брякнул, что так и так, мол, нахожусь при исполнении… Знал бы он это самое исполнение! Но ничего: все обошлось…»
Н.С. Хрущев с супругой и всей свитой отправился в Москву, а у нас металлический понтонный мост в один миг тайком сняли и… увезли. Станичники – к Шолохову. Через какое-то время мост снова навели, но секции уже были из фанеры. Давно все забыли про ту историю: теперь берега Дона соединяет мост- красавец, который с таким трудом «пробил в высших инстанциях» М.А. Шолохов.
Об одном из автографов Михаила Александровича я уже писал. Он, на мой взгляд, удачно был использован при съемках телевизионного фильма о проблемах малых хуторов на верхнем Дону и во всей России: с первых кадров на экране перед зрителем медленно открывается книга «Тихий Дон» и появляются слова Шолохова: «Донскому казаку хутора Севостьяновского станицы Вешенской…» Адрес съемок обозначен: хутор Севостьяновский. А далее разворачивается печальная картина гибели хутора, станицы Еланской, самой казачьей земли, где наперекор всему все еще бушуют вишневые сады… Цветут заброшенные сады, глядят на них пустыми глазницами выбитых окон казачьи курени, а кругом – ни души…
…Михаил Александрович не очень-то любил «увековечиваться на фото». Особенно было трудно уговорить его «сняться одному». Помню, как рассказывал мне фотокорреспондент АПН Виталий Козлов: «На встречу с Михаилом Александровичем я пронес фотоаппарат в сумке, так как всех журналистов культурно предупредили, чтобы мы не мельтешили перед глазами у Шолохова… А как «не мельтешить» и снимок сделать… Выбрал стул поближе от стола президиума… Потихоньку прикрутил аппарат к стулу: в видоискатель отлично было видно то место по центру, где, как я полагал, должен сидеть Шолохов… Все вышло, как я и задумал».
Вышел Михаил Александрович. Взял стул и сел не за стол, а прямо на авансцене, «перед моей камерой, как сказал Козлов». Никто в зале «не мельтешил», а Виталию удалось сделать отличный портрет, «не сходя с места». Утром Козлов позвонил мне и прибежал с большим пакетом, где были два цветных портрета М.А. Шолохова. Это была конечно же удача!
В первую же поездку в Вешенскую я взял с собой подаренные мне два портрета в «исполнении» Козлова.
При встрече в доме писателя, в его боковом кабинете на первом этаже я положил портреты на стол:
– Это, Михаил Александрович, вам на память от агентства печати «Новости». Работа Виталия Козлова…
Шолохов поставил портрет на подоконник (снимки мы аккуратно наклеили на толстую фанеру!):
– Вполне нормальная работа… Без ретуши: не люблю, когда усы пририсовывают и чуб лохматят… Какой уж есть… Только два портрета мне с какой стати? Девкам дарить? Уже поздновато…
Михаил Александрович взял со стола шариковую ручку, наклонился над вторым портретом, что остался на столе, и быстро вывел синеватые строчки: «Г. Губанову на добрую память.
Так у нас в доме появился портрет М.А. Шолохова с его автографом. Очень дорогой портрет для меня! (А Виталий Козлов вскорости уехал в Чехословакию, и больше я его уже не видел.)
…В моей личной библиотеке хранится еще однотомное издание романа «Тихий Дон» с автографом М.А. Шолохова. На титульном листе всего три слова: «Г. Губанову. С приветом
…В 1978 году Ростовское книжное издательство к 50-летию создания романа выпустило «Тихий Дон» в четырех томах: в твердом переплете и нарядной суперобложке с силуэтом писателя. В самом начале апреля по служебным делам я оказался в доме Шолохова. Привез писателю кое-какие документы из Москвы и области (я тогда был заведующим секретарем обкома партии). Гляжу, а на столе у Шолохова золотистый четырехтомник «Тихого Дона». Михаил Александрович распечатывал какой-то большой конверт, а я глазами спросил: «Можно?» – и кивнул в сторону книг. Шолохов в ответ:
– На моем столе секретов нету… Это вот в конвертах с сургучами… Сами десять раз прочитали все, а от меня сургучами залепили…
Михаил Александрович присел на диван и углубился в чтение какой-то бумаги с гербом в углу… Я долго разглядывал книги. «Тихий Дон» был издан весьма на приличном уровне: качественная бумага, рисунки художника Ореста Верейского, тираж – 50 тысяч…
Помню, с удовольствием прочитал вступительную статью Анатолия Калинина «Время «Тихого Дона»… Как там у него: «Раскатом вешнего грома над степью прозвучала первая книга «Тихого Дона».
Зачитался и не заметил, когда Шолохов «расправился» с секретной почтой. Поднял глаза, а он стоит возле стола, подмыливая папироской.
Михаил Александрович взял у меня из рук первый том «Тихого Дона», наклонился над столом и прямо поперек названия «Тихий Дон» на титульном листе написал: «Губанову Г.В. – вешенскому казаку на память
Есть у меня и «Поднятая целина», и «Лазоревая степь» с дарственными надписями М.А. Шолохова. Но дело-то не в количестве книг с автографами гениального земляка, а в том, что каждая книга, каждая строка, – да что там строка: каждое слово Писателя! – каждый миг напоминают о незабываемых встречах, согревают душу и, если хотите, помогают выживать в наше тяжкое смутное время. Стыдно ныть, когда в такие мгновения перед глазами встает светлый образ мудрого Человека, который столько вынес и перестрадал, что твои горести кажутся легким лепестком вишневого цвета, падающего на казачьей кровью политую землю… И воздух становится чище, и жить становится легче!
Более чем за тридцать лет мне трижды довелось присутствовать на встречах Михаила Александровича с артистами театра и кино: на съемках фильма «Судьба человека», на премьере киноэпопеи «Тихий Дон» в станице Вешенской и в театре имени Горького в Ростове-на-Дону…
…На майские праздники я из Ленинграда, где тогда учился, приехал в Ростов-на-Дону. Надо было заранее договориться с какой-нибудь из газет, где можно было бы подработать во время летних каникул: стипендия была скромной, если не сказать – скудной, а у меня уже – жена, сын, словом, семья. Заглянул на Буденновский, к редактору областной газеты А.М. Суичмезову. Александр Михайлович знал меня еще по работе в вешенской районной газете и по публикациям в «Молоте». Пообещав «не оставить молодого коллегу и земляка без хлеба насущного», редактор стал торопливо собирать какие-то бумаги со стола в коричневую кожаную папку с замком-змейкой:
– У нас такое событие! Позарез надо лично присутствовать. Да никаких секретов… В театре Горького «Поднятую целину» решили ставить… Михаил Александрович Шолохов приехал на встречу.
Не сразу, но упросил Суичмезова взять меня с собой на том условии, что я не стану рта открывать и буду «ниже травы и тише воды».
Это было 8 мая 1963 года. Не скажу, что на встрече был «узкий круг», но и массовым то собрание назвать нельзя. Словом, на встрече были те, кого партийные идеологи сочли возможным пригласить, да кто, как я, сам сумел проникнуть в зал.
В печати тогда пространных публикаций об этой встрече не было. Я пристроился к землякам и уехал с ними на родину, в Вешенскую. Шолохов, по-моему, тогда остался в Ростове. Об этой встрече мне никогда до этого не приходилось писать.
Как пришлось позже сожалеть, что не было с собой магнитофона! Записи в блокноте остались непростительно скудными: не думал в те мгновения, что когда-то «все это» понадобится. Теперь – через десятилетия! – о том далеком, но памятном для меня событии можно рассказать с точностью почти до единого слова. Дело в том, что, спустя 27 лет, 9 января 1990 года мой земляк Григорий Сивоволов – автор книг о Шолохове и героях его произведений («Тихий Дон»: рассказы о прототипах» и «Михаил Шолохов. Страницы биографии». Эти книги с автографами Г. Сивоволова хранятся в нашей семейной библиотеке) – подарил мне стенограмму встречи М.А. Шолохова с коллективом Ростовского театра имени Горького, а также с писателями, научными работниками, работниками идеологического отдела обкома КПСС, культпросветучреждений. Стенограмма стала неоценимым подспорьем к моим записям той давней встречи,
