— Самый тяжелый случай у Эмметта с Розали. Лет десять я и на пять километров к ним подойти не мог. Даже Эсми с Карлайлом с трудом их переваривали. В конце концов, сладкую парочку отселили. Эсми построила им отдельный дом. Роскошнее, чем этот, — Эсми понимает, какие у Розали вкусы, а какие у тебя.
— Десять лет, говоришь? — Разумеется, Эмметту с Розали до нас далеко, но называть более долгий срок было бы слишком самонадеянно. — И все придет в норму? Как у них?
Эдвард не сдержал улыбку.
— Не знаю, что ты имеешь в виду под «нормой». Ты же видела, родные живут совершенно обычной жизнью. А вот по ночам ты спала. — Он подмигнул. — Когда не приходится тратить время на сон, остается уйма свободного времени. На все желания хватит. Поэтому я лучше всех играю на пианино, больше всех (за исключением Карлайла) прочитал книг, изучил кучу наук и говорю на стольких языках… Эмметт будет тебе вешать лапшу на уши, что без чтения мыслей я ничего такого бы не добился, однако на самом деле у меня просто был вагон и маленькая тележка свободного времени.
Мы хором рассмеялись, и дрожь от смеха передалась нашим сплетенным воедино телам, направив диалог совсем в другое русло…
25. Услуга
Впрочем, совмещать желания и выделять главное я начала учиться уже (как мне показалось) через миг. Эдвард помог.
Одним единственным словом.
— Ренесми…
Я вздохнула. Скоро она проснется. Сейчас, наверное, часов семь. Будет ли она искать меня? Я вдруг застыла, парализованная страхом. Какой мы найдем ее сегодня?..
Эдвард почувствовал, что мыслями я уже не с ним.
— Все хорошо, любимая. Одевайся, и через две секунды мы будем там.
Я, наверное, напоминала персонаж из мультика: вскочила, оглянулась, бросая взгляд на его распростертое тело, тускло мерцающее в рассеянном свете, потом снова на запад, где в большом доме дожидалась Ренесми, опять на него, на нее — голова вертелась, как флюгер. Эдвард смотрел с улыбкой, но без смеха — сильный характер.
— Главное — найти равновесие, любимая. А у тебя так хорошо получается, что еще совсем чуть-чуть, и все встанет на места.
— Ночь ведь принадлежит нам, да?
Улыбка стала шире.
— Думаешь, в противном случае я стал бы спокойно смотреть, как ты одеваешься?
Вот на этой мысли я и продержусь до вечера. Упрячу подальше огромное всепоглощающее желание и буду хорошей… нет, язык не поворачивается. Ренесми — самая настоящая, реальная, осязаемая часть моей жизни, — а я все никак не осознаю себя матерью. Впрочем, у других обычно есть аж девять месяцев, чтобы свыкнуться с мыслью. Мой же ребенок растет не по дням, а по часам.
При воспоминании о том, как стремительно протекает ее жизнь, ноги сами понесли меня вперед. Я влетела в резные двери гардеробной, не успев перевести дух, и ахнула от изумления, увидев дело рук Элис. А ведь думала набросить первое что под руку попадется… Сейчас, разбежалась!
— Что здесь мое? — напряженно прошептала я. Гардеробная и впрямь выглядела больше спальни по размеру. Не исключено, что больше всех остальных комнат в доме вместе взятых, — утверждать не берусь, пока не измерю шагами. В голове мелькнула картинка: Элис уговаривает Эсми послать к чертям классические пропорции, чтобы втиснуть это монструозное сооружение. Интересно, как Элис выиграла спор?
Передо мной простирались бесконечные ряды девственно белых одежных чехлов.
— Если не ошибаюсь, твое все, кроме этой стойки, — Эдвард коснулся вешалок, закрывающих кусочек стены по левую сторону от двери.
— Целиком?!
Он пожал плечами.
— Элис… — произнесли мы хором. Только у Эдварда получилось объяснение, а у меня — ругательство.
— Отлично. — Я потянула язычок «молнии» на ближайшем чехле — и зарычала сквозь зубы. Вечернее шелковое платье в пол. Нежно-розовое.
Я так до завтра искать буду.
— Давай помогу, — поспешил на выручку Эдвард. Осторожно потянув носом воздух, он уверенным шагом двинулся в дальний конец гардеробной. Там обнаружился встроенный комод. Еще раз потянув носом, Эдвард выдвинул ящик и с ликующей улыбкой извлек пару тертых дизайнерских джинсов.
Я подскочила к нему одним прыжком.
— Как тебе удалось?
— Джинсовая ткань пахнет по-особому. У каждой ткани свой запах. Так… Теперь поищем хлопок?
Чутье привело Эдварда к другой стойке; откуда, порывшись, он добыл и кинул мне белую футболку с длинными рукавами.
— Спасибо! — горячо поблагодарила я и тут же понюхала обе ткани, запоминая запах на будущее. А то никогда не сориентируюсь в этом бедламе. Шелк и атлас тоже запомним — чтобы обходить стороной.
Со своей одеждой Эдвард разобрался в считанные секунды. Если бы не счастье видеть его обнаженным, поклялась бы, что нет более прекрасного зрелища, чем Эдвард в хлопковых брюках и бежевом пуловере.
Он взял меня за руку, мы пролетели через закрытый садик, перемахнули каменную ограду и стремглав бросились в лес. Там я выпустила его ладонь, чтобы добежать до дома наперегонки. В этот раз первым к финишу пришел Эдвард.
Ренесми уже проснулась. Она сидела на полу и под бдительным надзором Роуз и Эмметта перебирала горку гнутого столового серебра, сжимая в правом кулачке перекрученную ложку. Как только я показалась за стеклянной стеной, ложка полетела прочь (оставив щербину в полу), а Ренесми властно протянула ко мне руку, вызвав у зрителей взрыв хохота. Элис, Джаспер, Эсми и Карлайл, устроившись на диване, следили за Ренесми, как за сюжетом увлекательнейшего фильма.
Я вихрем влетела внутрь, когда только раздались первые смешки, гигантским прыжком подскочила к Ренесми, одновременно подхватывая ее на руки. Мы смотрели друг на друга, расплываясь в улыбке.
Она изменилась, но не сильно. Чуть вытянулась, пропорции становятся из младенческих детскими. Волосы отросли на полсантиметра, локоны пружинят при каждом движении. По дороге к дому у меня воображение разгулялось настолько, что я успела представить куда более страшные картины. По сравнению с надуманными ужасами, это просто пустяки. Невооруженным глазом видно, что рост замедляется, можно и не ждать, пока Карлайл измерит.
Ренесми похлопала меня по щеке. Я вздрогнула. Опять голодная.
— Давно она проснулась? — спросила я, глядя, как Эдвард скрывается в кухне. Пошел делать завтрак, увидев ее мысли с той же четкостью, что и я. Интересно, если бы он был единственным, кто общается с Ренесми, заметил бы он ее необычный дар? Ведь Эдвард читает ее мысли так же, как мысли всех остальных.
— Несколько минут назад, — ответила Роуз. — Она тебя просила — скорее, даже требовала. Пришлось Эсми принести в жертву маленькому чудовищу свое лучшее серебро. — В улыбке Роуз, обращенной к Ренесми, было столько обожания, что «чудовище» прозвучало совсем не обидно. — Мы не хотели вас… э-э… отрывать.
Закусив губу, Розали отвернулась, чтобы не рассмеяться. За спиной от беззвучного смеха Эмметта задрожал весь дом до фундамента.
Я вскинула подбородок.
— Твою комнату начнем приводить в порядок сейчас же, — пообещала я Ренесми. — Тебе понравится домик. Он просто сказочный. — Я перевела взгляд на Эсми. — Спасибо! Огромное спасибо. Лучшего подарка и желать нельзя.
Не дав Эсми ответить, Эмметт захохотал, на этот раз вслух.
— Так что, домик еще стоит? — корчась от смеха, выдавил он. — А я думал, вы его с землей сровняли. Чем же вы ночью-то занимались? Обсуждением национального долга? — Эмметт закатился снова.
Скрежетнув зубами, я напомнила себе, к каким нехорошим последствиям привел мой вчерашний взрыв эмоций. Эмметт, правда, покрепче Сета…
— Да, а где же волки? — спохватилась я, глядя наружу сквозь стеклянную стену. И Ли нигде не видно.
— Джейкоб куда-то умчался спозаранку, — нахмурившись, ответила Розали. — Сет за ним.
— Что его так расстроило? — поинтересовался Эдвард, входя в комнату с чашкой для Ренесми. Видимо, память Розали открыла ему больше, чем мне — выражение ее лица.
Задержав дыхание, я передала ей Ренесми. Сверхсамоконтроль — великий дар, но с кормлением девочки я пока не справлюсь. Пока.
— Не знаю. И не хочу знать, — буркнула Роуз, хотя подробностями все же поделилась: — Он смотрел на спящую Несси, открыв рот, как придурок, а потом вдруг как вскочит и как понесется — ни с того, ни с сего. Я, во всяком случае, повода не вижу. И хорошо, что убрался. Чем дольше он тут сидит, тем меньше надежда, что вонь когда-нибудь выветрится.
— Роуз! — укоризненно пропела Эсми.
— Собственно, какая разница! — воинственно взмахнув волосами, заявила Роуз. — Мы здесь тоже долго не задержимся.
— Я по-прежнему считаю, что надо ехать прямиком в Нью-Гэмпшир и обустраиваться, — как будто продолжая давнюю дискуссию, подхватил Эмметт. — Белла числится в Дартмуте. Судя по всему, влиться в ряды студентов для нее проблемы не составит. — Он обернулся ко мне с ехидной улыбкой. — И программу будет щелкать, как орешки… все равно по ночам кроме зубрежки заняться нечем.
Розали захихикала.
«Не сорвись, не сорвись», — твердила я себе. И, к собственной гордости, справилась.
А вот Эдвард, как ни странно, нет.
Он издал короткий рык — резкий и утробный — и по его лицу, подобно грозе, прокатились чернейшие волны гнева.
Прежде чем кто-то успел отреагировать, Элис вскочила на ноги.
