– Ваше имя часто всплывало на моей старой фирме.
– Надеюсь, что вместе с потоком непристойностей.
– Всегда.
– Хорошо.
– Я работал терапевтом в Кутанге с две тысячи первого года по этот октябрь. Помощь нашей клинике в большей степени оказывали США.
– Заметь, он не сказал «спасибо».
– Что-то ты худой. Кушай побольше.
– Не все получают огромные представительские средства на еду.
– А зря. Это круто!
Как это невежливо! Нельзя при встрече с папой судить его правительство.
Ничто не характеризует демократию лучше империализма.
– Вот что я не могу понять в таких людях, так это то, как они могут так явно манипулировать другими.
– А ты пытаешься манипулировать нашей дружбой, чтобы я с этим что-то сделала?
– Да.
Когда выигрываешь, говорят, что ты эффектен. Когда проигрываешь, и это не ко мне, тебя называют задницей.
– И еще она сказала, что у меня нет чувства юмора. Да я постоянно шучу!
– Это не шутки, это каламбуры. Каламбуры – это не смешно.
– Но это же просто ваше… смешнение, да?
– У меня дела в лос-анджеловском филиале. Можем шастать, где вздумается и все нам сойдет с рук!
– Дэнни, при всей скромности, мой жар обычно не требует от меня шастать.
Женщины сами меня находят.
– Тогда пусть находят в Лос-Анджелесе! Не будь занудой, ты все равно поедешь. Полетим самолетом, там лимузин, заскочим в «Кренкель э Шмитт.
Лос-Анджелес», сделаем дела. Оттуда – «Шато де мер», у них роскошные постели с бельем, плотностью пятьсот нитей. Женщины обожают плотное белье!
– Я тоже.
– То есть я тебя убедил?
– Я и правда изголодался по дешевому суши. Да, плотность белья все решила! На пару дней.
– Она восхитительна! Видел передачу, которую она ведет? Называется «Феникс».
– Она о мифологии?
– О, да! Люди бы стали такое смотреть. Нет! Это реалити-шоу!
– Твоя проблема в том, что твой мозг так забит умными словами, что у тебя нет места для того, что действительно важно. Доверие в дружбе должно быть взаимным, иначе никакой дружбы нет.
– В настоящей дружбе один человек не сходит с ума от перспективы убийства другого.
Твои пятнадцать минут почти вышли, мои – длятся всю жизнь.
Один нейробиолог в дюкском университете провел эксперимент. Он дал группе испытывающих жажду обезьян выбор: выпить любимый напиток (какая-то смесь с вишневым соком) или получить возможность посмотреть на фотографии самой влиятельной обезьяны в стае. Несмотря на жажду и любовь к вишневому соку, они выбрали второй вариант. Очевидно, некая область мозга обезьян конкретно вызывает трепет перед знаменитостью. Как и у нас.
– Один умный человек однажды сказал мне, кажется, за бокалом мартини:
«Можно учесть все факты по делу, включить всех адвокатов, смягчающие обстоятельства, но все равно люди забывают, что, в конце концов, все решает судья». Ты говорил это с таким огоньком!
– Я просто хотел с тобой переспать.
– И тебе это удалось.
Хорошо, что ты меня не видела. Я был, как минимум, на семь процентов менее симпатичным.
– Ширли! Это последняя серия.
– Я не стану тебя целовать.
