Рассвет

стало быть, их окружала аура искусственности. То, что я еще не успела потрогать новыми руками, увидеть новыми глазами, казалось мне нереальным.

С каждой минутой маленькая незнакомка ускользала от меня все дальше.

— Ренесми… — печально выдохнула я и встала на ноги, поднимая за собой Эдварда.

22. Обещанное

Мысль о дочери заняла центральное место в моем странном, вместительном, но удивительно несобранном разуме. Столько вопросов…

— Расскажи о ней, — попросила я, беря Эдварда за руку. Это нас практически не замедлило.

— На свете нет никого прекраснее, чем Ренесми, — ответил Эдвард, и вновь в его голосе послышалось набожное благоговение.

Меня кольнула ревность. Он ее знает, а я нет!

— Она похожа на тебя? Ана меня? Вернее, на прежнюю меня…

— Я бы сказал поровну.

— Ну да, у нее же теплая кровь… — вспомнила я.

— Да, и сердце бьется, хотя и быстрее, чем человеческое. Температура у нее повышенная. И она спит.

— В самом деле?

— Довольно крепко для новорожденной. Мы единственные родители на свете, которым не нужен сон, а наш ребенок дрыхнет всю ночь! — Эдвард хихикнул.

Мне понравилось, как он сказал «наш ребенок». Эти слова сделали Ренесми чуть более настоящей.

— Глаза у нее точь-в-точь как у тебя. Ладно хоть это не потерялось. — Эдвард улыбнулся. — Очень красивые.

— А что от вампира? — спросила я.

— Вроде бы кожа такая же прочная, как наша. Хотя никому бы и в голову не пришло проверять.

Я изумленно заморгала.

— Да не бойся, никто проверять не будет! — успокоил меня Эдвард. — Питание… ну, предпочитает кровь. Карлайл пытается уговорить ее пить детскую смесь, но она капризничает. Еще бы! Пахнет эта штука мерзко, даже для человеческой пищи.

От удивления я разинула рот. Они что, с ней беседуют?!

— Пытается уговорить'?

— Ренесми потрясающе сообразительна и умнеет с каждой минутой. Она не говорит — пока, — но изъясняется вполне доходчиво.

— Не говорит. Пока.

Эдвард сбавил шаг, давая мне время переварить услышанное.

— Что значит «доходчиво изъясняется»?!

— Лучше ты… сама посмотришь. Объяснить нелегко.

Я задумалась. Конечно, мне многое надо увидеть своими глазами, иначе все так и будет казаться ненастоящим. Вот только не знаю, к чему я готова. Лучше пока сменить тему.

— Почему Джейкоб еще здесь? Как он это терпит? И зачем? — Мой певучий голос слегка задрожал. — Зачем он должен страдать?

— Джейкоб не страдает, — новым, необычным тоном ответил Эдвард. — Хотя я бы с удовольствием это исправил, — добавил он сквозь стиснутые зубы.

— Эдвард! — зашипела я и рывком остановила мужа (мне немного польстило, что я вообще смогла это сделать). — Зачем ты так говоришь?! Джейкоб пожертвовал всем, чтобы защитить нас! Я причинила ему столько… — Я съежилась, вспомнив чувство стыда и вины. Непонятно, почему мне был так нужен Джейкоб. Пустота в груди почти исчезла; видимо, то была какая-то человеческая слабость.

— Скоро ты меня поймешь, — пробормотал Эдвард. — Я пообещал, что он сам тебе все объяснит, но вряд ли ты воспримешь это иначе, чем я. Хотя… я часто ошибаюсь на твой счет, верно? — Он поджал губы и посмотрел мне в глаза.

— Что он мне объяснит?

Эдвард покачал головой.

— Я обещал. Впрочем, вряд ли я чем-то ему обязан… — Он скрипнул зубами.

— Ничего не понимаю. — Внутри у меня закипело раздражение.

Эдвард погладил меня по щеке и нежно улыбнулся, когда мое лицо оттаяло от его ласки; раздражение моментально сменилось желанием.

— Давай поскорее вернемся домой, там ты все поймешь. — Эдвард пробежал глазами по моему платью и нахмурился. — Да-а… — Подумав с полсекунды, снял с себя белую рубашку и подал ее мне.

— Что, все так плохо?

Он улыбнулся.

Я просунула руки в рукава и быстро застегнула пуговицы поверх разодранного лифа. Теперь без рубашки был Эдвард, и это здорово меня отвлекало.

— Давай наперегонки, — предложила я. — Только чур не поддаваться!

Эдвард выпустил мою руку, ухмыльнулся и сказал:

— На старт…

Найти дорогу к моему новому дому оказалось проще, чем спуститься по Чарлиной улице к старому. Мы оставили четкий и ясный след, идти по которому было очень легко даже на такой невероятной скорости.

Эдвард опережал меня, пока мы не добрались до реки. Я решила рискнуть и прыгнуть раньше — воспользоваться своей силой.

— Xa! — ликующе воскликнула я, когда мои ноги первыми коснулись травы.

Прислушиваясь к Эдварду, я вдруг уловила нечто неожиданное. И громкое. Сердцебиение.

В тот же миг Эдвард очутился рядом и крепко схватил меня за плечи.

— Не дыши, — предупредил он.

Я постаралась не поддаться панике и затаила дыхание посреди вдоха. Двигались только мои глаза, инстинктивно озираясь по сторонам в поисках источника звука.

На границе леса и лужайки стоял Джейкоб. Он сложил руки на груди и стиснул зубы. В лесу за его спиной билось еще два сердца; под чьими-то большими лапами шелестели заросли папоротника.

— Осторожно, Джейкоб, — сказал Эдвард. Будто эхом на тревогу в его голосе из леса донесся волчий рык. — Может, не стоило…

— По-твоему, лучше сперва подпустить ее к ребенку? — не дослушал Джейкоб. — Сначала посмотрим, как Белла поведет себя со мной. Если что, я быстро исцелюсь.

Так это проверка? Они хотят посмотреть, смогу ли я не убить Джейкоба, прежде чем попытаюсь не убить Ренесми? Мне вдруг стало тошно — не физически, а мысленно. Чья, любопытно, идея? Эдварда?

Я с тревогой поглядела на него; озабоченность на его лице сменилась чем-то другим, он пожал плечами и с едва ощутимой враждебностью в голосе произнес:

— Ну что ж…

Из леса донесся гневный рык — наверняка он принадлежал Ли.

Да что такое с Эдвардом? После всего, что мы пережили, разве не должен он относиться к моему лучшему другу по крайней мере с теплом? Я-то думала — глупо, наверное, и все-таки, — что они теперь друзья. Видимо, ошибалась.

И что творит Джейкоб? Почему он готов жертвовать собой ради Ренесми?

Я ничего не понимала. Даже если нашей дружбе не конец…

Тут мы переглянулись, и я подумала, что нет, не конец. Джейкоб по-прежнему смотрел на меня, как на лучшую подругу. Он нисколько не изменился. А вот я…

Он встретил меня улыбкой — ласковой, родственной, — и я окончательно уверилась, что наша дружба еще жива. Все как раньше, когда мы днями напролет убивали время в его гараже. Легко анормально. Я вновь заметила, что странная потребность в Джейкобе, которую я чувствовала до перерождения, исчезла. Он стал мне просто другом, как и полагалось.

И все-таки я не могла понять смысл его поступка. Неужели Джейкоб настолько самоотвержен? Готов ценой собственной жизни помешать мне сделать то, за что я буду казнить себя до скончания веков? В чем причина — в снисхождении к моей новой сущности? Конечно, таких прекрасных людей, как Джейкоб, очень мало, но даже от него я не смогла бы принять столь большой жертвы.

Он улыбнулся еще шире и слегка пожал плечами.

— Беллз, извини, конечно, но вид у тебя жуткий. Ты прямо как из фильма ужасов.

Я улыбнулась: вот он, старый добрый Джейкоб, которого я знала и понимала.

Эдвард зарычал:

— Попридержи язык, псина.

Ветер подул мне в спину, и я быстро наполнила легкие безопасным воздухом, чтобы ответить:

— Нет, он прав. Глаза кошмарные, да?

— Просто жуть. Хотя я думал, будет хуже.

— Вот спасибо! Потрясающий комплимент.