мести. И каким облегчением пришла к нему эта исповедь, в первую очередь перед самим собой и перед дочерью. Он ощущал себя вылупившимся птенцом, стряхивающим с себя остатки скорлупы.
Вернула его на землю крыска, сообщившая, что на проводе его ожидает доктор Розенбум.
- Это срочно, — шипела она по проводам.
- Срочно, так срочно. Переключай…
- Феликс, привет! У меня к тебе срочное дело. Мы тут проверили анализы… и хотелось бы тебя увидеть. Я не хочу по телефону… поверь, это срочно.
- Хорошо, я буду через час, тебя устроит?
- Да
Это всё было совсем не кстати. Зачем он понадобился так срочно? Что такое с анализом? Феликс никогда не жаловался на здоровье…
***
Доктор Арнольд Розенбум был статным человеком с абсолютно лысым черепом и квадратными очками. Пышные чёрные усы делали фасад интересным и немного страшноватым.
- Проходи Феликс, садись. Извини за срочность, — он стал протирать очки. — У нас неприятные известия. У тебя, боюсь, опухоль.
- Как опухоль? — он ничего не понимал. — Ведь ты же сам говорил, что эти рези в желудке ерунда…
- Кто же знал… мы и сейчас не уверены на сто процентов. Я очень боюсь, что опухоль не доброкачественная. Таковы результаты. Тебе надо срочно ложится в госпиталь. Я очень сожалею об этом, — он, наконец, одел очки и посмотрел Феликсу в глаза. — Мужайся.
Феликс сидел совершенно потерянный. Как же это так? На него столько всего сегодня свалилось… Посылка, разговор с Отто, переписка с Ренатой. И теперь вот — «мужайся».
- Выпей это, — доктор Розенбум протянул ему стакан и какую-то таблетку. — Это успокоит. Хотя… тут успокоишься… Извини старина. Я и сам дрожу.
- Спасибо тебе Арнольд…
- Тебе надо подписать некоторые бумаги.
- Хорошо. Что там?
- Твоё согласие на обследование, направление в клинику… ещё пару страховых бумажек, ну, как обычно. Хочешь, мы вместе поедем в клинику?
- Нет, спасибо. Я с Эрикой… надо же ещё ей сказать.
- Она уже знает. И она здесь, — он позвонил по коммутатору и что-то тихо сказал.
Вбежала Эрика и сразу бросилась к Феликсу.
Всё дальнейшее было окрашено печалью и сумбурными сборами. Было решено, что они втроём поедут в новейшую клинику, открывшуюся недавно в одном фешенебельном районе.
Доктор Розенбум лично никого там не знал, но клиника была рекомендована ему профессором онкологического отделения Кингс Колледжа (
Профессор ему настоятельно рекомендовал эту клинику, чуть ли не как единственную в своём роде. В своём письме он излишне детализировал её преимущества, и очень просил написать ему про то, как прошла госпитализация.
***
Деревенька Оксшотт (
«Куда меня опять несёт? Они мне противны…»
- Здесь проживают богатые футболисты, — вдруг, будто прочитав его мысли, сказал Арнольд. — У них тут недалеко тренировочная база.
- А террористов тоже здесь тренируют?
- Ну почему такой негатив… Необязательно здесь.
Наконец они подъехали к небольшому трёхэтажному особняку, окружённому высоким гнутым забором. Вдоль забора была высажена густая растительность, так что снаружи дом не был виден вообще.
Их встретила полная секретарь с приклеенной фальшивой улыбочкой. Невероятная глупость светилась через щёлки по бокам от мясистой переносицы. Атмосфера обволакивающей доброты и лени дополнялась пафосными креслами. Имя Дороти завершало композицию финальным мазком.
«Уж лучше так…» — подумал Феликс, чувствующий, что сейчас заснёт. Всё было стандартно печально, с лёгким оттенком деланного оптимизма. Их попросили пройти в типовую приёмную, где были предложены заурядные напитки.
Когда доктор Розенбум уже начал волноваться больше чем сам больной, появился доктор. Это был высокий, симпатичный человек, лет тридцати с небольшим. У него были карие глаза, немного орлиный нос, и совершенно обезоруживающая улыбка.
- Меня зовут доктор Крунштадт. Алекс Крунштадт. Кто тут болен?
- Здравствуйте, я доктор Розенбум. Я вам звонил утром.
- Да, да, да припоминаю… Альбрехт Розенбум?
- Арнольд…
- Извините, скартавил… А вы, стало быть, Феликс Левайн?
- Феликс Леви, — сказал доктор Розенбум протягивая направление.
- Да, да, да. Ну что я могу сказать. Печально… печально. Сейчас мы пройдём в палату, — он сделал приглашающий жест рукой, — Следуйте за мной. Я вам всё покажу. А затем больной останется, а остальные… так сказать свободны. Конечно, я буду держать вас в курсе.
Они прошли на второй этаж по идеально чистой лестнице. Везде была флора и живопись, соответствующие уровню заведения. Алекс не останавливаясь продолжал вещать:
- У нас своя кухня и свой повар. Мы никому не доверяем. Наш диетолог лично просматривает медицинские карты пациентов, и придумывает меню соответственно. Все поставки у нас прямые, то есть от первоисточника. Даже цветы. У нас своя прачечная, свой водитель. Да, и самое главное, все врачебные услуги, так сказать, внутренние. Сами, как говорится, режем, сами и хороним, — он захохотал так, что всем стало весело. — Шутка, конечно. Я имею в виду массаж, баня и тэдэ и тэпэ.
- А сколько у вас сейчас пациентов?
- Это, увы, конфиденциальная информация… Уверяю вас, они друг о друге ничего не узнают.
Войдя в палату они невольно остановились, восхищаясь обстановкой, достойной пятизвёздочного номера люкс.
Здесь всё было по последнему слову техники, и ни одна мелочь не напоминала о больнице, разве что лёгкие намёки в виде непонятных кнопочек и ручечек. Картины позапрошлого века с батальными английскими пейзажами были призваны настраивать зрителя на позитив несомненной победой английского оружия.
Убедившись, что с клиентом всё в норме, и он доволен клиникой, доктор Розенбум откланялся, и сославшись на неотложные дела ретировался. Эрика, конечно, осталась, и осталась совсем не зря. Как только машина с Арнольдом Розенбумом покинула территорию госпиталя, дверь отворилась и появились двое. Это были Рената и детектив Отто Макс.
***
Когда закончились объятия и слёзы, а мокрые глаза были вытерты, Отто произнёс:
- Помимо того, что вы теперь можете обнять свою дочь, думаю немаловажным было бы поставить вас
