— Ты знаешь, что тебя ждет?
— Да. Смерть на площади перед Дворцом Трех Добродетелей. Но лишь в том случае, если ты выдашь меня.
— Что значит — если выдашь?! — возмутился посьерранин. — Ты полагаешь, я могу поступить иначе?!
Ленла улыбнулась.
— Твои глаза говорят о том, что ты поступишь иначе.
— Изменить долгу? Изменить присяге? — Зют резко поднялся. — Нет! Пойдем! — Он схватил девушку за руку.
— Подумай... — Взгляд красавицы пронзил сердце астронавта. — Ты можешь выбирать. Да — и тебя будет терзать раскаяние, всю твою жизнь будет. Нет — и мы будем счастливы вместе.
Как и несколькими мгновениями прежде, Зют медленно разжал пальцы. Его лицо выражало сомнение.
— Допустим, я хочу сказать
— Все просто, — ответила Ленла. — Убей комедианта Каспара. Убеди своих друзей, что беглец прячется под его маской.
— Но у Каспара одно сердце!
Девушка жестко усмехнулась.
— Убей его так, чтобы у него вообще не осталось сердца!
— Хорошо, допустим, я сделаю это. А что мне делать дальше? Остаться с тобой на этой планете?
— Зачем? Я собираюсь вернуться в Пацифис. Ведь недаром вы очутились здесь.
— Как? В качестве землянки? Но биоанализ покажет твою идентичность с Ленлой Гиль!
— Нет. — Девушка медленно провела руками по волне рыжеватых волос. При этом ее тело изогнулось столь сладострастной дугой, что у Зюта пересохло в горле. — Я вернусь посьерранином.
Астронавт удивленно вскинул брови, но тут же понял.
— Вместо кого-то из нас? — полуутвердительно спросил он.
— Вместо Аквилона. Он более других подходит для этой цели.
— А что будет с ним?
— Ему придется умереть.
— Ха! — только и смог выдавить Зют. — Как все просто! Ему придется умереть... Ему! Офицеру Управления, побывавшему не в одной передряге! Моему другу! Вот так — взять и умереть! И ты думаешь, я пойду на это?!
— Да, — уверенно ответила девушка. — Впрочем, ты вправе выбрать.
Лицо Зюта исказила мучительная гримаса. Долг, честь, совесть боролись с любовью. Любовью огромной, всепоглощающей, засасывающей, словно бурая тина. Липкие потоки этой страшной любви поглотили все то, что еще мгновение назад казалось несокрушимым, посеяли сомнение, сладкие мечты о счастье.
Перед глазами Зюта мелькнуло охотничье бунгало на Зеленом мысу Судейры, полученное от Совета незадолго до полета, — награда за выслугу лет. Буйная природа, охота, любимая женщина. Женщина...
Первой сдалась совесть, затем уполз в щель долг, дольше всех сопротивлялась честь. Немногим дольше.
— Я сделаю так, как ты хочешь, — выдавил Зют, — но обещай, что будешь моей.
— Ты полагаешь, у меня есть выбор?
— Пожалуй, нет, — согласился астронавт и после небольшой паузы спросил: — Ты все это рассчитала заранее?
— Да.
— И пять веков, и гравюру, и музей?
— И то, что вы непременно найдете Землю, и то, что это непременно будете вы.
Зют покачал головой, то ли восхищаясь, то ли ужасаясь этой женщине.
— Ты очень умна. И намного страшнее, чем я предполагал. Боюсь, придет день, и я пожалею, что полюбил тебя.
Ленла смерила астронавта холодным взглядом.
— А ты сделай все, чтобы этот день не пришел.
С этими словами она начала возвращать облик Сусанны. Вскоре звонкие каблучки уже стучали по булыжникам die Weberstrasse. Цок-цок-цок!
Ночь. Безлунная и беззвездная.
Перебирая пальцами две сиротливо перекатывающиеся в кармане серебряные монетки, Аквилон брел из die Bierstube. Шаг его был нетверд, взор туманен. Он прошел не менее половины пути, когда позади послышался негромкий перестук шагов. Аквилон стремительно обернулся и всмотрелся в темноту. Шаги тут же стихли, но стоило Аквилону двинуться вперед, как они зазвучали вновь. Смутно знакомое цок-цок-цок. Посьерранин резко остановился, шаги замерли.
Эта игра продолжалась довольно долго. Аквилон то останавливался, то вновь пускался в путь. Шаги следовали за ним неотступно.
Темный, поросший бурьяном холм. Неподалеку завыл волк. И шаги — сводящий с ума перестук каблучков. Посьерранин начал терять самообладание. Богатое, пораженное земными суевериями, воображение создавало образы вампиров и оборотней, отвратительных карликов с длинными когтистыми пальцами. Аквилон вздрогнул и в который раз замедлил шаг. Звонкое цок-цок-цок зазвучало ближе, начало обходить слева. А справа вновь завыл волк.
— Чур меня! — выдавил непослушными губами Аквилон. Хмель улетучился, уступая место страху. Сладкому и липкому, словно паутина. Шаги сделали круг и затихли. Нервы Аквилона не выдержали. — Эй, кто там есть?! Выходи! Выходи!!!
Ответом была натянутая, будто тетива, тишина. Посьерранин хотел продолжить путь, но не смог сделать и шага. Какая-то необъяснимо гнетущая сила давила на сознание, стремясь подчинить его своей воле.
Из-за спины донесся слабый шорох. Аквилон обернулся. В нескольких шагах от него смутно белел женский силуэт. Голова девушки была чуть склонена набок, лицо закрыто вуалью густых волос.
— Сусанна? — нерешительно произнес Аквилон, узнавая знакомое платье.
Девушка медленно подняла голову. Это была не Сусанна. Тонкое, с мелкими чертами лицо. Джер Ди! Рука Аквилона скользнула по бедру, пытаясь найти несуществующую рукоять излучателя. Девушка не отрываясь смотрела в глаза астронавту. Ее пронизывающий взгляд, казалось, проникал в самое нутро посьерранина.
— Я не Сусанна, Аквилон! — звонко сказала она на универсальном языке Содружества. — Я была ею.
Чужая воля, почти поработившая сознание астронавта, ослабла, позволив Аквилону прийти в себя.
— Джер Ди, — начал он, стараясь говорить твердым голосом, — именем Совета объявляю тебя арестованной!
Девушка спокойно улыбнулась, обнажив острые зубки. Видя, что она не пытается ни бежать, ни сопротивляться, астронавт шагнул вперед с намерением взять ее за руку. И тогда она произнесла:
— Что будет иметь Аквилон, если предаст Джер Ди в руки Совета?
— Награду и повышение по службе! — машинально ответил астронавт.
— Всего лишь... — Джер Ди саркастически улыбнулась. — А я предлагаю ему власть над Галактикой!
— Хитрый трюк! — засмеялся, мертвой хваткой вцепляясь в руку жертвы, уже оправившийся от неожиданности Аквилон. — Пойдем!
Но девушка покачала головой, а затем тихо свистнула. Из темноты появилась гигантская черная тень,
