Все, находящиеся на борту, ненавидели Шектера, но у Росситера имелось намного больше причин для этого. Помимо мучительной ночи, миссия доктора теперь была провалена — без какой-либо надежды найти орхидею. Возможно, Шектер только что убил его.
Как только они вывели Росситера на палубу, его безумный взгляд остановился на Шектере. С диким воплем доктор бросился в атаку.
— Давненько не видела такого сногсшибательного удара, — сказала Люсия, входя в рулевую рубку. Чизабелл вела судно в направлении потрясающего оранжевого заката.
Ветровое стекло, и до этого испещренное трещинами, не смогло выдержать атаки кайманов, и теперь, от ветра свободно проникающего внутрь, длинные темные волосы девушки развевались за ее спиной. Изабелл выглядела невероятно женственно, и едва ли можно было представить, что она является наполовину мужчиной.
— А потом, когда док Росситер отлупил Шектера по полной программе? — подхватила Изабелл. — Никогда не думала, что выражение «выбить дерьмо из кого-либо» имеет буквальное значение.
— Я даже хотела вмешаться и поскорее развести их. Правда, хотела, — улыбнулась Люсия. — Ну да хватит об этом, как там Трэвис?
— Capitao спит в своей каюте. Росситер вколол ему немного морфия.
Доктор так же выразил желание обследовать МакРива, но Люсия заверила его в том, что раны Гаррета поверхностные, пообещав профессору: «Вы не успеете оглянуться, как он уже будет на ногах целый и невредимый».
— МакРив совсем плох?
— Он тоже уснул. — Шотландец снова потерял сознание, но восстанавливался довольно быстро. — Прогноз благоприятный.
В ответ на это замечание Изабелл удивленно вздернула брови. Все люди естественно предполагали, что Гаррет находится при смерти.
Валькирия догадывалась, что они с Изабелл будут ходить вокруг да около интересующего ее предмета: превращения из девушки в мужчину — несколько дольше. Поэтому устремила взгляд на воду, в которой сверкающими бликами отражались солнечные лучи. Такие же беспокойные, какой сама Люсия казалась всего лишь этим утром. Теперь же валькирия была преисполнена надежд.
Она завладела dieumort, что приблизило ее на шаг к тому, чтобы освободиться от Круаха. И к будущему с МакРивом — ликаном, который каким-то образом перешел из разряда врагов в любовники, а затем стал любовью всей ее жизни.
Однако Люсия не была готова остаться с МакРивом навсегда, пока еще нет. Несколько часов назад, во время их путешествия к «Контессе», валькирия опасалась, что МакРив попросит выйти за него замуж. И хотя для рода ликанов эта церемония не являлась такой уж необходимой, Гаррет говорил, что однажды Люсия станет его женой. А если бы он спросил, что бы она ответила? Предложи как-нибудь в другой раз? Позволь дать тебе ответ, когда стану вдовой.
Теперь же всего лишь через пару дней она сможет вернуться к шотландцу наконец-то абсолютно свободной. От Скади и Круаха.
— Сколько времени займет обратный путь? — спросила Люсия.
— Четыре дня. Максимум.
— Ты знаешь дорогу?
Изабелл, сверкнув глазами, гордо заявила:
— Лучше любого из тех, кто бороздит эту реку. Capitao рассказал мне о том, что произошло ночью. Дамиано действительно напал на вас? Так и знала, что он был louco [55]!
— Еще каким.
— Трэвис сказал, что люди в мантиях — религиозные фанатики, охотившиеся за какой-то реликвией, которую вы с МакРивом нашли.
— Да, так и есть. Я рада, что нам удалось выбраться живыми. — Люсия пододвинула себе табурет. — А вообще, прошлая ночь много чего раскрыла.
Росситер оказался героем, Шектер преступно легкомысленным ученым, Изабелл частично… парнем.
— Не хочешь объяснить, что происходит? Ты — человек?
Изабелл оглянулась по сторонам, как если бы собиралась нашкодить.
— Э-э, да. Я — человек. А есть другие варианты?
Люсия ответила вопросом на вопрос:
— Выходит, ты знаешь, почему ты… такая, какая есть?
— На меня наложено проклятье по вине той, которая, могу сказать со всей определенностью, оказалась злой женщиной. Вуду, Сантерия[56], кто знает? — Девушка нахмурилась. — Тебя все это, кажется, не сильно удивило?
— Поначалу была потрясена. Но я всегда верила в существование сверхъестественного, поэтому пришла в себя довольно быстро, — пояснила Люсия. — Так когда же Изабелл Карлотта стала Изабелл и Чарли?
Девушка вздохнула:
— Два года назад. Меня как раз бросил мой первый возлюбленный, я напилась и всеми фибрами души пожелала знать, чем думают мужчины, совершая подобные поступки. И вот незнакомая привлекательная женщина сказала, что поможет узнать ответ на мой вопрос. На следующее утро я проснулась с больной головой. Ох, и в облике мужчины.
— Я приехала в Амазонку, надеясь найти лекарство или какое-нибудь объяснение.
Такое нельзя вылечить. Магические заклинания имеют склонность намертво прилипать к своей жертве, если их не снимет другой, равный по силе или более могущественный, колдун. Люсия была знакома с Марикетой Долгожданной, заядлой тусовщицей и наемницей из дома Викканов — которая, скорее всего, могла бы уничтожить заклятье, но ее более чем невероятные силы были законсервированы на ближайшие пятьдесят лет, пока Мари не научится как следует управляться с ними. Похоже Изабелл на долгие годы застряла в этом обличие без какой-либо надежды на спасение.
— Ты умеешь менять облик по собственному желанию?
Когда Изабелл утвердительно кивнула, Люсия поинтересовалась:
— А Трэвису собираешься рассказать? Ведь это всего лишь вопрос времени, прежде чем ему все станет известно.
Глаза Изабелл налились слезами.
— Он никогда не поймет. Я уеду, как только доставлю его в больницу.
Бедная девочка. Прежде Люсия очень бы обрадовалась желанию Изабелл покинуть Трэвиса. Но теперь валькирия негодовала, что девушка вынуждена принять такое решение под давлением обстоятельств.
Откуда взялась эта симпатия, которую я испытываю к людям? Может быть, Люсии стоит открыть приют для таких, «отклонившихся от нормы» смертных. «Разжевывать» их тупиковые ситуации и «класть в рот».
— Изи ты должна дать ему шанс. Он вполне может удивить тебя.
— Не все так просто. Понимаешь, «Чарли» тоже нуждается в любви. А Трэвис… в общем, без вариантов.
— Если ты способна меняться туда-обратно, просто оставайся в женском обличии.
— Мне становится плохо, когда я подолгу не превращаюсь в Чарли, и наоборот.
— Так вот почему «твой брат» постоянно ходил бледным.
