Комната с заколоченными ставнями

фантастических, что в них все равно не поверил бы ни один здравомыслящий человек.

— Хорошо, я об этом подумаю, — сказала Роза почти безразлично.

— Когда мы увидимся, я попробую тебе все объяснить, — пообещал я.

Она отрывисто попрощалась и повесила трубку, оставив меня наедине с моими опасениями и недобрыми предчувствиями.

V

Не без колебаний приступаю я к изложению финальной части этой удивительной истории, предвидя почти неизбежные обвинения в пустом фантазерстве, а то и прозрачные намеки на мое якобы душевное нездоровье. И тем не менее я продолжаю утверждать, что события, свидетелем и непосредственным участником которых я являлся, могут в будущем роковым образом повлиять на развитие всей человеческой цивилизации.

На другой день после своего не слишком удачного телефонного разговора с Розой Декстер я попытался было заняться работой, но в конце концов не выдержал и ближе к вечеру отправился в библиотеку, где обычно происходили наши встречи. Устроившись за столом напротив входа в читальный зал, я прождал ее более часа, после чего решил, что она сегодня может вообще не прийти, и вновь направился к телефону. Мне было необходимо с ней увидеться и поговорить обо всем этом деле начистоту.

Однако на сей раз трубку сняла жена ее старшего брата и сообщила, что Роза недавно ушла.

— Перед тем к ней заходил какой-то джентльмен, — добавила она.

— Вы не знаете, кто это был? — спросил я.

— Нет, мистер Филлипс.

— И не слышали, как Роза называла его по имени?

Нет, она этого не слышала. В сущности, она лишь мельком видела гостя, когда открывала ему дверь, но после моих настойчивых расспросов припомнила только, что у этого человека были усы.

Мистер Аллан! Теперь я в этом не сомневался.

Повесив трубку, я минуту-другую простоял в нерешительности. Возможно, Роза и мистер Аллан просто отправились на вечернюю прогулку по Бенефит-стрит. Но с таким же успехом они могли быть сейчас в том самом таинственном и зловещем доме. Одна только мысль об этом привела меня в сильнейшее волнение.

Выбежав из библиотеки, я что было сил помчался по направлению к Энджелл-стрит. Около десяти часов я достиг дверей своего дома; по счастью, мать уже отошла к сну, и мне удалось незаметно пробраться в отцовский кабинет и завладеть его старым револьвером. Теперь мой путь лежал к холму на берегу реки; одинокие ночные прохожие шарахались в стороны, завидев бегущего по улице явно невменяемого человека, но сейчас меня мало заботили их удивленные взгляды — я сознавал страшную опасность, нависшую над Розой, да и, пожалуй, не только над ней одной.

Когда я приблизился к дому, угрюмая темнота и безжизненность его фасада несколько охладили мой пыл. Я остановился в тени, чтобы перевести дух и немного успокоиться, а затем крадучись двинулся в обход здания. В окнах его задней стороны также не было видно ни малейшего проблеска света, но зато до моих ушей донесся низкий вибрирующий звук, напоминавший гудение натянутых проводов во время сильного ветра. Вскоре у самого дальнего конца стены я заметил слабое свечение, однако это был не обычный желтоватый свет лампы, а какое-то бледно-лиловое излучение, исходившее, казалось, от самой поверхности стенной кладки.

В памяти моей вновь ожила картина, увиденная накануне внутри этого здания. Но теперь уже я не собирался ограничивать себя ролью пассивного наблюдателя. Возможно, Роза как раз сейчас находилась в большой комнате, где стояли два стеклянных ящика, окруженных неведомой мне аппаратурой.

Быстро вернувшись к главному входу, я поднялся по ступеням крыльца и толкнул дверь. Как и в прошлый раз, она была не заперта. С револьвером в руке я шагнул в вестибюль и здесь задержался, прислушиваясь к отдаленному гулу; теперь я различил на его фоне знакомые звуки песни — той самой, под которую начинался гипнотический сеанс в моем доме.

Все это могло означать одно: мистер Аллан и его братья проводили очередной эксперимент, и на сей раз объектом его была Роза!

Не теряя более ни секунды, я устремился вперед и, ворвавшись в комнату, застал картину, которая отныне уже никогда не изгладится из моей памяти. Мистер Аллан и все его двойники, расположившись прямо на полу вокруг стеклянных ящиков, старательно выпевали свое сатанинское заклинание. Позади них к стене был прислонен огромный портрет Эдгара По, который я прежде видел лежащим под стеклом. Однако причиной испытанного мной в этот миг ужасного нервного потрясения были отнюдь не эти многократно повторяющиеся усатые лица — гораздо страшнее было то, что я увидел внутри стеклянных ящиков!

В одном из них, озарявшем комнату яростно пульсирующим фиолетовым излучением, лежала Роза, полностью одетая и абсолютно неподвижная — она явно находилась под воздействием гипноза. На груди ее, активно манипулируя всеми своими конечностями, восседало омерзительное конусообразное существо — то, что в прошлый раз сидело поверх снимка Эдгара По. А рядом, в другом стеклянном ящике — даже сейчас я не могу вспоминать об этом без содрогания — в той же позе лежала точная копия, стопроцентный двойник Розы Декстер!

Дальнейшие события я помню довольно смутно. Потеряв контроль над собой, я разрядил револьвер в стеклянную поверхность и, видимо, нанес повреждения одному или обоим ящикам. Во всяком случае, фиолетовое сияние погасло и комната погрузилась в кромешную темноту, из которой доносились испуганные и тревожные крики мистера Аллана и компании. Затем последовала серия взрывов в аппаратуре, среди которых я на ощупь добрался до ящика и, схватив тело Розы Декстер, выбежал с ним на улицу.

Оглянувшись, я увидел за окнами дома яркие языки пламени, после чего его северная стена раскололась и некий объект — я не смог определить, что это было такое, — вырвался из горящего здания и стремительно исчез в вышине. С Розой на руках я бросился бежать вниз по улице, подальше от проклятого холма.

Придя в себя, Роза начала биться в истерике, но вскоре мне удалось ее успокоить, и она, затихнув, больше не проронила ни слова. Я доставил ее домой и, хорошо представляя, какие страхи ей довелось пережить, решил отложить объяснения до того времени, когда она окончательно оправится.

В течение следующей недели я несколько раз ходил к дому на холме, пытаясь выяснить что-либо о судьбе его обитателей. Однако выдвинутое против меня обвинение в поджоге — основной уликой при этом был револьвер, брошенный мною во время бегства из дома, — заслонило в глазах полиции все остальные, куда более важные вопросы. Напрасно я умолял их подождать, пока Роза Декстер выздоровеет и сможет подтвердить правоту моих слов. Эти полицейские чины попросту не принимали меня всерьез.

Они утверждали, что обгоревшие останки, найденные на пепелище, — по крайней мере, б ольшая их часть — не могли быть останками человеческих тел. Но что они ожидали увидеть? Семь трупов Эдгара Аллана По? Я объяснял им, что существа, населявшие этот дом, были пришельцами из другого мира, с далекой умирающей планеты, обитатели которой стремятся захватить нашу Землю, принимая с этой целью облик самых обычных людей. Безусловно, только по чистой случайности первой моделью для них послужил портрет Эдгара По — они ведь не могли знать, что этот весьма характерный образ плохо подходит для конспирации. То, что полиция обнаружила под развалинами дома, не было телами людей именно потому, что материалом для этих дубликатов послужила живая плоть уродливой инопланетной твари, которая все это время обитала в излучающем фиолетовый свет прозрачном контейнере. По словам полицейских, они не смогли идентифицировать находившийся внутри дома аппарат или комплекс аппаратов, поскольку от них после взрыва уцелели лишь отдельные разрозненные детали. Не думаю, что они преуспели бы в этом больше, останься устройство неповрежденным, — ведь назначением его было не что иное, как трансформация живой материи конусообразного существа в телесную оболочку человека!