- Я вижу плёнку, чёрт бы её!.. - не сдержавшись, рявкнул я. - Я вижу, что мы попали в чёртов тупик и что теперь нам…
- Нет там никакой плёнки! И тупика нет! - крикнул мальчишка. Он выплёвывал каждое слово отдельно, выразительно двигая губами, будто старательный ученик, читающий трудное стихотворение. Хотя на самом деле ему явно трудно было разговаривать вслух. - Плёнка у тебя в голове! У тебя там была залепленная дырка и тёмное пятно, которое ты называешь берсерком! Тёмное пятно лопнуло, когда ты кричал на нас! И дырка снова появилась. А плёнка ментально влезла в дырку и показывает тебе то, чего нет на самом деле!
- Тихо-тихо, - предостерегающе сказала Таис.
Она тоже стояла если не расслабленно, то уж точно опустив оружие. Словно и в самом деле ослепла и ничего не видела. Или не видела того, что видел я. Что происходит?
Я зажмурился до белых искр в закрытых глазах. Снова всмотрелся в конец тёмного коридора. Плёнка всё так же медленно и уверенно приближалась к нам. Обернулся. Тупик оставался тупиком. Тот же завал между покосившимися стенами. Мартин сказал - всего лишь иллюзия? Иллюзия, вложенная в мои мозги?
- И что теперь делать? - растерянно спросил я.
Ответ, вообще-то, на поверхности. Если плёнка сумела вложить в мои мозги столь убедительно выглядящую иллюзию, значит, эта тварь всё-таки засекла нас и торопится сюда. А идти я не смогу: если дети спокойно пройдут видимый для меня завал, то для меня ход через него - это новая боль, удушье, а то и смерть. Я слишком хорошо вижу обломки стен, пыльные змеи проводов, какие-то трубы - вперемешку.
- Тебе придётся, - сказал мальчишка. - Боль будет фантомной. Переживёшь.
Он сказал уверенно, но я перехватил взгляд Таис на него. Кажется, она сомневается, что я могу пережить это. Но другого выхода у нас нет. Если пойду свободным коридором - тем, откуда на нас плывёт плёнка, если она кинется на меня - в моих мозгах, в моём воображении… Распылит, сожрав. Может, и выдержу, но сердце…
Я поднял голову. Что - сердце? У меня молодое тело. И впрямь переживу. Правда, есть вариант - надо пройти тот, что полегче, - завал. И не жалеючи себя. А то мало ли как поведу себя, если плёнка бросится внезапно и распадётся на части, которые надо будет отстреливать со всех сторон. Не дай Бог - кого-то из детей раню. Так что - идём через завал. Надеюсь, с удушьем справлюсь как-нибудь.
Я подошёл к тупику.
Плотная неровная гора, слегка припорошённая пылью.
Оглянулся. Плёнка. Всё ближе.
- Ну что… Пошли?
- Подожди, - вкрадчиво сказала Таис. - Нагнись ко мне.
Несколько удивлённый, я присел перед ней. Девочка подняла фильтрующую сетку полумаски мне на глаза и тщательно закрепила её сверху, на самих очках. Теперь я видел только что-то неопределённо-серое. Вниз подглядывать не давали очки, плотно прилегающие к коже.
- Что-нибудь видишь?
- Нет. - Смутно я начал догадываться, что придумала Таис.
- Мартин, поставь вокруг него блок. Теперь будет легче.
Несмотря на нервозность, я постарался сосредоточиться и почувствовать тот блок, который, судя по молчанию и едва слышному сопению, уже ставил мне мальчишка. Неужели блок и закрытые глаза помогут мне избавиться от наваждения?
- Брис, ты помнишь, как научил играть детей с платформы в догонялки? В те, где водящий с завязанными глазами? Ты их называл жмурки. - Детские руки легли на мои бока. - Закрой глаза. Слушайся моих рук. Не сопротивляйся.
Детские руки потребовали движения влево. Я послушно повернулся раз, другой. Руки затеребили меня, чтобы повороты вокруг собственной оси нарастали. Вскоре закружилась голова, но руки продолжали вертеть моё тело, я слышал шёпот: 'Быстрей, давай ещё раз!' Если б не странное положение, я бы смеялся. Да и сейчас еле сдерживал улыбку. Никогда не знаешь, что за соломка понадобится в определённой ситуации, но эту, с жмурками, кажется, я неплохо подстелил…
Смешно и невпопад, но я вдруг вспомнил детство. Мы жили в пятиэтажном доме-хрущёвке, и подъезд зимними вечерами был самым лучшим местом на свете. Мы, человек двенадцать детей от десяти до шестнадцати лет, собирались, бегали по квартирам: 'А ты сегодня выйдешь?', созванивались с лучшими друзьями из соседнего подъезда, смогут ли они прийти. И, когда собирались всей тесной компанией и снимали обувь, оставаясь только в толстых шерстяных носках, начиналось главное - жмурки. Считались: 'Шла машина тёмным лесом за каким-то интересом. Инте-инте-интерес! Выходи на букву эс!' Водящему торжественно завязывали на глазах какой-нибудь шарф или платок, раскручивали его и разбегались. Пробежать под рукой водящего - самый был кайф. Быстро скатиться по лестнице, перелезть с одной на другую по перилам и спуститься так же. Радостный шёпот, когда кого-то вот-вот поймают, а он вот удрал- таки. Хихиканье девчонок, которые словчили и пробежали мимо ищущей руки. Затаённое дыхание прижавшегося к стене, мимо которого, усиленно прислушиваясь, проходит водящий - и вот-вот заденет растопыренными пальцами… Причём широкой площадки первого этажа мы не любили. И нам, игрокам, и водящим нравилось играть именно на лестницах. Всегда казалось - возможностей больше: и спрятаться, и поймать… На платформе игра прижилась, но играли только в нашем спортзале. В коридоре неинтересно…
Руки Таис вцепились в бока моей куртки. Кажется, я, слегка впав в ностальгию, немного протащил её вместе со своим движением по инерции, прежде чем остановился, запыхавшись от старания удержаться на ногах и сдержать тошноту. То ли пространство качалось, то ли я…
Тёплая ладонь взяла меня за левую руку. Наверное, Таис. Она была без перчаток. Сухая ткань дотронулась до моей правой, в которой лазер, и стиснула меня за кисть. Мартин. Он точно в перчатках. Так. И что дальше?.. Подтолкнули - пошли потихоньку.
- Ты знаешь, куда мы идём? В какую сторону?
- Э… Нет.
- Хорошо. Через шагов двенадцать будет лестница вниз. Мы предупредим, когда начнутся ступени.
Лестницы я не помнил вообще. Откуда она здесь?
- Через двенадцать? Мне считать?
- Это наших двенадцать, - сказал Мартин, и я вдруг с огромным облегчением услышал в его голосе ворчливые нотки. А потом сообразил, что он давно уже говорит со мной так, как мальчишки с платформы. Кажется, проблема со мной пробила личный эмоциональный блок не только у Таис. - Но ты всё равно идёшь вместе с нами, тихонько. Значит, и твоих будет двенадцать. Сколько ты уже прошёл?
- А я не считал сначала, - признался я, с трудом ставя ноги даже на полу коридора. Полностью дезориентированный, я шагал настолько нерешительно, что пару раз успел споткнуться на ровном месте, то и дело вздрагивая от ощущения, что вот-вот наткнусь на что-то или будет ступень, которой не замечу. Да и качало здорово.
- Тогда зачем тебе считать их сейчас, - нарочито равнодушно заметил Мартин. Всё-таки мальчишка, ребёнок ещё. Думает, что его притворство незаметно. Пусть. Хоть с шагами, хоть без их подсчёта - мне всё равно не сообразить, в какую сторону иду. Значит - пройду в любую.
Лёгкая рука подтолкнула вправо. Осторожно обвела вокруг чего-то.
- Что здесь?
- Куча всего сломанного.
Прошёл ещё шагов десять - считал на этот раз. Последние шаги делал очень мелкими, опасаясь той самой лестницы, о которой меня предупредили. Вдруг дети забудут сказать мне о ней загодя? Хотя червячок сомнения оставался: первый этаж - какая лестница вниз?
- Всё. Дальше пойдёшь сам.
Я потянулся спустить сетку с очков. И очки тоже снял. Захотелось хоть немного почувствовать нормальное состояние глаз. Без защитной полумаски на них.
Огляделся. Впереди - никакой лестницы. Позади - никакой кучи, вокруг которой меня вели. Нарастающее недоумение быстро прошло, когда сообразил: дети специально меня запутывали, дезориентируя в пространстве.
