переселение в связи со статьёй. Оставалось сунуть бланк в автомат, компьютер которого сразу поднял все документы и счёл причину уважительной. Так что бумага о разводе у неё сейчас на руках. Если удивлён, почему дело не передано в суд, то там обычно решают сложные дела, а её было простым, поэтому она воспользовалась автоматом.
Наверное, я человек в этих вопросах старомодный, потому что некоторое напряжение, с каким я думал о Лидии, прошло бесследно после слов Лоренса. Чтобы полностью увериться в том, что наши отношения могут и здесь иметь законную основу, я спросил о последнем:
- Лоренс, а если кто-то захочет здесь, на Сцилле, связать себя законным браком?
- Все официальные полномочия в руках Арни Конвея, - улыбнулся Лоренс.
Он выпил у нас чашку чая (у нас - чертовски здорово звучит) и ушёл к себе. А я поцеловал Лидию и предупредил, что буду через некоторое время. Она усмехнулась, оглянулась на закрытую дверь и обняла меня - на минуту, тёплую и уютную.
В спортзале собралась вся секция - и два гостя, Вестар и Полли. Ребятишки разобрали угольные карандаши и бумагу, которая, кстати, уже заканчивалась, и приготовились слушать очередную сказку.
Сегодня я собирался рассказать им историю, выдуманную мной лично и лишь слегка стилизованную под сказку. Уж не знаю, как воспримут её Вестар и Полли…
- Жила-была одна девочка. Звали её… - Я запнулся, вспомнил книжку детства и продолжил: - Звали её Бекки. Родители очень любили Бекки, потому что девочка она была славная - добрая и внимательная к людям. А ещё она имела одну особенность: у неё были удивительные, почти волшебные руки. Если Бекки держала в руках семена, которые её мама собиралась посадить, то растения вырастали быстро и очень сильными. Если Бекки видела человека, у которого что-нибудь болело, она гладила больное место, и человек сразу выздоравливал. Ещё у девочки была удивительная улыбка: когда Бекки начинала улыбаться - смеялся весь мир, и люди вокруг были счастливы. Но однажды о волшебных руках девочки узнали нехорошие люди и похитили её. Их не интересовали прекрасные растения и счастливые люди. Этим дурным людям хотелось, чтобы девочка выполняла только их желания. И для этого они посадили её в закрытую комнату, а главный, самый страшный колдун, напоил её своим самым страшным колдовским зельем, которое лишает человека памяти.
На этот раз я рассказывал медленнее обычного: сочинял сказку на ходу и более тщательно, чем обычно, подбирал слова. Ребятишки сначала удивлённо взглядывали на меня, но постепенно привыкли к необычной манере повествования. Только Лиз… Лиз слушала сказку с задумчивым вниманием. Я всё пытался, изредка бросая на неё взгляд, определить, посветлели ли её глаза… Вестар и Полли уставились на меня с момента, когда я заговорил о волшебных руках девочки. Остальные дети тоже время от времени поднимали на меня глаза - особенно в тех местах, когда сказка повествовала о странном.
И - воздух серебрился от внимания. Почему я и знал, что дети-призраки тоже здесь. Теперь-то я видел их незримое присутствие отчётливо.
- Главный злой колдун лишил Бекки памяти и сказал ей, что она его дочь, а значит, должна подчиняться ему во всём. Ещё он сказал Бекки, что она тоже злая волшебница - ведь не зря же она его дочь. Однажды Бекки спросила злого колдуна: 'Почему у меня есть только ты? Где моя мама?' А колдун загоготал мерзким гоготом и сказал: 'Ты убила и свою маму, и всех своих друзей, потому что ты такая же злая, как я!' Девочка больше не думала про маму, ведь чувств у неё тоже не осталось. Уж злой колдун позаботился, чтобы она больше никогда и ничего не чувствовала.
- И она поверила? Но ведь она ничего такого не сделала! - возмутился Коста.
- Не забывай, что Бекки выпила зелье, которое лишает человека памяти. Она просто не знала, убила или нет, и поэтому поверила злому колдуну. А скоро колдун и его злые слуги увезли Бекки и спрятали её в чёрной пустыне. Там они сделали из неё злую страшную колдунью, которая ненавидела людей. Они готовили её к страшным делам. Они одели девочку в чёрную одежду, и колдун, который назвался её отцом, дал ей ещё одно зелье: оно убивало глаза человека и заставляло видеть только чёрный цвет и чёрные дела.
Пространство буквально дрожало от напряжения. Некоторые из самых чувствительных ребятишек подняли головы тревожно осмотреться. Лиз продолжала сосредоточенно рисовать. Зато Алекс сдвинул брови, словно чего-то не понимая. Я знал, что его забеспокоило в моей сказке. И ждал, когда же он задаст вопрос. Поэтому специально сделал паузу, откашливаясь.
- Столько зелий заставили её выпить… - задумчиво сказал он. - И ради того, чтобы она перестала быть человеком? А почему она выпила зелье - то, которое стирает память?
- Она была очень послушным ребёнком и никогда не думала, что кто-то может причинить ей вред или горе. Верила людям. А злой колдун надел личину доброго человека и пришёл к гости к ней и её родителям в дом. И первое зелье, которое она выпила, было зельем послушания. После чего она послушно пила и другие зелья… Когда девочка начала видеть вокруг только чёрный цвет, колдун снял кожу с её рук, чтобы они стали сильнее и начали нести смерть всему живому. И очень скоро чёрная пустыня стала ещё больше и поползла, расширяясь, чтобы захватить весь мир. Девочка в чёрном обходила границы своих, как она думала, владений, а злой колдун хвалил её за умение приносить смерть и подсказывал ей, как лучше убивать всё живое на земле.
Я замолчал. Пространство вокруг меня как будто притаилось. Дети привычно сидели, рисовали. Но вот они начали поднимать глаза на меня, не понимая, почему я оборвал повествование. Алекс понукнул первым:
- Ну, и что дальше?
- А чего только я должен рассказывать сказки? - усмехнулся я. - Я придумал вам начало. Почему бы вам не придумать вторую половину сказки, чтобы все были счастливы, а чёрная пустыня перестала уничтожать мир?
Теперь дети, забыв о рисовальных принадлежностях, сели так, чтобы видеть меня.
- Хм, интересно, - протянул Коста. И наморщил брови. - Пустыню-то создаёт чёрная девочка. Значит, её надо убить.
Чего-то в этом роде я ожидал. Ребятишки всегда сначала ищут самый лёгкий путь решения проблем. И я осторожно сказал:
- Но девочка-то не виновата. Она же не знает, что она не убийца. Её обманули.
- И не получится сказки с концом про то, что все счастливы, - заметил Алекс.
Когда отговорили своё активисты секции, остальные принялись за работу. Чего только ни предлагали. Спрятать девочку в клетку. Ага, а как её поймать? Она же убивает! Подсунуть ей зелье, которое глаза открывает! Ну-у, и кто пойдёт в чёрную пустыню, где всё мертво? А если… А если…
- Брис, а девочка помнит своих друзей, про которых злой колдун сказал, что она их убила? - как ни странно, это спросил Коста.
- Наверное, да. Хоть памяти у неё не осталось, она же вспомнила про них, когда спросила. Так что, скорее всего, - помнит.
- Тогда легко. Надо будет узнать, где она в следующий раз будет расширять чёрную пустыню, и всей компанией пойти к ней. Когда она увидит, что у неё есть друзья, которые её любят, она сразу всё вспомнит.
- А друзья смогут разглядеть в ней прежнюю девочку - хорошую и добрую? Она ведь теперь страшно выглядит - настоящая злая колдунья. А вдруг не узнают?
- Почему не узнают? Они же будут знать, что чёрная колдунья - это она! - даже удивился Коста. - И тогда им будет легче. Они напомнят, какая она была, расскажут про её маму, которая, наверное, до сих пор плачет по пропавшей девочке, - и девочка сразу всё вспомнит. Как в 'Снежной королеве', когда Герда напомнила Каю про розы.
Коста как-то выпустил из виду несколько моментов: героиня сказки могла выглядеть совсем не так, как представляют её друзья; допущение, что она помнит друзей, тоже довольно слабое. Но я тихо, про себя обрадовался, что Коста придумал именно такую развязку истории - и не просто придумал, но говорит о ней убеждённо, отчего лица других детей просветлели. Ребятишки засмеялись, загомонили, обсуждая, каким образом можно было бы собраться в поход к чёрной пустыне.
Детали меня больше не интересовали. Главное Коста сказал, и дети согласились с ним. Теперь дело за детьми-призраками. Поверят ли они, что никогда ни один из них не убивал? Напряжение в пространстве
