Он был тем самым детенышем Навны, которого не смогли уничтожить Распознающие. Таким образом, он оказался даже моложе Йарры.
Но если она выглядела самой настоящей девчонкой-переростком, то на нем жизнь уже оставила множество отметин. Наблюдатель со стороны решил бы, что он старше своей молчаливой собеседницы лет на десять.
Йарра почти не перебивала его, слушая рассказ, повернув лицо к костяному потолку. Отчасти потому, что все понимала, отчасти потому, что избегала поворачиваться к нему, так и не удосужившемуся накинуть на себя хотя бы паутинку. Один только раз она переспросила его:
— А почему — «спайдер»?
— Имени, как у двуногих в Долине и других местах, у меня нет. Моя мамаша была выше этих отмирающих условностей. А застав тебя внутри Холма, я вынужден был как-то тебе представиться, вот и выбрал это слово.
— А что оно означает?
— На одном из древних языков, относящихся к той эпохе, когда двуногие правили на планете, «спайдерами» называли пауков. А моя мамаша была Арахнидой-Куколкой, чающей полной трансформации в паука. Можно сказать я назвал себя в честь любимой мамы. Есть еще множество имен, которыми меня называли двуногие в разное время, но они мне не нравятся.
Йарра впервые услышала о том, что двуногие когда-то где-то правили, как и о древних языках, но важно кивнула. Сейчас для нее большим чудом оказалось то, что перед ней самый настоящий адепт, можно сказать, брат. А про историю с Навной и ее детенышем (конечно, тем, которого убили Распознающие), она краем уха слышала в детстве от Грыма.
Спайдер рассказал ей как Навна спасла его, и добрела до Холма. Из него сочилась сила, которой поклонялись адепты. Он поведал, не вдаваясь в подробности как она растила его в строгом соответствии с заповедями секты. Йарра и сама чувствовала, какие силы вливаются в нее из Холма, и потому не удивилась что ребенок, обученный настоящей Арахнидой с самого нежного возраста Серебряной Последовательности, равно как и ознакомленный с Золотой, скоро стал существом, весьма и весьма отличающимся от двуногого.
Коротко рассказал Спайдер, как исследовал Холм, и начал благоустройство. Действительно, именно он со своей мамой посадили в верхних ярусах «стражу», устроили так, что насекомые вокруг Холма никогда не подпустят к нему Распознающих. В тот раз он не коснулся особо того, зачем все это делалось, коротко бросив:
— Сила, которая есть в этой земле, порождает все прекрасное вокруг Холма. Но, одновременно, она нуждается в защите. Когда-нибудь, постигнув ее суть, ты поймешь, почему. Пока будет достаточно осознания: ты, как и все твари в Урочище, которых двуногие именуют Порчеными, стремишься к источнику мощи, и вцепишься в глотку всякому, кто на нее посягнет.
Рассказ тек дальше. Навна, самая настоящая реализовавшаяся Куколка, стремительно дряхлела. Не находись она рядом с источником Силы, пожалуй, умерла бы вскоре, после рождения Спайдера. Но Холм позволил ей некоторое время существовать, обустраивая верхний Замок, и растить детеныша.
Будучи Арахнидой, живущей среди людей, она обучила сына всем приемам, необходимым для существования среди двуногих. Юный Спайдер проникал в западные горы, играл с детьми, общался со стариками, женщинами, стараясь держаться подальше от Распознающих, обучаясь трудному искусству сожительства с Уходящей Расой. Повзрослев, он даже как-то посетил центральный район Долины.
— Ха, я выкрал, уволок в Урочище и очень плотно допросил двух Распознающих! — прихвастнул Спайдер. Йарра недоуменно подняла брови:
— И что же ты сделал с ними потом? Отпустил? Молча сын Навны указал в центр своего жилища, где стоял деревянный стол. На нем чернели провалами глазниц два отполированных до блеска черепа. Йарра поежилась. Все же, убийство человека оставалось для нее убийством.
Посмотрев на нее, и ухмыльнувшись, Спайдер продолжил свой рассказ.
Навна требовала от него, чтобы он нашел остатки секты. Но таковых он так и не встретил, и старая Арахнида умерла, понимая, что Третий Этап оборвался, так и не начавшись.
— А тебя я так и не встретил. Кстати, кто ты такая? Только настоящая Арахнида смогла бы расшифровать Золотую Последовательность, да и вообще, пройти по лесам к Холму.
Тут хозяин острова зевнул и продолжил. Словно потеряв интерес к разговору:
— Я устал болтать, приготовлю пока еду.
Стесняясь собственной корявой речи, Йарра начала рассказывать. Она впервые слышала историю своей жизни со стороны, и вскоре самой понравился процесс рассказывания. Отшельница не была нормальным человеком, ни по рождению, ни по воспитанию. А потому не знала, как иногда полезно бывает высказаться полузнакомому человеку. Под конец бесхитростного рассказа она почувствовала себя лучше.
Спайдер, слушая, быстро развел у самых дверей костер, и зажарил каких-то личинок, извлеченных из-под камней порога. Потом он вышел к берегу, и оделся в просохшую на теплом подземном ветру одежду, не переставая слушать. Он засмеялся, глядя, как Йарра смущенно замолчала:
— Все обстоит именно так, как я и подумал, увидев тебя, бредущую мимо сторожащих опушку крабов. Грыма я как-то встретил в лесу, но принял за особо хитрого Распознающего. Разгромленный лагерь Арахнид я тоже посещал. А в последнее время у меня не было времени наблюдать за Долиной, так что твое бегство и все остальное я прозевал. Итак, ты и я — два последних существа, на которых распространяется любовь Великой Силы, и которые при этом не являются насекомыми или гигантскими животными, прислуживающими Холму. Прекрасно! Свой рассказ я продолжу попозже. А пока, давай поедим. Извини, грибов в сметане у меня нет. Хотя, это можно будет вскоре организовать.
И они принялись за еду, искоса поглядывая друг на друга и гадая, к чему может привести их эта встреча.
По ночам Спайдер уходил. Он приказал ей не пытаться следить, и исчезал, садясь на спину гигантского червя, который всплывал из глубин подземного озера, когда гасли огни.
День и ночь сменялись в гроте по прихоти сына Навны, и было это зрелищем весьма впечатляющим. В один миг гасло голубоватое свечение, которое было разлито внутри пустотелых прозрачных камней, устилавших дно. Со всех сторон рушилась тьма, и первое время Йарре хотелось кричать он нестерпимого ужаса. Лишь в полной темноте она вдруг осознавала, какие толщи камня и грунта висят над ней, отделяя крохотную хижину от солнечного света. Если вытерпеть у береговой полосы, и не бежать, спотыкаясь о камни в чернильных сгустках сна, можно было дождаться мига, когда глаза привыкнут ко мраку. Тогда Йарра видела слабое сверкание где-то наверху, у самого свода. Это была слабая замена звездному свету, который она так любила, но мелькание крохотных светляков, хаотично перемещавшихся по земляному небу, тоже могло надолго приковать к себе взор. Скорее всего, то были глаза тварей, сторожащих границы подземного озера.
Над вздыхающими волнами парили невиданные животные, прозрачные в голубом свечении дня, горевшие по ночам тусклыми огнями. Они были похожи не на Порченых, не на животных, а на обитателей омутов и речного дна. Их плоские тела, словно на рваные простыни, причудливо изгибались, задевая поверхность воды. Йарра побаивалась их, и с появлением тьмы старалась уйти в хижину.
Спала она в гамаке, который Спайдер быстро и ловко сплел, вытягивая прочную охотничью нить из паука-волка. Этот экземпляр он притащил с верхних ярусов Замка, сковав его волю. То, что восьмилапый был одним из «стражников», сына Навны не остановило. Спайдер с ледяным спокойствием вытянул из него нить, после чего швырнул вяло копошащегося охранника в воду Озера. К тому немедленно метнулась из-под воды какая-то хищная тварь, и уволокла на глубину. Сын Навны отнесся к этому с совершеннейшим равнодушием, плетя гамак, и насвистывая какую-то мелодию, которую он подслушал в Долине. Йарра порывалась что-то сказать ему по поводу бессмысленной жестокости, но потом передумала, глядя на то, как руки Арахнида мелькали в хитросплетении нитей.
Спайдер был создателем Замка. Благодаря ему «стража» круглогодично действовала в недрах Холма,
