***
Но, вместо ответа, Рената неожиданно подняла руку, и продолжая смотреть в монитор, сказала:
- Кажется, началось… Заявление правительства её величества….
- Что? Что там? — все сгрудились вокруг неё.
- Барон Зеевель лишён статуса неприкосновенности и объявлен в розыск. Снята вся верхушка секретных служб, начато расследование злоупотреблений, «несомненно, имевших место».
- Ха, ха, ха, — Шульц осклабился, — может нам ещё и спасибо скажут?
- Жди… Ты и сам-то не очень уверен, что хотел бы от них услышать, — Рената усмехнулась и продолжила:
- По данным личной охраны её величества, барон бежал из Англии. Также растворилось в неизвестности его ближайшее окружение. Нет повода для паники, и тотальный обвал на бирже сегодня утром, не есть начало нового кризиса, — Рената глянула на Шульца. — Так вот почему ты вчера так активничал своими фьючерсами? Подсуетился…
- Ты не так поняла, — мгновенно начал тот оправдываться. — Это знаешь, как охота, пошла удача, и трудно остановиться…
- Только что-то охота эта началась у тебя раньше времени, когда добыча ещё спала. Нехорошо, нехорошо…
Фем подошёл вновь к окну. Толпа почти рассосалась. По улице нехотя проехал броневик. С гидропушки уныло и как-то пошло капало.
«И это всё?» — подумал он.
Вдруг почему-то стало невыносимо тоскливо. Как в кинотеатре, когда спускают занавес. А были ли праздники? А может всё ещё впереди? Какие-нибудь новые, и неожиданные повороты? С момента амнезии в Перу, он многое потерял. И многое приобрёл. Фем посмотрел на компанию, окружившую монитор компьютера. Из общей массы ярко, как будто освещённое изнутри, выделялось большое рыжее пятно. Оно как бы притягивало к новой жизни, которая уже совсем рядом, может за дверью, а может и в этой комнате.
«Вот оно… Ради чего всё вертится, а я стою в центре с завязанными глазами», — подумал он.
Но его размышления были прерваны Феликсом:
- А на этой высокой ноте мы бы хотели откланяться…
- Кто это мы? Как это, откланяться? — Рената выжидательно посмотрела на отчима.
- Очень просто. Пока везде паника, мы должны бежать. Да, согласен, звучит не очень… красиво. Но так, или иначе, я подготовил место, и… — он замешкался. — Вы замечательно провели расследование. Я перевёл остаток причитающегося вам гонорара на указанный вами счёт. А теперь я, и моя семья, удаляемся…
***
Остальные так и застыли в своих позах. У Ренаты стали на глазах наворачиваться слёзы. Отто принялся наворачивать ус.
- Куда, если не секрет? — Шульц первым опомнился.
- Увы, это секрет. Могу лишь сказать, что это подходящая нам банановая республика. А вам рекомендую найти каждому свою… республику.
Рената не могла больше сдерживать слёз, и бросилась к Фему. Но по дороге её перехватила Эрика. Всё дальнейшее представляло собой полный сумбур и череду протестов. Трагедия разыгрывалась так быстро, что даже нейтральная Сильвия терялась. Она была то на одной стороне, то на другой. Сказать было нечего. Свою жестокость Феликс пытался оправдать соображениями безопасности. Но если бы в атмосфере не витал дух отцовского эгоизма, если бы его не чувствовали присутствующие, было бы проще выслушивать эти аргументы.
Скандал в офисе был прерван разрывающим душу звуком. Это было карканье гигантского ворона, бьющегося в стекло офиса. Все обернулись к окну в тот момент, когда раздался взрыв. Ворон исчез, а звон осыпающегося стекла сменился истошными криками. Через разбитое стекло повалил густой чёрный дым, стало трудно дышать. С улицы послышались крики о пожаре.
А дальше была суета эвакуации, паника каких-то личностей, крики о помощи. Всё закружилось в каком-то жутком карнавале разгулявшейся трагедии. Фем помогал кого-то откуда-то вынимать. Какой-то забытый ребёнок, чья-то кошка. А когда с большим запозданием прибыли пожарные, Фем вдруг понял, что сидит на кромке тратуара, напротив офиса. А рядом с ним были все, кроме членов семьи Леви. Он опустил голову. Хотелось плакать, но слёз не было. Сидевшая рядом Сильвия положила ему руку на плечо и произнесла:
- Перед тем, как её усадили в машину, она передала тебе вот это.
С этими словами, Сильвия дала Фему маленький конвертик. Распечатав его, он обнаружил маленькую бумажку. Все с интересом уставились на него.
- Ну? — Шульц явно нервничал. — Что пишет?
- Думаю, это не для твоих ушей, мой дорогой, — улыбнулась ему Сильвия.
Фем сидел и глупо улыбался. Теперь он знал, что они всё-таки найдут друг друга ещё раз.
ЭПИЛОГ
Было мокро. Здесь всегда льёт дождь. Ночной Лондон сверху выглядел как в чёрно-сером кино. Запах озона и сырой гнили проникал сквозь поры. Герцог Виндзорский был тысячу раз прав, когда говорил, что всё тут наполнено запахом плесени — и эти большие залы и бесконечные коридоры. Непрерывный звук текущих водных потоков шёл откуда-то снизу наверх, и, отражаясь от тумана, покрывал собой, как одеялом, деревья всех сорока семи акров Гайд-Парка. Не было слышно далёкую и мрачную толпу, блестевшую зонтиками и шляпами где-то на далёкой Пелл-Мэлл. Не было слышно никаких других звуков — только бесконечный реквием воды. Намокший штандарт некрасиво свисал. Фигура в чёрном, блестевшем от воды, тяжёлом плаще медленно подошла к краю крыши. Далёкие фонари обрисовывали линию носа с горбинкой и мокрые от дождя усы. Монумент в садах Королевы как бы парил в воздухе, создавая ощущение невесомости. Жалкий и беспомощный фонтан подчёркивал чувство бесконечной фальши, пронизавшей эти места. Несмотря на то, что Бакингем-хаус спал, внизу, как всегда, виднелись какие-то смутные личности. Казалось, природа изливала слезы именно в этот момент и в этом месте.
- Так что получается, контракт расторгнут? — спросил стоящий на краю.
Ответом ему прозвучал раскатившийся в ночной влаге хохот:
- Я не заключаю контрактов. Я покупаю. А что купил, то уже моё, и я поступаю с моим как пожелаю, — фигура качнулась во тьме крыши.
После небольшой паузы, сидящий продолжил:
- Зеевеля не ищи, ни слуг его, — он осклабился сверкнув бриллиантом на зубах, — с ними кончено. Эх, жаль, нет здесь у меня силы прямого действия, отняли. Но есть право покупать. Запомни слуга, тщеславие… это моя любимая разменная монета.
- Значит купим ещё, так Вас понимать, мой Лорд?
Не ответив на вопрос, сидящий в кресле задумчиво произнёс:
- А ведь мы получили то, что хотели, — он повернулся к собеседнику, — его давно надо было убрать. Закон свежей крови. Всё меняется в конечном мире. Лишь там, у них всё неизменно.
Голос был хриплым и говорил с каким-то сожалением. Через дождь он распространялся как-то по особому:
- Все сделано, как всегда, чужими руками. Правда, наши заслуги здесь минимальны.
- Теперь бы эти руки прибрать…
- Не получится. Они оказались сильны. Подождём немного, а там видно будет. Я смог рассмотреть их. Сильны…
