освобождению России и борьбе с исконным врагом славянства. Да здравствует сибирская армия! Наздар, славные чехословаки!» Представитель чехословаков, доктор Глосс, произносит здравицу автономной Сибири, Великой России, союзным державам, всему славянскому миру. По окончании парада войска прошли церемониальным маршем перед Правительством.

Зал заседания был декорирован бело-зелеными и национальными флагами союзников, сибирских народностей, гербами воссоединенной Сибири. Над председательским местом надпись зеленым по белому: «Через автономную Сибирь — к возрождению свободной России». Члены Думы занимают места по фракциям, справа налево, в следующем порядке: областники, кооператоры, представители национальностей, эсеры, эсдеки и на крайней левой — представители профессиональных союзов. При торжественной тишине председатель И. А. Якушев объявляет заседание Сибирской Областной Думы открытым.

После приветственной речи Якушева Председатель Совета министров посылает записку и просит предоставить ему слово, но тут происходит случайное недоразумение, которое разрушает весь план. Якушев, по его словам, не заметил, кто прислал записку, и прочел вместо фамилии Вологодского фамилию Вейнберга.

— Член Думы Вейнберг! Вы просили слова?

— Нет, я не просил.

Тогда слово было предоставлено эсеру Яницкому и, прежде чем выступил Вологодский, Дума, или, вернее сказать, фракция эсеров, которая составляла подавляющее большинство, провела и включение в свой состав членов Учредительного Собрания, и наказ.

Аттестат незрелости

— Не доросла Сибирь до парламента, — сказал на другой день Вологодский при обмене впечатлениями по поводу Думы.

Через два дня в газете «Сибирская жизнь», наиболее солидном органе Сибири, появилась моя статья, которая вызвала в Думе большие разговоры. Авторство этой статьи осталось членам Думы неизвестным. Статья озаглавлена — «Аттестат незрелости».

«В этот исторический день, — говорится в статье, — все было хорошо, кроме — для многих это не представилось неожиданным — самой Думы.

Яркое солнце, блестящий вид войск и милиции, цветы, которыми закидали Председателя Совета министров, декларация и заявления Правительства, даже пестроватая внешность думского зала и симпатичная, чисто русская по типу, наружность Председателя Думы — все это создавало самое благоприятное впечатление.

Но Областная Дума — не митинговое учреждение. Она рассматривает и одобряет или отвергает законопроекты, выражая мнение страны. Ее голосование имеет государственное значение, и надо оценивать не внешние впечатления, оставшиеся от первого дня, а степень соблюдения «обрядов и форм столь существенных».

С этой стороны председателю Думы и ей самой надлежит поднести аттестат незрелости.

Должно быть, это первый случай в практике парламентов культурного периода, когда только что открывшийся парламент непосредственно после приветственной речи председателя, не проверив мандатов, не избрав президиума, принимает два постановления, изменяющих конституционные законы.

Ряды кресел, где заседают члены Областной Думы, еще не отделены от кресел, отведенныхдля публики. Никто не может утверждать, что среди членов Областной Думы не сидели посторонние. Да в действительности они и сидели тут. Член Самарского Комитета Гуревич нашел, например, для себя более удобным слушать декларацию Правительства, сидя с членами Думы в первом ряду кресел.

Делается внеочередное заявление о необходимости ввести в состав Думы членов Учредительного Собрания от Сибири. Председатель почему-то принимает это внеочередное заявление как законодательное предположение, ставит его сейчас же на голосование, оно принимается, и Председатель немедленно вводит его в действие, предлагая членам Учредительного Собрания занять места в Думе.

Любопытно, что переживали при этом юристы — удивление или ужас?

Перечислить все произведенные Председателем и Думой нарушения «обрядов и форм существенных» не представляется возможным.

Никакими наказами, даже наказом, принятым через несколько минут Думой, не предусмотрено принятие законов по внеочередным заявлениям. «Ни один законопроект не может быть разрешен по существу временной Сибирской Областной Думой без предварительного рассмотрения его в соответственной комиссии» (ст. 58). «Вносимые членами Думы законодательные предположения должны содержать в себе основные положения предполагаемого закона с объяснительной к ним запиской» (ст. 60). «По признании желательным издания закона на основании внесенного членами Думы законодательного предположения последнее передается для рассмотрения и составления соответственного законопроекта в комиссию» (ст. 62). «При рассмотрении в Думе каждый законопроект подлежит троекратному обсуждению» (ст. 65).

Почему же все это не соблюдено председателем Думы? Забыл ли он наказ или не знает общепринятых правил парламентского обихода? Или забыл о беспартийности председателя и отдал дань партии, к которой принадлежат члены Учредительного Собрания? Все это не меняет дела.

«Внеочередное заявление» превратилось в законопроект. Статьи закона — чего не сделает наш усовершенствованный век? — фиксировались исключительно воздушными волнами, в голосовании принимали участие не члены Думы, а лица, считавшие себя членами Думы, председательствовал милый человек, который вовсе не представил мандата.

Принятие закона производилось до проверки полномочий, до избрания президиума, до составления секретариата.

Но этим не ограничивается круг нарушений, допущенных Думою и ее председателем. Законы до введения их в действие утверждаются, подписываются, опубликовываются, но и это председатель Думы, ошеломленный торжественностью обстановки, совершенно упустил из виду, и через одну минуту после голосования состав Думы пополнился новыми членами.

Изменение состава законодательного учреждения — акт, несомненно, конституционного характера — последовало при обстановке, совершенно лишающей его силы закона и вообще всякого

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату