— Если хотите — да!
Доктор настроен самым решительным образом.
«Господи, к кому я попал, — в отчаянии думает Яник, глядя на мелькающий перед его носом прутик. — Плакала моя таблетка… Он же полный псих… Все эти „судари“… Он что — старых советских фильмов насмотрелся? Сейчас еще скажет: „Да-с, батенька!“ — и щелкнет подтяжками, как Ленин в Октябре…»
— Да-с, батенька! — запальчиво заявляет доктор. — В Израиле!
Уйти сейчас или потерпеть еще немного? Яник решает терпеть. Альтернатива противнее; таблетка нужна кровь из носу, причем срочно.
Терпение, как всегда, вознаграждается. Доктор Шварц, посопев и побулькав, медленно и неохотно возвращается в исходное состояние. Уставившись в стену, он с видимым отвращением произносит, наконец, долгожданный вопрос:
— Что же вас беспокоит… сударь?
Яник облегченно вздыхает. Слава Богу, прорвало…
— Видите ли, сударь… — начинает он и осекается, боясь быть неправильно понятым.
Но нет — опасения напрасны: доктор, не моргнув глазом, продолжает безразлично смотреть в стену — туда, где висит хевронский календарь с гробницей Патриархов на картинке, месяц Шват, год тав-шин- самех-гимель, 5763-й от сотворения мира. Яник поспешно продолжает:
— Видите ли, я с некоторых пор не могу спать. То есть могу, но боюсь. Стоит мне задремать хотя бы на несколько минут, как тут же начинается сон, один и тот же. То есть не совсем один и тот же, но похожий, из раза в раз. А кроме того — конец. Конец там всегда одинаков: бабка какая-то с младенцем. Началось это с полгода назад и сначала ни капельки не мешало — ну снится себе, и ладно. Но потом стало доставать… понимаете, во время этих снов у меня всегда возникает очень неприятное чувство. Очень- очень неприятное. Это даже не страх, доктор, знаете, когда обычный кошмар. Это намного неприятнее, какое-то давление, что ли… ну совершенно невероятное давление.
Яник притормаживает. Доктор угрюмо молчит, крутя в руках прутик. Гробница Патриархов из мглы тысячелетий укоризненно смотрит на маленького Яника с его смешными детскими глупостями. Таблетку мне, патриархи, таблетку! Вы-то там спите в своей гробнице — без всяких снов, без кошмаров, без бабок с младенцами, без сеток с мертвыми футбольными головами… дайте и мне поспать спокойно, ну пожалуйста, патриархи!
— В общем, смешно сказать — стал я бояться этого дурацкого сна. Да так, что просто не даю себе заснуть. Потому что сразу — он, этот сон, стоит только глаза закрыть. Это просто преследование какое-то, прессинг по всей площадке, как, знаете, на футболе. Такая вот ерунда. А спать хочется — ужас. И страшно, и хочется… жуть, да и только. Я уже боюсь в машину садиться — засыпаю за рулем. Работать не могу ни черта. Короче — полный кирдык, доктор. Вы уж дайте мне какую-нибудь таблетку от этого дела. Вот.
Яник облегченно переводит дух. В комнате повисает молчание. Сначала небольшое, размером с лампочку, оно быстро разрастается в и без того тесном пространстве… — вот уже нельзя даже пошевелить пальцем, чтобы не задеть его жирный локоть. Наконец доктор Шварц пожимает плечами и кладет прутик на стол.
— Странная история. Мне такие случаи незнакомы, молодой человек. Возможно, где-то они и описаны, но я не читал. Нда… странно…
Он задумчиво барабанит пальцами по столу.
— Что же… и таблетки никакой нет?… — безнадежно спрашивает Яник. — Как же так? Что же это такое, доктор?
— Не знаю, не знаю… На навязчивую идею не похоже. Хотя чем-то и сродни. А таблетки я вам пропишу, не волнуйтесь. Антидепрессант.
Подумав, доктор начинает копаться в бесформенной книго-писче-бумажной куче, громоздящейся на столе. Как и следовало ожидать, куча немедленно рассыпается, разбрызгивая на пол веер бумажек, отплевываясь книжками и блокнотами. Но доктору на такое ее поведение глубоко начхать. Плевать он хотел на всякие там кучи. Полный псих. Найдя нужный бланк, доктор Шварц удовлетворенно крякает и, сопя, начинает выводить крупные каракули.
— Вот, возьмите. По одной таблетке два раза в день.
Рука с бланком зависает в воздухе. Потому что Яник забыл про свою таблетку. Яник смотрит совсем в другую сторону — на обложку растрепанной книжки, любезно поднятой им с пола. «История Урарту». И рисунок — колесница о двух конях с тремя воинами в остроконечных кожаных шлемах.
— Что случилось? — спрашивает доктор. — Что? Вы интересуетесь историей?
За толстыми стеклами его очков впервые за всю беседу загорается отдаленный огонек интереса к пациенту:
— Неужели вы знаете, что такое Урарту? Редкий случай для нынешней молодежи…
Доктор кладет на стол ручку и снова вооружается прутиком.
— Это колесница из моего сна, — отчего-то шепотом сообщает Яник. — Только без голов…
— Голов? Каких голов?.. Так вы видите во сне древние колесницы? Любопытно, батенька, любопытно…
— Доктор… «Урарту»… это что — страна такая была?
Доктор заметно оживляется. Видно, что колесницы занимают его намного больше таблеток.
— Представьте себе, молодой человек, Урарту — это именно государство, а не новый вид йогурта. Стыдно не знать. Племенной союз, образовавшийся вокруг озера Ван на стыке Северной Месопотамии и Закавказья.
— И давно это происходило?
— Три тысячи лет тому назад. Годы их наивысшей славы приходятся на восьмой век до нашей эры. Тогда они здорово потрепали ассирийцев. Дошли до Сирии, даже овладели переправами через Евфрат, хотя и ненадолго. До наших мест, правда, не добрались — силенок не хватило. Но контроль над Верхним Евфратом — это, я вам скажу, тоже не фунт изюму…
Доктор сосредоточенно крутит прутиком и продолжает:
— Видите ли, батенька, напрямую из Индии в Египет и обратно в те времена было не попасть. К западу от Евфрата лежат непроходимые пустыни, а асфальтовых дорог с бензозаправками тогда еще не построили. Так что торговым караванам приходилось давать здорового крюка. Поднимались на север, вдоль реки… — прутик очерчивает энергичный полумесяц. — …вот так. Доходили до большой излучины Евфрата и там переправлялись, в районе Киркемыша. А затем уже — на запад, в Сирию, к финикийским портам и далее — на юг. В общем, тот, кто владел тогда большой излучиной, сидел, почитай, на золотом мешке. Хлебное место… Неудивительно, что все на него зубы точили. Вот и Урарту кусочек перепал…
Яник нерешительно кашляет:
— Доктор, я вот что хотел бы уточнить; может, это имеет какое-то значение… Сны мои… они… как бы это сказать… короче, происходят они в нашем, израильском пейзаже. Я это точно знаю. Вы, конечно, можете спросить — откуда это у тебя такая уверенность? Действительно, сухие холмы с колючками не только у нас имеются; наверняка полно похожих видов и в Азии, и в Северной Африке… а может, и в Америке или еще где. Но дело не в этом. Дело в том, что я там, внутри сна, точно знаю, что я — в Иудее. Понимаете? Я ведь почему так на вашу книжку напрыгнул? Да потому, что я слова этого, «Урарту», в жизни не слыхал — не видал, только здесь вот, в первый раз, можно сказать, познакомился. Но это здесь — наяву. А там, во сне, я смотрел на эту колесницу и совершенно четко знал, что она — урартская, представляете?..
— Чушь! — решительно перебивает его доктор. — Я же вам объяснил: так далеко урартское войско не добиралось. Ассирийские колесницы в те времена тут и вправду покатались, и немало, будь они неладны… А вот Урарту — нет, не доехали. Лошади их — да, те бывали. Урарту ведь славилось своими конями — на весь тогдашний мир. Они-то, видимо, ассирийцам лошадок и поставляли…
— Подождите! — кричит Яник. — Подождите! Ну конечно! Я же просто сейчас неправильно вам сказал. А тогда, во сне, я так и подумал — «две урартские лошади»! Ну слово в слово! Не про колесницу подумал, а именно — про лошадей… Ну, чудеса…
— Гм… — говорит доктор.
