дались слишком дорогой ценой. Случившееся накануне было для него, несомненно, немалым потрясением.
Закончив говорить, Алекперов сфокусировал наконец свой взгляд на мне. Именно меня он считал источником всех бед и от меня ждал объяснений.
– Во-первых, я прошу извинить меня за причиненное лично вам беспокойство, – сказал я со всей кротостью, на которую только был способен. – А во-вторых, должен признаться, что нисколько не раскаиваюсь в содеянном.
Я видел, какими глазами посмотрела на меня Светлана. Я с тобой полностью согласна, дружище, говорил ее взгляд, но все же поосторожнее на поворотах.
– Все прошло превосходно, – проявил я упрямство. – Нам нужно было громкое начало, и мы его добились. Прошел целый год, нас стали подзабывать. А теперь вот вспомнили – все одновременно.
– Ну хорошо, – примирительно сказал Алекперов. – Сам ход безупречно выверен, хотя с моральной точки зрения…
– А что такое здесь говорится о морали? – хмыкнул я.
– Вы поставили ничего не подозревающих людей в такие обстоятельства…
– А мы всех ставили в такие обстоятельства, – мстительно сказал я. – И все наши герои до поры до времени не подозревали о подоплеке происходящего. Вся наша программа построена именно на этом. При Самсонове тоже так было, и у вас почему-то это не вызывало протеста.
– Не со всем в работе Сергея я был согласен.
– Но в целом вы были довольны программой! – парировал я.
Светлана незаметно для Алекперова показала мне большой палец – молодец, мол. А Алекперов только пожал плечами, не найдя, что ответить.
– Мы будем показывать жизнь, – сказал я. – Такую, какая она есть. И будем делать это так, как делали при Самсонове.
Алекперов с обреченным видом кивнул. Не со всем он был согласен, но выбирать не приходилось. Он уже пытался делать программу без нас, вложил в проект деньги, а в результате не получил ничего, и ему оставалось только одно – искать компромисса с нами.
– Сценарии ближайших выпусков готовы? – спросил он, демонстрируя готовность к примирению.
– Да.
– Покажете?
– Непременно, – пообещал я.
– Техникой для съемок вас обеспечили?
– Да, спасибо.
– Людей хватает?
– Вполне.
– Вас ведь из прежнего состава только двое осталось?
– Ну почему же, – пожал я плечами. – Еще Демин.
И я увидел, как распахнулись глаза Алекперова. В его взгляде было что-то, чему я не мог найти определения. Это длилось всего секунду или две, после чего Алекперов опустил веки, пригасив полыхнувший в глазах огонь.
Мы еще побеседовали недолго – разговор был совсем бессодержательный, ни о чем, – и очень скоро мы со Светланой засобирались. Алекперов проводил нас до двери. Светлана вышла первой, а меня Алекперов чуть придержал за руку и сказал негромко, так что один только я его и слышал:
– С Деминым этим поосторожнее бы надо. И от программы его лучше отлучить.
Я посмотрел ему в глаза. В них было что-то такое, что подсказало мне: он не все сказал, что хотел.
7
Письма в адрес программы «Вот так история!», оказывается, продолжали поступать весь этот год. И хотя полноводная поначалу река посланий все мелела и мелела, превратившись в конце концов в тоненький ручеек, все-таки писем скопилось много – люди до сих пор не верили, что программа закрылась навсегда, и эта вера нас очень выручила. Мы просмотрели письма, поступившие в последние три месяца, и отобрали несколько, из которых что-то, по нашему разумению, могло бы получиться. Читали мы письма втроем: я, Светлана и объявившийся наконец-то Демин. Поначалу каждый отобрал то, что понравилось лично ему, потом мы все свели воедино, и в конце концов я выудил из пачки отобранных писем то, которое хотел использовать в первую очередь.
Оно было написано двумя молодыми людьми, которым хотелось разыграть своего друга. Тот был владельцем крохотной фирмочки, которая неизвестно чем занималась, и у него была мечта – создать собственное производство; но поскольку денег у него не было, он искал инвесторов, тех, кто согласился бы вложить деньги в его начинание. К письму прилагалась фотография потенциального кандидата на розыгрыш. Когда я увидел эту лопоухую голову с шутовской физиономией, я понял, кто будет первым героем нашей возобновленной программы.
На Светлану, впрочем, это письмо не произвело ни малейшего впечатления.
– Ну и что? – осведомилась она, прочитав текст.
Было видно, что она разочарована.
– Ты на лицо посмотри! – вскинулся я.
– А что лицо? И у меня лицо, Женя. И у тебя. Он бизнесмен, и этим все сказано. Да, фирма у него крохотная. Он там и швец, и жнец, и на дуде игрец, но тем опаснее с ним связываться. Это человек, живущий своим умом. Ну и как, скажи на милость, ты сможешь его подставить, чтобы он при этом до поры даже не догадывался, что его разыгрывают?
– Значит, если мы разыгрываем дядю Петю с цементного завода – это класс! – саркастически произнес я. – А буржуев уже и трогать не моги!
– Дело не в буржуях, Женя. Просто у этого парнишки склад ума несколько иной…
Светлана продолжала говорить, но я уже отключился. Мне вдруг отчетливо, до мельчайших подробностей представилось, как надо снимать этот сюжет. Шаг за шагом, фраза за фразой.
– Эй! – окликнула меня Светлана. – Да ты не слушаешь, кажется.
– Он хочет найти деньги! – сказал я. – Ты представляешь? Вот чтоб появился добрый дядя – и просто дал. Это же супер! Просто фантастика! Я его так разделаю!
Я рассказал, как мне все видится. Светлана смотрела на меня округлившимися глазами. А Демин просто сказал:
– Тебя будут бить.
– Пусть!
– Это очень больно, Женя.
– Пусть!
– Возможно даже, ты станешь инвалидом.
– Пусть!
Демин вздохнул и посмотрел на Светлану скорбным взглядом.
– Ты же видишь, он невменяем, – подвел он итог.
И Светлана тоже вздохнула.
– Идея, конечно, неплохая, – признала она.
Мне был знаком этот тон. Так говорят, когда хотят сначала усыпить бдительность, а потом попытаться отговорить человека от безумной затеи.
– Послушайте! – воскликнул я. – Ну что с вами, в самом деле? Вы все забыли, да? Вспомните, какие сюжеты мы с вами делали раньше! Мы рисковали точно так же! Когда год назад мы снимали историю про обменный пункт, где сто рублей меняют на сто долларов, я едва не схлопотал по физиономии. Ну и что? Зато какой был сюжет! Вся страна рыдала от смеха. И если надо будет рискнуть еще раз…
– Впрочем, почему бы и нет, – раздумчиво произнес Демин. – Если в кадре будет сам Женька…
Подразумевалось, что бить в случае чего будут меня. Я едва успел об этом подумать, как Демин закончил свою мысль:
– Да я рядом с ним, тогда мы с тем парнем уж как-нибудь справимся, вдвоем-то.
Я поймал его взгляд. В нем были озорство и решимость. И я засмеялся. И Светлана тоже. И уже только
