известно, — подтверждает Уралов. — Кроме нас с полковником Астаховым, этим и другие ведь занимаются. Примерно полгода назад в вашем районе задержали какую-то подозрительную личность. Но тогда они и мечтать не могли проникнуть так близко к пусковым установкам полигона. А теперь вот «еж» дал им такую возможность. Наверно, они тогда действительно сгрузили его у развилки шоссе. А потом, корректируя специальными импульсами, подкатили поближе к стартовой площадке полигона.
— Такого бы «ежа» на Луну или на какую-нибудь другую планету забросить, — задумчиво произносит Джансаев. — Сколько бы он интересных сведений передал на Землю! У нас ведь работают над специальной танкеткой для путешествия по лунной поверхности и передачи сигналов с нее на Землю.
Потом офицеры умолкают на некоторое время. Уралов очень задумчив сегодня, да и у Джансаева что-то пропала охота разговаривать. В голову лезут назойливые мысли: «А что, если корректировщик нас все-таки засек?.. Не мог он разве догадаться, что нам известна «ахиллесова пята» «ежа»? Тогда ему ничего не стоит прервать передачу на первой же секунде и предоставить все остальное фотоэлементам. А они сработают, как только станет к ним поступать достаточное количество энергии, чтобы привести в действие фотореле, подключенное к взрывателю заряда «электронного шпиона».
У Джансаева дрожь пробегает по спине от таких мыслей…
Но вот, наконец, в наушниках радиотелефонов раздается условный сигнал. Капитан и старший лейтенант мгновенно выскакивают из окопчика и, пригнувшись, словно под огнем противника, стремительным броском преодолевают расстояние, отделяющее их от «ежа». И сразу же валятся перед ним на траву. Какую-то долго секунды нервная спазма сковывает мышцы Уралова, но он тотчас же овладевает собой и протягивает руку к «ежу» с таким ощущением, будто кладет ее в пасть льву.
Ничего, однако, не происходит. Рука ощущает лишь твердую шершавую поверхность. «Еж» невелик, не больше футбольного мяча. Офицеры заранее договорились, что капитан попробует перевернуть его, а старший лейтенант постарается хорошенько разглядеть со всех сторон. И вот Уралов без особых усилий переворачивает «ежа» набок, а Джансаев осматривает его нижнюю поверхность.
Она ничем не отличается от верхней. На ней не видно никаких углублений и кнопок. И вообще ни малейших признаков каких-либо креплений, резьбы или швов. Все тут монолитно. Единственная деталь, торчащая над корпусам «ежа», — это замысловатая антеннка.
Как ни мало времени уходит на осмотр всего этого, она все же идет. В распоряжении офицеров остается теперь всего десять секунд. И тогда, не спрашивая разрешения Уралова, Джансаев выхватывает из кармана кусачки и резким движением стискивает ими тонкий стерженек антеннки у самого ее основания. Капитан пытается остановить его, но антенна уже у старшего лейтенанта, а времена в запасе — всего три секунды…
Раздосадованный самовольством Джансаева, Уралов делает ему знак немедленно уходить. И они мгновенно откатываются в сторону второго, ближнего к «ежу» окопчика. Некоторое время лежат молча, переводя дух и осмысливая происшедшее…
— Не ругайте меня, товарищ капитан, — робко произносит, наконец, старший лейтенант. — Что же было делать?.. Не уходить же с пустыми руками?
Уралов не удостаивает его ответом.
— Зато теперь они над ним больше не властны, — убежденно заявляет Джансаев.
А капитан даже не понимает, о чем это он говорит. Кто над кем не властен? Это он о «еже», конечно… А ведь и в самом деле связь с ним теперь нарушена. Никуда он больше не пошлет информации, и ему никто ничего не прикажет. Это ведь совсем новая ситуация, и в ней нужна спокойно разобраться.
— Вы, значит, считаете, что он теперь неуправляем?
— Он же без связи, товарищ капитан! — горячо восклицает Джансаев. — А мы гарантированы от сюрпризов — кроме нас, никто уже его не взорвет.
— Но ведь и мы теперь не сможем к нему приблизиться, так как не будем знать, когда он начнет вести передачу…
А Джансаев так и сияет весь, хотя и сам он только сейчас окончательно осознает все значение своего поступка.
— Наоборот, товарищ капитан, именно теперь мы сможем подойти к нему почти без риска. Он, если и заметит нас, то все равно никому не сообщит!
— Конечно же, черт побери! — радостно восклицает Уралов. — Спасибо, Ахмет! Я как-то сразу этого не сообразил. Идемте-ка теперь к нему поближе…
— Не очень, однако! — предостерегающим жестом останавливает его Джансаев. — Фотореле у него ведь осталось…
— Конечно, Ахмет, — смеется капитан. — Не ближе чем на полметра.
— Лучше на метр.
— Ладно, не возражаю, хотя уверен, что его фотоэлементы срабатывают не дальше чем за полметра. Бессмысленно было бы взрывать такой сложный аппарат на большем расстоянии. Тем более, что конструкторы его рассчитывают, видимо, уничтожать этим взрывом не только аппарат, но и того, кто его обнаружил.
Они снова лежат у «ежа» и спокойно рассматривают его. Теперь он уже не кажется им коварным существом, готовым к убийству. Обыкновенный, слегка приплюснутый зеленый шар в белых крапинках под цвет ромашек. Он, правда, может еще обороняться и причинить вред, может даже убить кого-нибудь, если подойти к нему слишком близко. Но это уже не активная оборона. Теперь это будет лишь актом отчаяния…
— Надо, наверно, сообщить что-нибудь полковнику Астахову, — вспоминает, наконец, о начальстве старший лейтенант Джансаев, вопросительно глядя на капитана.
— Да, обязательно надо доложить ему обо всем, — спохватывается Уралов.
Он встает и почти бегом устремляется к рации. А радист командного пункта уже надорвал голос, выкрикивая его позывные.
— Наконец-то! — облегченно вздыхает он. — Живы вы, товарищ капитан? И старший лейтенант тоже? А мы тут за вас… Передаю микрофон товарищу полковнику.
— Товарищ Уралов?! — слышит капитан голос Астахова. — Ну как там у вас? В бинокль мы видали, что вы держали в руках этого «ежа»… Что? Обезвредили? Ну ладно, не рассказывайте, мы к вам сейчас приедем. Поздравляю вас, герои!
Астахов с Шаховым приезжают через десять минут. Спрыгнув с машины, полковник молча целует сначала Уралова, затем Джансаева.
— Ну, докладывайте, как удалось с этим коварным существом справиться? — кивает он на «ежа».
— А очень просто. Откусили мы у него антенну, и теперь он неуправляем.
— И уже не взорвется?
— От этого мы не гарантированы. Неосторожным действием можно, конечно, вызвать его взрыв. Но теперь мы не торопясь подумаем, как предотвратить и это. А может быть, и предпринимать ничего не придется. Может быть, он тихо скончается естественной, так сказать, смертью — от истощения.
Полковнику это непонятно, но он не торопит капитана, ждет, когда тот сам все объяснит.
— А ведь это идея! — восклицает вдруг инженер-полковник Шахов. — Нужно только заставить его работать непрерывно!
— Это уже сделали за нас его хозяева, — смеется счастливый Уралов. — Намереваясь получить как можно больше сведений об испытании нашей «новой» ракеты, они, наверно, перевели работу «ежа» на повышенный режим и переключить уже не смогут. Ни одной из их команд он не примет теперь. А мы постараемся, чтобы он не имел больше возможности заряжать свои батареи солнечной энергией и работал бы до полного истощения, получая и передавая информацию, которая ни к кому уже больше не попадет.
— А про перископчик его вы не забыли? — напоминает Шахов.
— Он теперь никакой роли не играет, так как без команды не сможет даже высунуться. Без антенны никакого сигнала он уже не примет, сколько его ни подавай.
— Не заменяет ли этот перископчик антенну в случае выхода ее из строя?
— Не думаю, — покачивает головой Уралов. — Слишком уж она сложна. Да и сам перископчик
