Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.

подростком, потом разобрался, он не работал над стилем и формой. У Горького я любил «Челкаш». Лесков нравился, Серафимовичем зачитывался, особенно «Городок в степи», что касается «Железного потока», то он слаб. Серафимович сам плавает в этом потоке. Много читал, у каждого писателя есть свои сильные и слабые стороны по форме и по содержанию. В оценках всегда надо быть осторожным.

Далее разговор зашел о Чаковском, который написал книгу о защитниках Ленинграда.

М.А. Прочитав ее, Жуков пытался встретиться с автором, имея на этот счет крупные замечания. Дело дошло до ЦК. А когда Чаковский приехал, Жуков его принял стоя и спросил: «На каком основании вы пишете о Ленинградском фронте, какими материалами вы пользовались? На это есть архивы, это недобросовестно, так писать нельзя».

Затем собеседники переключились на лексику в произведениях Михаила Александровича.

Ф.Б. Наша литературная общественность рекомендует Прийме вступить в Союз писателей и представить свои материалы на защиту диссертации. Как вы смотрите?

М.А. Давно надо, я дам рекомендацию. Прийма серьезный исследователь. Наш редактор Чукарин, вы его знаете, решил написать мою биографию, считая, что это легкие хлеба. Выглядит она беспомощно, факты искажаются, пишет в дурном стиле.

На этом официальная беседа закончилась. Разговоры и шутки продолжались за обедом.

Пополудни после отдыха в четыре часа был приглашен кандидат исторических наук, преподаватель Ростовского государственного университета т. Бабичев Д.С. Спускаясь со второго этажа, М.А. поздоровался и спросил: «Чем могу быть полезен?» И пошли на веранду. Рассказав немного о себе, Бабичев подал большую машинописную книгу и добавил: «Вот моя докторская диссертация. Прошу вас прочитать и дать отзыв. С учетом ваших замечаний рекомендовать к защите на соискание доктора исторических наук. Я пытался этот многолетний труд опубликовать в виде книги, но на пути оказалось много противников, которые написали книги по истории Дона. Расхождения у нас в оценках роли средних казаков и казачества в период революций и гражданской войны».

М.А. Какой период охватывает ваша монография?

Д.Б. Сюда вошли материалы и подлинные документы от революции 1905-го до апреля 1919 года.

М.А. Идея взяться за этот труд очень благодарна. Что побудило вас к этому? Кто вам предшествовал в этой теме?

Д.Б. Коротко занимались этим периодом Хмелевский и Берз. В их исследованиях не было учтено множество официальных документов, которые я собрал.

М.А. Я знаю, как они освещают. По отношению казаков несут несусветную чепуху.

Д.Б. Я собрал более ста писем, телеграмм и высказываний Ленина. Нигде еще не использовался документ Ленина о съезде трудового казачества, где он давал оценку казакам, которые на отдельных этапах сыграли решающую роль в разгроме контрреволюции.

М.А. Такие документы в исторической литературе как-то затушевываются, их надо собрать воедино. «Обращение Ленина к конникам» вы используете?

Д.Б. Нет. Это будет освещено в следующей книге о гражданской войне. Там будет сделано много выводов из белогвардейских оценок, взятых из пражских архивов. Я же подтверждаю в своей монографии проблемы казачества, поставленные вами в книге «Тихий Дон».

М.А. В истории казачества много путаницы. Взялись за эту историю люди, которые совершенно не знают казачества, да и как можно написать правдивую историю о казаках в революции и гражданской войне, не зная предшествующей истории казачества. Как известно, доступ к казачьим архивам до 1955 года был закрыт. Поэтому их концепция строилась на буржуазной историографии. Я тоже был приписан к Майкопской 14-й дивизии, а после революции, как известно, было ограничение на призыв в армию из Донской области. Понял я тогда, что ограничение распространилось не только на казаков, но и на все донское население. Я тоже иногородний. В 1934 году рассказал об этом Сталину, несправедливо поступили по отношению к казакам, расказачили и лампасы сняли. Позвонил тогда Сталин Ворошилову, упрекнул его, почему не берет казаков в авиацию, в бронетанковые механизированные части. После этого ограничения были сняты, а кавалерийским частям вернули казачью форму.

Д. Б. Я был в Старочеркасском музее-заповеднике. Очень хорошо, что там решили сохранить все памятники. Надо, чтобы весь остров сохранил следы разинского периода, тогда это будет подлинная история. На пути его создания много препятствий, подобных тем, которые стоят на моем пути с опубликованием этой монографии.

М.А. К сожалению, у нас многие руководители, которым поручено заниматься памятниками, смотрят на них как на списанную вещь. Мы решили вопрос о музее и его дальнейшем развитии через обком партии. Надо поставить дело так, чтобы там работали заинтересованные люди, любящие свой донской край и Россию. Не обойтись и без людей с учеными степенями. История Дона, как и Запорожской Сечи, являет собой блистательную историю в судьбах России. Они перекликаются со «Словом о полку Игоревен. Так делать нельзя, как поступили с памятником Степану Разину на Лобном месте. Что это?.. Недоумие?.. Нет!

Затем собеседники перешли в столовую, пили чай, обменивались шутками. Михаил Александрович согласился прочесть рукопись и дать отзыв. Насчет издания книги написал письмо Волобуеву, а рекомендацию обещал написать после прочтения.

7. VII.72 г. М.А. Шолохов написал письмо в издательство тов. Волобуеву:

«Уважаемый Павел Иванович!

Работа доцента Ростовского-на-Дону университета тов. Бабичева Д.С. «Донское казачество в трех русских революциях» представляет, на мой взгляд, значительный интерес уже по одному тому, что это первый серьезный труд по-новому, подлинно с марксистско-ленинских позиций освещающий историю Донского казачества в первую четверть XX века.

Несмотря на вполне определенную ценность диссертация Бабичева все же нуждается в умной редакторской правке не столь уж значительной по объему работы.

Прошу Вас помочь тов. Бабичеву в этом отношении. Хочется, чтобы слово об истории казачества прозвучало полновесно

1. VI 1.72 г.

Ваш Шолохов».

9 июля

Утро. Звонок из Москвы. На проводе приемная А.И. Косыгина. Докладываю М.А., он наверху (второй этаж), прошу переключить разговор на его кабинет.

Разговор был недолгим. М.А. спустился ко мне в кабинет и поделился: «Приятный был разговор, не может приехать к нам на отдых, врачи «забастовали», по состоянию его здоровья рекомендовано отдыхать и лечиться на берегу Балтийского моря, там есть хорошая здравница. Извинился, что не сдержал обещания приехать к нам. Уговаривал меня с Марией Петровной и детьми приехать к нему на отдых в начале августа. Заманчивое дело, но для меня оно не нужно. «Для тебя все не нужно, – сказала Мария Петровна, – тебя приглашает глава правительства». – «Не хочу быть обузой, – ответил М.А. – Да и самому надо поработать, поедем на Урал». Мария Петровна возмущалась, М.А. настаивал на своем.

18 июля

Сегодня же в гости к М.А. прибыл В.Т. Логачев с женой. За обедом и ужином много было товарищеских разговоров и шуток. Но М.А. заметно интересовал город Миллерово и перспективы его развития, где Владилен Тихонович работал секретарем. «Миллерово находится в северной части Ростовской области на стыке двух республик и трех областей, – рассуждал М.А. – Территории эти сельскохозяйственные, отделенные от областных и промышленных центров. Миллерово в этом отношении мог бы стать узловым промышленным городом, связующим тыловые коммуникации областей. Здесь следует подумать о развитии технических производств для сельского хозяйства». Попросил Логачева продумать перспективы города и внести свои предложения в этом направлении. Со своей стороны М.А. обещал посоветоваться с руководством обкома партии и А.И. Косыгиным.

М.А. прочитал рукопись стихов-песен К.А. Давида, написал: «Очень плохо» – и сказал: «Отошли».

19 июля