собственность, пользователи ресурса могут лишиться той страховки, которую предоставляет ресурс как единое целое. Чем хуже, к примеру, качество земли или чем переменчивее погода, тем важнее, чтобы земля находилась в собственности не отдельных лиц, а группы или племени [McCloskey, 1972].
Чтобы пояснить это, рассмотрим следующий пример. В тропических и субтропических областях Восточной Африки осадки выпадают весьма неравномерно по годам и даже в течение одного года по различным территориям. Осадки выпадают обычно в виде отдельных грозовых дождей, которые создают узкие полосы увлажненной земли на территории, которая в целом остается сухой (Кения). В результате человек, который путешествует верхом на лошади, в течение одного дня в период дождей может проезжать участки, насыщенные влагой и поросшие травой, а также совершенно сухие земли без какой-либо растительности. Правильное использование этой земли под пастбище для скота требует, чтобы стада могли свободно передвигаться на большой территории размером порядка 120–200 тыс. га. Здесь возможно возражение, что скотоводы могли бы иметь в собственности участки, расположенные в разных частях этой большой территории, что позволило бы уменьшить риск посредством диверсификации «портфеля участков». Однако при этом необходимо учитывать соображения, связанные с величиной трансакционных издержек защиты права собственности на эти участки. Защита частного права собственности на участки, расположенные в разных концах огромной территории и посещаемые достаточно редко, была бы слишком дорогостоящей, что делает невозможным ее раздел. Аналогичные рассуждения применимы и к рыбным ресурсам в океане.
В качестве примера успешных коллективных действий по изменению институциональной структуры – возникновению частных прав собственности – Лайбкэп приводит установление границ между участками, на которых добывалось золото и серебро в XIX веке на американском Западе. Первые золотоискатели ясно осознавали экономические последствия отсутствия признанной всеми системы прав собственности на полезные ископаемые в тех регионах, где производилась их добыча. Первое, что они делали, прибыв в какой-либо регион, устанавливали правила спецификации и защиты прав собственности на участки для добычи полезных ископаемых. Запасы руды в то время находились близко к поверхности, и это позволяло с низкими издержками осуществлять разметку границ между индивидуальными участками и контроль за их соблюдением. Для разметки границ участков использовались скалы, деревья и т. д. Проблемы, связанные с распределением ресурсов, не были серьезными и не препятствовали установлению исключительных прав собственности, так как считалось, что запасы золота и серебра достаточно велики с учетом числа старателей. Поэтому золотоискателям удалось очень быстро договориться о правах собственности на индивидуальные участки.
Но можно привести и другой пример, который свидетельствует о том, что одного лишь фактора общего согласия по поводу огромных потерь, вызванных общедоступной собственностью на ресурс, бывает недостаточно для того, чтобы состоялось институциональное изменение. Многие рыболовные угодья представляют собой классический пример общей собственности. Потери в этой отрасли вследствие сложности ограничения доступа общеизвестны, но во многих случаях частные переговоры и государственное регулирование имеют незначительный успех из-за высоких издержек защиты прав собственности.
Частные права собственности могут затруднять использование ресурсов в том случае, если этих прав слишком много и каждый из владельцев этих прав может исключать других лиц из пользования ресурсом. В этом случае возможно возникновение проблемы, которая является зеркальным отражением проблемы общедоступной собственности. Эта проблема получила в литературе название «трагедия антиобщедоступной собственности»
Эта проблема возникает, когда два или более собственника ресурса имеют право запретить друг другу пользоваться этим ресурсом, поэтому никто из собственников не может реализовать свое право использовать ресурс, следствием чего будет недостаточное использование ресурса, а в самом крайнем случае ресурс вообще не будет использоваться. Недостаточное использование ресурса произойдет вследствие того, что лица, владеющие правом исключения, не полностью интернализируют внешние эффекты, возникающие при реализации ими своего права исключения других лиц. Эту ситуацию можно назвать моделью вето.
Напомним, что собственность представляет собой пучок прав, в который входит право использовать ресурс и право исключать других лиц из пользования ресурсом. В случае общедоступной собственности у совладельцев ресурса есть право пользования, а права исключать других лиц из пользования ресурсом – нет. В ситуации «антиобщедоступной собственности», наоборот, у совладельцев есть право исключать других лиц, а право использовать ограничено или вообще отсутствует [Vanneste et al., 2006].
Хеллер и Эйзенберг применили это понятие к исключительному праву интеллектуальной собственности в области медикобиологических исследований. Они привлекли внимание к тому, что предоставление слишком большого числа патентов на дорыночной стадии медико-биологических исследований может отрицательно сказаться на следующей стадии – стадии создания продукции, которая может спасти жизни людей. Новая модель организации научных исследований, основанная на приватизации и частной собственности, побуждает университеты и частные фирмы патентовать свои открытия, увеличивает частные инвестиции, но затрудняет исследования на следующей стадии. Те, кто занимается дальнейшей разработкой идеи, сталкиваются с серьезными проблемами: чтобы создать новую продукцию и предложить ее рынку, они должны получить лицензии у большого числа владельцев патентов. Приватизация и введение частных прав использовались как средство решения проблем общедоступной собственности в этой сфере – когда результаты исследований находятся в общем доступе, ни у кого не будет стимулов к инвестициям в создание новых идей. Однако выбранный способ решения этой проблемы повел по ложному пути, приведшему общество к «трагедии антиобщедоступной собственности», которая является следствием того, что большое число собственников блокируют исследования в этой области.
Интересный пример неоптимального использования ресурсов в ситуации, когда отдельные собственники прав могут накладывать вето, приводит Хеллер [Heller, 1998]. В 1994 году в Японии, в местности под названием Кобе, произошло разрушительное землетрясение. В Кобе действуют очень сложные и накладывающиеся друг на друга права пользования собственностью. Эта сложная структура прав, при которой собственники земли, арендодатели, арендаторы и субарендаторы могут накладывать вето и мешать использованию ресурсов, возникла частично как следствие попыток защитить от выселения женщин, чьи мужья погибли во время Второй мировой войны. Эти накладывающиеся друг на друга права существуют до сих пор, как будто Япония находится в состоянии войны.
Другой причиной этой сложной структуры прав собственности является практика деления собственности на здания и на землю, на которой оно построено, на небольшие доли, каждая из которых принадлежит разным людям. Для того чтобы предпринять что-либо в отношении этого актива, необходимо достичь согласия между мелкими собственниками, каждый из которых имеет право наложить вето. Выкупить эти права невозможно, потому что некоторые правомочия являются весьма неопределенными (например, права вдов). Власти не желают прибегать к судебному решению проблемы. Трансакционные издержки достижения согласия при такой структуре прав очень велики, поэтому восстановление жилья после землетрясения в этой местности шло очень медленно. Через два года после стихийного бедствия 50 тыс. человек по-прежнему жили во временных убежищах и 70 % зданий было не отремонтировано или находилось в руинах. Для сравнения: в Лос-Анджелесе, где приблизительно в это же время произошло сильное землетрясение, через два года жизнь вернулась в прежнее русло.
3.4.4. Государственная собственность
Режим государственной собственности также предполагает исключительность прав собственности. Из доступа к ресурсам исключены все лица, которые не являются гражданами данного государства. Кроме этого все граждане государства как частные лица также исключены из доступа к государственным ресурсам. Их ссылка на личный интерес не является достаточным основанием для получения доступа к ресурсам. Доступ к ограниченным ресурсам регулируется ссылкой на коллективные интересы общества в целом. Исключение граждан государства как частных лиц из доступа к ресурсам, в
