обида, которой он отвечал на все это, - дали замечательную возможность найти оправдания собственной слабости. Живя во времени и переживая действительность, как ряд последовательных происшествий, он не обладал необходимым опытом, чтобы понять, что на самом деле происходит с ним. Чтобы понять происходящие с ним перемены, их надо было переживать, а не проживать. Смена событий, как и слабости, стала самоцелью, и потому он уравновесил необходимость перемен привязанностью к привычкам. Он умудрялся удовлетворять обе потребности, соединив преднамеренность привычек со спонтанностью перемен.
Удовольствия по природе своей больше подвержены закону “спада при повторении”. Жажда новых ощущений, в повторяющихся удовольствиях, рождала удивительную способность Бабрака - забывать главное в минутных радостях. Самозабвение Бабрака - увлеченность, превосходящая собственные ожидания. Нет плохого или хорошего поведения. Вопрос в том, чего ты этим достигаешь и насколько, это согласуется с тем, чего ты хочешь. Подсознательно Бабрак всегда стремился сделать наилучший выбор в текущей ситуации.
Не бывает просто “плохих привычек”. Обычно у людей, зависимых от собственных привычек, проблема раздвоения на противоположности. Вполне можно сказать, что раскол на части - это основная составляющая любой нежелательной привычки. Одна часть Бабрака навязчиво злоупотребляла, а у другой из-за этого были большие проблемы. При этом обе части действовали не самым лучшим образом. Одна часть была необузданна и стремилась к удовольствиям, не взирая на последствия. Другая часть отказывала себе в наслаждении и старалась все делать правильно. В этот раз правильно сделать не получалось.
Самозабвенно отдаваясь своим слабостям, Димка вдруг забыл кто он и где он - этим он был так похож на Пулю! Это следовало принимать - хочешь ты этого или нет. Я проникся к Бабраку пониманием, которого заслуживают такие люди. “Эй, ты! Встань, парень!” - это единственное, что я попытался сказать Димону при нашем расставании.
Андрей Грешнов усадил меня за стол, выкатил сразу несколько колб вина и я провалился. Помню, ребята принесли шашлык. Я был просто счастлив, словно попал на планету дембелей - где был свой устав, и все жили, нарушая его. Помню, удивился росту Аркаши и умению Артема Шейнина быть везде “местным”.
Потом был “трассер”. Я его остановил. Может, это было грубо, но я это сделал. Я не жалею о сделанном. Я не намерен был терпеть. Терпеть надо только там, где ничего исправить не можешь! Решение, которое я принял на могилке ротного, мне далось тяжело, поверьте, пацаны. Менять его я не собираюсь. Я карандаш, который встал! В тот вечер рядом со мной тогда стояли многие. Кто не мог стоять, должен был встать или остаться лежать.
Пропустим это…
Шиндагар.
Жизнь без соли.
Всю ночь я проговорил с Ильей. Утром он ушел и я был удивлен, что вижу его на групповой фотографии.
MadCap стоял тверже всех карандашей на этой встрече. Чувствовалось, что работа с акционерами - его конек. Уехал он для меня не заметно. Skripa мне все сказал еще по дороге в Одессу, и я только наблюдал последовательность его действий.
Порадовал генерал - вот карандаш, так карандаш. Бодр, подтянут, весел и строг одновременно.
Я принял участие в завершающем голосовании и обсуждении решений конференции. Подумал, что я это уже все видел. Немного было обидно за доставленные разочарования. Лично мне не нужен административный орган, управляющий сайтом. Я четко знаю круг своего общения на сайте, и личным знакомством заслужил право на это общение. Вопросы виртуализации личности меня давно уже не интересуют. Тема некоторых виртуальных личностей меня совершенно не волновала. Порадовала инициативность отдельных людей, добровольно и ответственно взявшихся за сложные проекты. Удивил Аркадий, поднимающий тему финансирования проектов из общака. Есть проект - есть проектирование, предусматривающее, решение всех процедур, связанных как с финансированием, так и администрированием проекта. Я вас веду в кино, а вы покупаете билеты? Чем меньше братьев - тем больше на брата? Давайте соберем, потом придумаем, как потратить? Бей, кидай, окружай ворота? Это я уже съел и выплюнул…
Потом был пляж, вино, разговоры. Валера Цапков конспиративным голосом продиктовал мне конспект своих теорий административных революций. Валера талантливый человек - это выдает адекватность его поведения. Не естественность поведения, а именно - адекватность. Он напомнил мне аквалангиста при погружении - все внимание на то, что он делает. Время наблюдать окружающее - участь профессионала. Нести полную чашу знаний, не расплескивая собранное и наблюдать вокруг себя - сложная работа. Что-то приходится терять всегда. Общение с ребятами доставляло удовольствие.
Потом была депортация. Часть семейных осталась, холостяки стаей ушли. Начался заезд. Люди прибывали разные. Мы конечно выделялись. Сели за стол. Андрей Грешнов достал вино, начал читать свой дневник. Сергей подогнал свой Ровер и врубил музыку. Нам сделали замечание - комендант, Валере Цапкову, за зарытые косточки от мелитопольской черешни. Это прошло мимо. Потом уехал Макс, с ним Валера. Валера свалил, как сваливают клиенты из банка, после полученного кредита - целеустремленно, целенаправленно, стремительно.
После их отъезда была новая атака - администратора. Нас было четверо - я, Андрей Грешнов, Серега и Илья. Сереге предложили убрать машину. Администраторша вела себя как тело, заселенное тварью. Возраст ее не соответствовал сезону - “поздняя осень, но заморозки еще не ударили”. Ее нервная система была инструментом нежным и сложным. Нервы, натянутые томительным ожиданием назревающего скандала, словно струны, были тем самым инструментом, на котором она сейчас играла свою партию.
Хорошо поставленной речью дама проверила - заселены ли мы такой же, как она тварью или свободны, как новое дупло для дятла. Так мы узнали, что она уже 12 лет общается с афганцами и может ответственно нам заявить - мы не обычные афганцы. Если бы мы обнаружили свою зависимость от каких-то ее слов, то, скорее всего, мы стали для нее просто телами, которыми она дистанционно управляла бы с помощью своих слов. Но она сама попалась на наших словосочетаниях!
Подробности помню плохо. Запомнились лишь наши фразы: “не надо сыпать гильзы на пол - вам их не придется убирать”, “это будет такой концерт, что даже у самых нетерпеливых слушателей не будет возможности встать и спуститься в гардероб за своими вещами”, “не хватайтесь за уши - между ними все ровно ничего нет” и “пусть фраера сначала уберут свои машины”. Именно эти фразы оказались переломными. Все закончилось распитием водки и братанием с извинениями твари за депортацию…
Потом пытались сделать ночник из кипятильника, опущенного в прозрачный стакан с водой. Вода выкипела, кипятильник раскалился докрасна, и ночник смотрелся красиво, пока кружка не лопнула. На этом эксперименты с альтернативным освещением закончились.
Помню, еще были контакты с блатующей местной армянской диаспорой, но Илья лучше меня помнит подробности, потому что я ушел по его кивку. Может, я его не правильно понял? Главными там были Глеб и Серега. Кто был главным у армян, я не помню. Знаю, что отдохнуть армянам так и не удалось.
С Андреем Грешновым мы так и не смогли дочитать его дневник. Решили это сделать в Москве. Серега тоже был огорчен тем, что мы не согласились на его приглашение съездить к нему в Кишинев.
Из чтений дневника Андрея, запомнил тему “жизнь без соли”. Это было в самом начале - это все, что осталось на моем диктофоне. Остальное “гавкунуло”, к моему сожалению. Помню тост супруги Глеба и тост,
