года назад, на свое шестнадцатилетие. Дядя Витя сам настоял на том, чтобы он «пил дома, а не на улице с кем попало».
Марков первый выскочил из парной, с воплем прыгнул в бассейн. За ним вышли Эрнест и Георгий.
Девушка Казимира появилась из раздевалки в красном купальнике, в туфлях на каблуках. Попросила Игоря:
— Открой вино, а то у меня ногти. Ты не обращай внимания, Марков всегда такой. Просто не надо реагировать.
Словно расслышав, Марков направился к ним, сделал вид, что хочет ущипнуть её за попу.
— Эх, повезло тебе, Казька! Полный центнер красоты, и всё твоё.
— Есть слабость, — благодушно согласился Казимир. — Люблю мясо с жирком.
— Да я тоже не понимаю, когда баба похожа на гвоздь, — заявил Марков, усаживаясь за стол и накладывая на тарелку закуски. — Модельки эти наши. Водки не пьют, только нюхают что попало. Василий их научил — молчи, за умную сойдешь. Они и молчат как рыбы об лёд. Даже в койке.
— У вас очень красивые девочки. И мальчики, — блеснул очками Эрнест.
— Так пользуйся, кто не дает!
Тот покачал головой.
— Не-ет, я по части «посмотреть». Мне моя жена нравится.
Остальные тоже расселись за столом, Георгий передал Игорю тарелку.
— Вот! — поднял вверх палец Александр Николаевич. — Слышу речь не мальчика, но мужа. Когда у человека нормальная жена, чего ещё искать?
— Ну, я не согласен, — пожевал губами Казимир. — То одно, это другое.
Марков разлил водку и предложил:
— А давай поспорим! Вот для чего нужна любовница? Чтоб к ней поехать после работы, потешить беса, рассказать о делах-делишках. Чтоб она послушала, сочувствие какое-то изобразила.
— Почему это изобразила? — вмешалась Лера. — Что вы имеете в виду?
— Да потому что ей до твоих делишек — как до прошлогодних снегов, — игнорируя её реплику, обращаясь одному к Казимиру, пояснил Марков. — Она глазками моргает, чтобы не зевать, а сама высчитывает, сколько ты ей оставишь и что бы ещё выпросить в подарок.
— Ну, не правда — снова попыталась возразить Лера, но Марков снова не слышал её.
— Так зачем я буду с чужой бабой откровенничать, когда у меня своя жена есть? Которая про все мои делишки в курсе, и десять лет трусы мои стирает, и знает, что я ем на завтрак, а что на ужин, когда у меня понос, а когда запор? Я лучше ей подарок привезу, в семью.
— А беса потешить, как ты выражаешься? — хмыкнул Эрнест.
— Эрик, ну уж этого добра сейчас по цене морковки за кило живого веса! Чего к одной-то прилипать? Ну, или к одному.
— Между прочим, ещё есть любовь, — заметила Лера, взглянув на Казимира.
— Ха-ха-ха, — бодро отозвался Марков.
Георгий Максимович, молчавший всё это время, поднял рюмку.
— Давайте-ка выпьем за любовь. Она, безусловно, есть.
— Любовь как религия, — заметил Эрнест, лукаво улыбаясь. — Каждому воздается по вере его.
— Ещё заметь, самурай с гейшей про делишки не базарит никогда, — добавил запоздало Казимир. — А вот эта сёмга что-то внушает подозрения.
— Икру попробуй, вполне себе, — посоветовал Георгий. — К слову, если жизнь сравнить с обедом, то в молодости любовь принимаешь как аперитив. А потом уже вроде десерта. Можно себе позволить, но лучше обойтись.
Игорь слушал их, понимая, что весь этот разговор про жен и любовниц имеет прямое отношение к нему. Он выпил уже довольно много водки, и минутами голова у него странно кружилась.
— О да, самурай и гейша это приятней, чем менеджер и ещё один менеджер, только в юбке, — подмигнул Казимиру Эрнест. — Кстати, давно хотел спросить, ребята, на какой вы почве сошлись? Саша говорил, он позже к вам прибился?
Георгий Максимович выплюнул в ладонь оливковую косточку.
— Сошлись мы в перестройку, на волне кооперативного движения. Думали, по одной статье пойдем, но как-то проскочили. А Марков батрачил чёрным бухгалтером на одну влиятельную криминальную группировку. Но успел вовремя встать на путь исправления. Так, Саша?
— Так, так, — кивнул Марков. — Так я не понял, шашлык-то заказали? Надо им позвонить, что ли. Когда принесут?
Он поднялся, чтобы снять висящую на стене телефонную трубку, но тут в дверь постучали, и официант внес блюдо с дымящимся мясом, уже снятым с шампуров, обложенным овощами и зеленью. Второй официант катил тележку с каким-то странным предметом. Игорь подумал сперва, что это огромный торт, но тут же понял, что это просто разрисованная круглая коробка метра в полтора высотой. Обычный торт со свечками стоял на крышке коробки.
При виде торта Лера захлопала в ладоши, Марков вскочил, Эрнест и Казимир тоже вышли из-за стола.
— Давай, давай, — подтолкнул Игоря Георгий Максимович. — Нужно задуть свечи.
— С днем рожденья тебя! С днем рожденья тебя! — начал Эрнест, и остальные подхватили песенку. Кто-то выключил свет.
Игорь выпил рюмку водки, которую ему зачем-то дали, дунул на свечи. Затем крышка коробки начала подниматься, оттуда показались сначала руки, затем лица двух девушек с поролоновыми кошачьими ушами на головах.
— Сюрприз! — закричали они, и от неожиданности Игорь отпрянул, оступился и упал бы, если бы его не подхватил Казимир.
— Держи, держи именинника, а то убежит! — заулюлюкал Марков, пока Эрнест и Георгий помогали стриптизершам вылезти из коробки.
Девушки были одеты в латексные комбинезоны, как в фильме «Женщина-кошка». Они тут же начали по-кошачьи извиваться под музыку, которую включил, кажется, один из официантов. Игоря вытолкнули вперед, и стриптизерши атаковали его, пытаясь трогать и обнимать. Под их натиском Игорь начал отступать в глубину помещения. Остальные двигались за ними, хлопая в ладоши; Марков хохотал.
— В кальянную его тащите, в кальянную!
В небольшой круглой комнате, посередине которой был укреплен шест, одна из девушек толкнула Игоря на подушки и попыталась распахнуть на нем халат, но он не дался, забравшись с ногами в кресло. Как только он понял, что за сюрприз скрывается в коробке, его охватила нелепая паника. Он вдруг решил, что его заставят при всех заниматься сексом с этими женщинами, и все будут смеяться над ним, вот так же хлопая в ладоши.
В этот момент перед его глазами явственно возникли сцены, которые он все эти дни безуспешно силился забыть: как он, кашляя, полз по полу кладовки, как взрослый любовник Георгия выкрикивал ему в лицо обидные, невозможные вещи, а он чувствовал себя таким униженным, словно его голого выставили на улице.
— Ну-ну, заяц, тихо, тихо, — бормотал ему в ухо Георгий, оказавшийся рядом. — Держись, не такой уж ты и пьяный… Всё хорошо.
— Давай, девки, работаем, не сачкуем! Забацайте лесбис-шоу для именинника! — кричал стриптизершам Марков, развалившись на подушках. С ним рядом уже раскуривали кальян Казимир и Эрнест.
— Я не пьяный, — сказал Игорь Георгию. — Просто мне здесь не нравится. Просто ты меня не любишь.
— Ну-ну, перестань, — пробормотал тот, укладывая голову Игоря к себе на плечо. — Как тебя можно не любить? Такой сладкий десертный малыш.
Девушки уже танцевали у пилона, под музыку стаскивая с себя комбинезоны. Груди у них были большие и неестественно круглые, как резиновые мячи.
