Буйвол со всеми своими подгрудками, носорог с бугристым панцирем, тигр и многие другие виды животных — настоящие шедевры анимализма. Было найдено несколько антропоморфных статуэток, достаточно интересных; особенно многочисленны торсы человека из камня — поразительно реалистичные, предвещающие стиль, который возобладает в индийской культуре позднее. Наибольший интерес представляет бронзовая статуэтка обнаженной танцовщицы в дразнящей позе: рука на бедре, одна нога слегка согнута. Ее волосы заплетены на затылке в тяжелую косу, левая рука почти вся унизана браслетами. Считается, что статуэтка изображает танцовщицу и храмовую проститутку, традиционную для цивилизаций Среднего Востока той эпохи и для индийской цивилизации более поздней эпохи, но это еще требует доказательств.
Хотя еще применялись каменные орудия труда, жители Хараппы и Мохенджо-Даро пользовались инструментами из меди и бронзы. Примем во внимание, однако, что они технологически отставали от шумеров, которые гораздо раньше начали изготовлять из железа ножи и наконечники копий с четырехугольным сечением, а также лезвия топоров. Индийские лезвия были плоские и легко сгибались, голова топорища фиксировалась на рукоятке при помощи веревок. Были найдены пилы с волнистыми зубчиками, сквозь которые сыпались древесные опилки, что в значительной степени облегчало работу плотников. Мастера того времени умели также шлифовать жемчужные ожерелья при помощи камней, гладко полировать керамику и украшать многоцветными рисунками искусно выполненные гончарные изделия.
Ни один памятник мы не можем до сих пор идентифицировать как принадлежащий храму, а религиозные признаки некоторых сооружений, таких как купальня в Мохенджо-Даро, не указывают на культовые церемонии. Среди животных, изображенных на печатях, по-видимому, одно только единорогое животное является мифическим. Но некоторые сцены, где фигурируют персонажи, принявшие вид животных или деревьев, бесспорно имеют религиозное значение. Таков рогатый бог, представленный на многочисленных печатях, сидящий на возвышении или на земле в позе медитации в окружении различных животных: тигра, слона, носорога, буйвола, каменного барана. Такова также женская фигура, изображающая дерево пипал, о божественном характере которой свидетельствует поза распростертой перед ней другой фигуры. Наконец, множество гибридных существ — полулюдей-полуживотных, имеющих странные атрибуты или маски, — почти не оставляют сомнений в их культовой роли. Из всего этого можно заключить, что жители индских городов поклонялись языческим богам, покровительствующим плодородию, которые встречаются в различных вариациях в большинстве неолитических цивилизаций.
Раскопки, проведенные в 1946 г. в Хараппе сэром Мортимером Уилером, привели к открытию кладбища — до конца еще не изученного, — которое содержало в себе около 57 могил. Это важное открытие, показавшее, что умершие были преданы земле. Оно положило конец полемике некоторых индийских историков, стремившихся доказать, что исконным народом Индии были арии; однако скорее всего жители Хараппы, с их продолговатым черепом и тонким носом, относились к общему средиземноморскому типу, который был распространен во всей Передней Азии и в Египте и который составляет значительный элемент населения современной Индии.
Между XVTII и XV гг. до н. э. эта процветающая цивилизация пала: хараппские печати, находимые в Месопотамии времен Сар-гона[3] и даже Ларсы[4] (2030–1736 гг. до н. э.), в последующую эпоху становятся редки, а потом совсем исчезают. Были выдвинуты различные гипотезы о причинах внезапного упадка. Климатические изменения могли вызвать катастрофический разлив Инда или, напротив, осушение зон природной ирригации, что привело к закату Хараппской цивилизации. Достоверно лишь то, что к тому времени многочисленные города этой цивилизации были разрушены и заняты завоевателями, пришедшими с запада. В Хараппе цитадель и крепостные ворота того периода были укреплены в ожидании нападения с запада. В Мохенджо-Даро раскопки показали, что разрушению города предшествовали большие реконструкции: богатые дома были перестроены в скромные жилища, огромные залы разделены на маленькие комнаты. Новые временные постройки сузили прямолинейные древние улицы. Сокровища и ценные вещи были зарыты. Словом, создается впечатление, что город был перенаселен вследствие притока беженцев из близлежащих деревень, и населением, безусловно, овладела паника.
Такова, по крайней мере, картина падения Мохенджо-Даро, которую представляют первые раскопки. Вопрос о вторжении в город и уничтожении его жителей требовал проверки, поскольку такие выводы были сделаны слишком поспешно. Впоследствии обнаружилось, что жители оставили город из-за непрерывного подъема воды и что резня велась уже на его руинах, занятых бедным населением, а не тогда, когда город был цел. Останки, которые свидетельствуют о последовательных набегах, находят на различных уровнях в другом месте. Только Хараппа — большой город на севере — стала жертвой внезапной и массированной атаки.
В Белуджистане археологи обнаружили в разных местностях толстые слои пепла и осколки, доказывающие, что эти древние поселения были уничтожены пожаром. Вероятно, этот регион подвергся нашествию раньше, чем города индского бассейна. Города на южной границе последнего, в Синде, наоборот, кажутся нетронутыми: позднейшие культуры, которые здесь развивались, возникли почти следом за цивилизацией хараппского периода. Это также относятся к Лотхалу в Гуджарате.
В большинстве городов археологические слои, соответствующие времени нашествия или более поздние, содержат очевидное свидетельство культурных изменений. В Мохенджо-Даро в одном слое с останками погибших жителей найдены отличного качества медная монета, топор и тесло с лезвием иранского типа, а также крепкие мечи с ребром посередине — тоже иранского производства. В Хараппе на верхнем уровне встречается новая керамика, и на кладбище Н, видимо более позднем, чем считалось, появляются захоронения урн, необычные для практики погребения, распространенной в Хараппе.
В северо-западной Индии ни один регион не был затронут вторжением. В Анатолии, на Балканах, в Иране разрушения и преобразования, подтверждаемые археологией, указывают на важные и неожиданные миграции населения. В Месопотамии первая вавилонская династия, прославленная Хаммурапи, была уничтожена около 1600 г. до н. э. воинами и касситскими всадниками, спустившимися вместе с лошадьми и колесницами с гор Загроса (Иран). При этом касситские цари носили индоевропейские имена, а вторгшиеся в Анатолию два века спустя митаннийцы поклонялись ведическим богам, что говорит о них как о захватчиках, которые внедрили в Индию свою религию и тот индоевропейский язык, родственный греческому и латинскому, который называется санскритом.
Таким образом, происходившие в течение всего 2-го тысячелетия до н. э. широкомасштабные вторжения (от китайского Туркестана до Северной Европы) осуществлялись народами, говорившими на близких языках, что свидетельствовало об общем происхождении. Эта общность языков позволила ученым прошлого века выдвинуть гипотезу об общем происхождении индоевропейских народов, ныне отброшенную. Но археология позволяет в некоторой степени отметить этапы передвижения и установить другие общие моменты, особенно относительно техники и образа жизни. Согласно принятой большинством гипотезе, изначальной зоной расселения индоевропейских народов являлись равнины южной России. Многочисленные племена этих народов, рассеянные на широких степных просторах, жили там до 2-го тысячелетия до н. э., ведя полукочевой образ жизни, переходя со стадами от пастбища к пастбищу и лишь эпизодически занимаясь сельским хозяйством. К началу XX в. до н. э. они приручили обитавшую в этом регионе лошадь и стали использовать ее в качестве тягловой силы вместо быков и ослов.
Их язык, по-видимому изначально общий, стал дифференцироваться в разных племенах и постепенно дал рождение диалектам, которые лингвисты делят на две главные языковые группы: группа кентум, где слово centum («сто») произносится как «кентум», и группа сатем, где начальная взрывная согласная палатализовалась в свистящую. К этой последней группе принадлежит санскрит, так же как и древнеперсидский язык, с которым он тесно взаимосвязан. Многовековые отношения между Ираном и Индией зародились, таким образом, в ту далекую эпоху, когда близкие племена, жившие бок о бок и вместе мигрировавшие, разделились, вероятно в начале 2-го тысячелетия до н. э.: одни осели в Иране, другие продолжили миграцию по направлению к Индии.
Причины индоевропейских миграций еще не выяснены, но, по-видимому, они были спровоцированы климатическими изменениями: истощение почвы лишило стада пищи, — среди других факторов можно назвать, например, зарождение класса всадников и колесничих вследствие одомашнивания лошади. Эта
