но была насыщена впечатлениями от природы и встреч, так что вот уже здесь я четыре дня никак не войду в колею и все хочется вновь уехать на лоно природы.
Мы занимались осмотром наледей—на земле и на реках, речного и озерного льда, мерзлоты в шурфах золотоискателей, горных пород, деревьев. Делал я зарисовки, записывал кое какие наблюдения. Встретили даже двух орочен, которыми я весьма заинтересован, тем более, что начал писать поэму «Орочены», специально для Мика; но поговорить удалось с ними мало. Надеюсь в начале мая съездить в Тынду, возле которой существует ороченский колхоз и набраться там впечатлений и сведений об языке, быте и виде ороченов.
Кроме наблюдений мы читали ліекции и вели беседы — разных степеней трудности, для рабючих и для инженерного состава, —главном образом по мерзлоте; всего прочитано 7 лекций и проведенс 5 бесед. В дороге же была написана общедоступная лекция о мерзлоте для передачи по радио; и теперь ее, вероятно, уже всзвещают по всем нашим уголкам.
Смотрели,
Среди леса встречаются холмы, на которых деревья наклонены во все стороны; холмы эти вздымаются иногда быстро, пухнут, как громадные ледяные нарывы. А во льдах встречаются пустоты, пещеры, ходы.
Деревья здесь вообще редко бывают прямые: все наклонены к югу. И ствол их сильно разрастается к югу, также как и крона. Все это мне хочется описать в поэме [2145]
Здесь все совсем на оборот,
Здесь все по–своему живет
говорит сосланный грузин ороченскому мальчику—наблюдателю мерзлоты.
Ho все сурово, пустынно и дико. Полное безлюдие, если не считать лагерников, работающих на трассе.
Не встретишь здесь ни кротовин
Ни нор мышиных. Ты один
Скитаешься в тайге пустой
Не видя ни души живой.
В тайге не слышен птичий грай
Печален и суров тот край.
Пуста, безлюдна и бедна
Золотоносная страна.
Как дерево гниет гранит
В дресву безсильную разбит,
Но корням лиственниц упор
Не даст промерзший косогор.
Приведу тебе несколько стихов из щчала:
Где Тында, иль Туман, бежит,
Селип, Ольдой и Муртегит—
Падь Конская, где Ивачи
Журчат — Кипящие Ключи
Зимой и летом, ночью, днем
И по траве и подо льдом
(Так бьешься, сердце, верно ты!),
Где в недрах серой мерзлоты,
Как меж тоскливых тусклых туч.
Мерцает огустелый луч
(Невзрачна мерзлота на вид,
Но дар Мидасов в ней разлит),
По ороченским там тропам
Взнестись наверх намерен БАМ.
Поет пила, звенит топор,
Рвут аммоналом косогор.
Меж звуковых зеркал зовет
Аврально поработать слет.
Безмолвье скрылося с тех пор —
Звучит в тайге фаланги хор:
«Лов рыбки в мутной ты воде
Оставь, захватчик КВД:
Ольдоя струями дано
Ущелие под полотно.
«Удвоенным путем на БАМ
