– Пожилому человеку я не стала бы звонить, – возразила София. – Но разница более чем в десять лет.
– Давай сверим паспорта, – предложил он.
– И все-таки. В твоем возрасте люди уже обременены гипертонией, диабетом, импотенцией, болезнью сосудов…
– Перестань, сейчас накаркаешь мне какую-нибудь ужасную болезнь… Между прочим, мои родители ушли в иной мир, когда им было далеко за восемьдесят. Надеюсь, что у меня есть еще много времени, чтобы приобрести все эти болезни. Не меньше тридцати лет.
– Не нужно. – Она продолжала смотреть на него. – Интересно, что скажет Видрана, если узнает о сегодняшней ночи?
– А ты считаешь, что она обязательно должна об этом узнать? – спросил Дронго.
Он закончил вытираться и повесил полотенце на прежнее место. Здесь не было халатов, и эксперт недовольно нахмурился. «Кантел» вроде бы считался отелем достаточно высокого класса. Ему было стыдно признаваться, но он находил не совсем приличным стоять голым перед женщиной.
– Извини. – Дронго прошел в комнату, чтобы надеть нижнее белье.
– У тебя тоже комплексы, – улыбнулась София. – Похоже, ты стесняешься?
– Не забывай, что я восточный человек, у меня действительно есть комплексы.
– Я бы не сказала, – возразила она. – Судя по твоему поведению сегодня ночью, ты достаточно уверенный в себя европеец.
– А ты изо всех сил хочешь взять реванш за мои слова в ресторане, – заметил Дронго. – Я просто уступал тебе, позволяя доминировать, как ты этого и желала.
– Хватит, – нахмурилась она, – это уже неприлично. Я часто замечала этот странный парадокс. Слова иногда выглядят гораздо более пошло, чем действия. Даже в словах «заниматься любовью» есть что-то очень пошлое.
– Вы красивая женщина, госпожа Милоевич, – сказал Дронго, надевая рубашку, – и я хочу заверить вас в моем неизменном уважении и почтении.
– Завтра… нет, уже сегодня я улетаю в Белград, – напомнила София, – и полагаю, что мы больше никогда не увидимся.
– Не будем загадывать. Кто знает, что может произойти в будущем…
– Ты надеешься все-таки найти этого убийцу?
– Конечно, надеюсь, хотя ярмарка закрывается уже завтра.
– Это невозможно! На ярмарке бывает несколько десятков тысяч людей. Как ты сможешь вычислить убийцу? Это просто нереально. Может, он уже давно уехал из Германии, и ты напрасно его ищешь. Это не приходило тебе в голову?
– Приходило. Но вероятность подобного развития достаточно невелика. Погибший был известным полевым командиром. Конечно, его случайно мог узнать кто-то из посетителей, тем более что он все время ходил вокруг стендов ваших бывших республик. И внешность у него более чем запоминающаяся. Но одно дело – случайно увидеть его в толпе и сразу принять решение о его убийстве, и совсем другое – если убийцей был кто-то из тех, кто приехал вместе с вами на ярмарку.
– Почему ты так в этом уверен?
– Нашли нож, которым его убили. Это нож для разрезания бумаги и картона. Случайный посетитель не мог пронести нож на ярмарку через проход. Это во-первых. Во-вторых, в день открытия там не было случайных посетителей. И, наконец, у нас есть записи с камер наблюдения, где видно, как долго погибший ходил вокруг ваших стендов, хотя его в это время ждали совсем в другом помещении, где он должен был встретиться с представителями гамбургского издательства.
– Значит, кто-то из наших, – поняла София. – В таком случае, ты напрасно ищешь среди нашей делегации, тебе нужно обратить внимание на делегации других республик.
– Почему?
– Он ведь воевал на стороне сербов, – пояснила она, – а после войны переехал в Белград. Зачем сербам убивать человека, который дрался за них на этой войне? Его обидчиков нужно искать среди представителей других делегаций. Если, конечно, считать ваши доводы достаточно обоснованными.
Дронго сел на стул, надевая обувь, и задумчиво произнес:
– Вы правы. Но мне было важно уточнить, кто именно может его узнать. Хотя бы в вашей делегации… Нужно сделать так, чтобы убийца каким-то образом себя выдал. Он ведь понимает, что мы его ищем. И, конечно, ждет, когда закончится ярмарка, чтобы покинуть ее вместе с остальными. Уехать раньше времени он не может, иначе себя выдаст. Там оказался случайный свидетель из Украины, который сразу сбежал после того, как увидел погибшего в туалете…
– Может, он и был убийцей? – спросила София.
– Нет, – возразил Дронго, – не может. Он вышел оттуда в таком состоянии, что было видно, как сильно он взволнован. Кроме того, он невысокого роста и достаточно плотный. Если бы он нанес такой удар, то обязательно испачкался бы в тесной кабинке туалета.
– Какие ужасные подробности ты рассказываешь, – вздохнула София.
– Это был кто-то другой. Вас – сорок пять человек, из которых двадцать две женщины. И именно среди вас должен быть тот самый убийца.
– Сорок пять – тоже много. Как ты сумеешь его вычислить?
– Пока не знаю. Если бы у меня было время, можно было провести всех через детекторы лжи, чтобы обнаружить, кто из вас говорит неправду. Но никто не разрешит задерживать делегации в Германии. Это просто нереально.
– Тогда ты его не найдешь. Тебе, наверное, ужасно не хочется проигрывать, учитывая твою славу известного эксперта.
– Неужели ты считаешь, что для меня это обычные игры? – поднял голову Дронго. – Или что я больше думаю о своей непонятной славе эксперта? Прежде всего я думаю об убийце, которого обязан вычислить и передать немецким властям, чтобы его осудили. У меня своеобразное чувство справедливости. Я искренне верю, что таким образом помогаю людям, не делаю это из-за неудовлетворенного тщеславия или своей мифической славы.
– Видрану с мужем ты тоже сдал из-за своего «чувства справедливости»? – язвительно спросила она.
Он опустил голову, зашнуровывая обувь, и ответил, не глядя на нее:
– Да, меня пригласили найти убийцу вице-премьера, и я его нашел. Не нужно винить меня в этом, Петкович сам выбрал свою судьбу. И Видрана оказалась рядом с ним. Мне неприятно говорить тебе об этом, но каждый сам выбирает себе дорогу. Мы с тобой уже говорили об этом. Извини, но сейчас я не хочу их вспоминать. Это нечестно. Будто я воспользовался ситуацией и поступил непорядочно по отношению к вашей семье.
– Тебе не кажется, что ты изо всех сил пытаешься выглядеть лучше, чем есть на самом деле?
– Будем считать, что у меня такие комплексы. И насчет нашей встречи… Я хотел тебя поблагодарить за твой звонок. Решиться на подобное было особенно сложно.
– Ты действительно поразительный человек, – сказала она. – Куда ты сейчас собрался? Поезда в это время не ходят. Тебе придется ждать до утра.
– Ничего. Я вызову такси. Вы будете завтра на ярмарке?
– Да, конечно. Завтра мы закрываем нашу экспозицию. У нас много новых книг; нужно будет раздать их всем желающим, чтобы не везти обратно в Белград. Или отдадим в наше посольство.
– Новые книги, – задумался Дронго. – Значит, все делегации привезли эти ножи для разрезания страниц. Или вы получали их в оргкомитете ярмарки?
– Некоторые получали, некоторые привезли. На складе обычно выдавали без ограничений. Это не такой ценный предмет, который нужно брать на особый учет.
– Я понимаю. – Он затянул галстук, надел пиджак. Подошел к ней и взял ее руку. – Хочу тебе сказать, что насчет Видраны я сказал правду. Ее наверняка скоро выпустят. А насчет того, что ты красивая и умная женщина, я был не прав. Ты умная и красивая женщина. Так будет лучше, – и поцеловал изящную женскую ладонь.
