Участие анархистов было еще более весомым. Достаточно вспомнить, что под смешанными эсеро– анархическими лозунгами будет развиваться все так называемое сибирское партизанское движение.. Аналогичная картина и на Украине: достаточно вспомнить армию Н. Махно — а это далеко не единственная вооруженная структура под черным флагом на юге. А небезызвестная «Маруся» (собственно, Мария Никифорова) — командир анархистского отряда, воюющего за красных. Были многочисленные структуры подобного рода и на Восточном фронте (в том числе в Екатеринбурге). А в Москве вообще легально действовала Черная гвардия — и тоже за Советскую власть, и ее услугами охотно пользовались.
Что касается Питера, то активнейшее участие в описываемых событиях «красы и гордости революции — матросов» (Л. Троцкий) полностью избавляет меня от необходимости комментариев. Вспомните хотя бы «Оптимистическую трагедию» В. Вишневского. Отряды матросов–анархистов были ударным острием переворота 7 ноября, главной силой подавления юнкерских выступлений, первым призывом ЧК и первым оружием красного террора — С. Мельгунов рассказывает на страницах своего «Красного террора в России» о жутких расправах над офицерами, которые осуществлял в Питере анархист Н. Железняков (старший брат легендарного «матроса Железняка») со товарищи. А разгон Учредительного собрания, как вы знаете, производил сам «матрос Железняк» — тоже анархист. Но самое впечатляющее — это список военных деятелей Красной Армии, имевших «альтернативную» партийность. Помимо уже упоминавшегося меньшевика С. Вострецова это: макисмалисты М. Левандовский и Р. Эйдеман; левые эсеры Ю. Саблин, М. Муравьев, А. Егоров, С. Лазо, Г. Котовский, В. Киквидзе; анархисты…
Впрочем, о них речь особая, поскольку список их наиболее представителен. Так вот, анархистами были: командующий Восточно–Сибирской партизанской армией Н. Каландаришвили; уже упоминавшийся легендарный «Железняк» — А. Железняков; К. Акашев — о нем надо рассказывать вообще отдельно. 7 ноября он, по сути, сыграл самую главную роль в перевороте: будучи комиссаром Временного правительства по артиллерийским училищам, он по поддельному документу (!) убедил юнкеров– артиллеристов покинуть позиции у Зимнего дворца (тем самым сделав его оборону, по существу, невозможной).
В гражданскую войну Н. Акашев — командующий Военно–воздушными силами Красной Армии. Его послужной список весьма впечатляет: взятие Казани, борьба с конницей Мамонтова, на Урале — участие в уфимской операции и деблокаде Уральска (и то, и другое — летом 1919 года). На Урале, кстати, был и еще один чрезвычайно популярный военачальник–анархист. Это… Чапаев. Да–да, он в 1917 году состоял в саратовской организации анархо–коммунистов! Вспомните теперь все то, что я писал о Чапаевской дивизии в предыдущих главах и что Д. Фурманов тоже был анархистом. А теперь сделайте выводы, несомненно, прославленная дивизия в некотором смысле была «уральским аналогом» махновской армии.
Кроме того, вполне хватало и командиров, не состоявших в упомянутых партиях, но явно к ним тяготеющих. Таковы партизанские командиры А. Кравченко в Минусинской котловине, П. Щетинкин в так называемой Свободно–Баджейской республике (около Байкала). Оба явно проанархически настроены. Напомню, что и Иркутский Политцентр, расстрелявший Колчака, состоял из людей, примыкавших к вышеупомянутым партиям.
А на Украине, в довершение всего, были так называемые боротьбисты (коммунисты–националисты). Они группировались вокруг газеты «Боротьба» — отсюда и название. Так вот, к боротьбистам явно примыкали известные комбриги Т. Черняк и В. Боженко, а также прославленный начдив Щорс.
Тут мы подходим к самому гвоздю проблемы. Большевики, пользуясь услугами своих левых союзников, отнюдь не собирались делить с ними власть. Характерно, что большевистская пропаганда с самого начала усиленно создавала отрицательный имидж всем вышеупомянутым партиям. О боротьбистах, к примеру, Ленин в «Письме рабочим и крестьянам по поводу победы над Деникиным» отзывается, что называется, сквозь зубы — хочет обрушиться, а еще нельзя. Позднее же, в сталинские и послесталинские годы, их уже откровенно бесчестили — всех интересующихся отсылаю к небезызвестному «Краткому курсу истории КПСС». О левых эсерах и анархистах и говорить нечего — обвинения в их адрес уже стали общим местом массового восприятия. Но, пожалуй, самое странное — жесткое отношение большевиков к максималистам (кстати, самой левой партии всего левого блока).
Помните, в фадеевском «Разгроме» Мечик приходит в партизанский отряд Шалдыбы по путевке обкома партии максималистов. И… партизаны встречают его мордобоем — как эсера. Затем, когда он попадает в отряд Левинсона, там, по сути, повторяется то же самое: только не бьют, а просто проявляют «странные отношения». И Мечику приходится просто из чувства самосохранения стараться как?то «смазать значение пославшей его организации». Хороши братья по классовым битвам! «Зато это были не книжные, а живые люди» — так Фадеев оправдывает издевательства над Мечиком: весьма своеобразная аргументация, если не сказать более.
Только сейчас проясняются истоки драмы, разразившейся летом 1918 года. Драмы, эпицентром которой стало левоэсеровское восстание 6 июля. Собственно, восстания никакого не было, а была грандиозная большевистская провокация по устранению союзника–конкурента. «Эсер» Я. Блюмкин, стрелявший в германского посла Мирбаха, был… агентом ЧК (кстати, он нисколько не пострадал после событий 6 июля — наоборот, в поте лица трудился на террористической ниве аж до 30–х годов). Этот теракт позволил Ленину свалить многое на левых эсеров и арестовать всю их фракцию на самом съезде Советов. Неожиданным было только то, что неукротимые эсеры не захотели безропотно ложиться под нож и оказали сопротивление (подавленное, впрочем, в течение дня).
Расправа с левыми эсерами — наиболее известное, но не единственное событие такого рода. Еще до 6 июля в Москве была разоружена Черная гвардия (в частности разгромлен ее штаб на Малой Дмитровке). Но эти столкновения сдетонировали в провинции, и там развернулись весьма драматические коллизии. Так, в Екатеринбурге Л. Вайнер и П. Хохряков разоружали анархистов… в июне. Если вдуматься, ситуация вырисовывается воистину дичайшая: Екатеринбург держится, что называется, на «честном слове» — только потому, что чехи не спешат его брать, а белоповстанцы еще не рискуют штурмовать красную столицу Урала (они на это решатся в июле). Красное командование, похоже, уже поставило крест на Екатеринбурге — от этом откровенно поведал Г. Эйхе в своей книге «Опрокинутый тыл» (М., Воениздат, 1960). И в этой обстановке ЧК разоружает своих союзников!
Самое главное, что этот удар в спину поставил вооруженные отряды левых партий в весьма затруднительное положение. Как быть? Ведь они и большевики одинаково противостоят белым, и путь туда им заказан. Но и не реагировать на действия коммунистов тоже нельзя. Какой же линии придерживаться? Вот весьма типичное свидетельство — выдержка из воспоминаний Н. Махно, речь идет о митинге в Царицыне летом 1919 года:
«Одного мы не можем понять, — втолковывали рабочие, — мы здесь стремимся к организации своих дел для развития и защиты революции и ее идей… У нас и большевики, и левые эсеры, и анархисты организованно стоят за то, чтобы разбить контрреволюцию… А в Москве и в других городах Центральный России анархистские организации разгоняются, непокорные расстреливаются…» Подобное недоумение разделяли многие по всей России.
Естественной реакцией, как и в Москве, было сопротивление. В Ижевске, например, макисмалистская Красная гвардия в апреле оказала сопротивление попыткам большевистского Совета разогнать ее. Вот что пишет по этому поводу эмигрантский историк М. Бернштам: «Максималистская Красная гвардия сцепилась за власть с Советом, арестовала и расстреляла ряд его членов. Совет решил взять вооруженные силы города в свои руки… С этой целью был создан Революционный военно–полевой штаб. Начались военные действия между бывшими союзниками, шел обстрел улиц, стороны брали друг у друга заложников. В конце концов ижевские большевики вызвали на помощь отряд матросов из Казани. Бой шел с обстрелом штабом артиллерией(!). Усиленные матросами, большевики разбили Красную гвардию и отправили уцелевших ее членов под конвоем в Казанскую тюрьму».
Немного позднее, но тоже до 6 июля произошло столкновение лево–эсеровского отряда Н. Петренко с большевиками под командованием С. Орджоникидзе в районе Ростова: эсеров поддерживали анархисты «Маруси». А уже в конце июля неповиновение проявил сам главком Восточного фронта М. Муравьев:
