Цивилизация Древней Индии

1. Самообладание (яма) включает соблюдение пяти правил морали: ненасилие, культ правды, уважение чужой собственности, целомудрие, отсутствие жадности или желания.

2. Практика (нияма) заключается в том, чтобы естественно и регулярно соблюдать пять других моральных правил, которые иногда пересекаются с правилами из первой категории: чистота, удовлетворенность, строгость, изучение «Вед» и почитание Бога.

3. Позы (асана) представляют некоторые положения тела, которые требуют практики последовательных тренировок и считаются необходимыми для медитации. Наиболее известная — падмасана, или поза лотоса, при которой необходимо сесть скрестив ноги и которая на изображениях является по преимуществу позой богов и мудрецов.

4. Контроль дыхания (пранаяма). Дыхание выдерживается и контролируется в непривычных ритмах, которым приписывается особая ценность как с физической, так и с духовной точки зрения.

5. Анестезия чувств (пратьяхара). Йогин учится игнорировать все, что воспринимается органами чувств.

6. Концентрация разума (дхарана), которая достигается путем фиксации взгляда на одной точке: на кончике носа, пупке, священном изображении или символе.

7. Медитация (дхьяна). Вся сила духа должна быть направлена на предмет, на котором концентрируется йогин.

8. Глубокая медитация (самадхи). Сознание личности в этот момент временно растворяется.

Йога иногда становилась предметом особых и несколько двусмысленных интерпретаций, преимущественно в некоторых тантрических учениях средневекового периода. Методы становления, которые мы только что описали, называются раджа-йога («царская йога»), но развивались и другие системы йоги: мантрайога («йога магических формул»), которая рекомендовала постоянное повторение слогов или священных формул, чтобы привести сознание к состоянию растворения; хатха-йога («йога силы»), которая придавала особое значение физическим упражнениям, акробатической практике и тренировке крайне трудных поз и иногда рекомендовала сексуальные отношения как средство достижения спасения; наконец, лайя-йога («йога растворения»), которую часто смешивают с хатха-йогой, основывалась на некоторых очень древних понятиях физиологии и сыграла важную роль в формах йоги, практикующихся в западных странах. Согласно этим понятиям, главный канал тела, названный сушумна, проходит через позвоночник. На нем нанизаны шесть «колес», чакр, — точек концентрации психической энергии. Внутри черепа, наверху канала сушумна, находится сахасрара — мощный центр психической энергии, символически представленный в виде лотоса. Внизу, в самом центре, за половыми железами, оказывается кундалини, «могущество змеи», обычно неактивная. Соответствующие упражнения йоги должны пробудить кундалини, которая, поднимаясь по сушумне, преодолевает шесть чакр психической силы, чтобы соединиться наверху с сахасрарой. Пробуждением и восхождением кундалини йогин приобретает духовную силу, через соединение с сахасрарой он получает спасение.

Пробуждение кундалини дает йогину сверхчеловеческое знание и сверхчеловеческие возможности; и, чтобы скорее достичь спасения, многие йогины усердно предавались практике йоги. Ряд возможностей, которые удалось развить приверженцам йоги, остаются необъяснимыми с точки зрения европейской медицины. Но тем не менее их нельзя считать простой иллюзией или субъективным внушением; между тем физиологические основания хатха-йоги или лайя-йоги безусловно ошибочны: в человеческом теле не существует ни кундалини, ни сушумны, ни сахасрары. Мистическая физиология Древней Индии должна быть изучена более глубоко — не только индологами, но биологами и психологами широкого профиля, которые, возможно, сумеют раскрыть тайну йогинов. Ибо что бы мы ни думали по поводу этих духовных концепций, бесспорно, что мастер-йогин способен без вреда для себя задерживать дыхание на долгое время, регулировать и контролировать биение своего сердца, длительное время воздерживаться от пищи и, вопреки крайне строгому и скудному существованию, сопровождаемому физическими нагрузками, которые нормальный человек не способен выдержать, доживать до весьма преклонного возраста, целиком сохраняя все свои способности.

Миманса с самого своего основания отличалась от других школ индуизма тем, что стремилась не столько достичь спасения, сколько дать толкование. Ее главная цель — объяснить смысл «Вед»; таким образом, она является продолжением или пережитком брахманизма. Сутры Джаймини, датируемые, вероятно, II в. до н. э., являются древнейшим трудом этой школы. Она пыталась доказать, что «Веды» — вечное, автономное в своем создании произведение, служащее авторитетом, и защитить целостность этого послания от любой ошибочной интерпретации. Эта цель заставляла сторонников школы исследовать в логику, диалектику и семантику «Вед», создавая различные труды. Наиболее известный толкователь мимансы, Шабарасвамин, живший, скорее всего, в VI в., стремился изложить основы религиозного учения. Только к VII и VIII вв. школа выработала целостное учение об условиях спасения, указав, что уважение к священным текстам и соблюдение сформулированных в них правил являются первыми шагами на этом пути. Во времена философа Кумарилы, жившего в VIII в., миманса начала смешиваться со школой веданты.

Веданта, называемая также уттара-миманса, является наиважнейшей из шести систем, и многочисленные духовные направления, которые она породила, наиболее ярко характеризуют индуистскую мысль нового времени. Основной текст учения представлен «Брахма-сутрой» Бадараяны, которая датируется началом нашей эры и до сих пор является объектом многочисленных комментариев. Школа веданты в настоящее время еще жива и активна, и современные теологи мистического учения, такие как Вивекананда и Ауробиндо Гхоша, и философы, такие как Радхакришнан, — все были сторонниками ведантизма. Чтобы придать своим мистическим и умозрительным рассуждениям логичность и систематизировать их, сторонники веданты опирались на упанишады. Классическая доктрина школы — это учение крупного философа Шанкары, брахмана-шиваита из южной Индии (VIII–IX вв.), который составил объемные комментарии к «Брахма-сутре» и к основным упанишадам. Он прошел по всей Индии, проповедуя свое учение, и основал индуистскую монашескую общину.

Шанкара был ортодоксальным брахманом, и для него вся ведийская литература была бесспорно правдива и священна. Для того чтобы согласовать парадоксы и очевидные противоречия, он пользовался формулировкой, которую прежде применял буддизм и согласно которой существуют разные уровни правды. С точки зрения обыденной правды мир — создание Брахмы, существующее согласно последовательному процессу, вроде показанного школой санкхья, у которой Шанкара заимствует теорию трех гун. Но на более высоком уровне правды мир явлений в целом — в том числе и сами боги — нереален: мир есть майя — иллюзия, мечта, мираж, фикция. Единственной и неделимой реальностью, таким образом, оказывается Брахман — Душа мира в упаниша-дах, с которой должна соединиться индивидуальная душа. Поэтому, как в упанишадах, только через медитацию можно прийти к признанию этого тождества, которое дает возможность достичь спасения. Действительно, существенных разногласий между Брахманом Шанкары и Пустотой, или нирваной, махаяны нет, и это было очевидно противникам учения, которые упрекали его за скрытые буддийские убеждения.

Ценность произведения Шанкары определяют сила и утонченность его диалектики. Используя строгие логические доводы и — надо признать — интерпретируя схематично-аллегорически различные фрагменты упанишад, он сумел выработать на основе их крайне противоречивых текстов связную систему, которая, несмотря на несмолкающую критику, представляет еще и в наши дни фундамент религиозной духовности интеллектуального индуизма. Учение Шанкары часто называют адвайта (недвойственность, или монизм) или кеваладвайта (жесткий монизм).

Теизм и набожность

Секта бхагавата, или поклонники Васудевы, который сливается с образами Вишну и Кришны, имела многочисленных приверженцев, по крайней мере с I в. до н. э. Чуть позже появилась секта пашупата — приверженцев Пашупати, т. е. Шивы. Ранняя история этих сект остается почти неизвестной, но, вероятно, это были сектантские движения, для которых религиозная набожность была более похвальной, чем совершение жертвоприношений.