Скрижаль Белронда

терять каждый день от слабости да от чахотки. Тут–то лагерному начальству кто–то из вертухаев доложился, что чудик этот как в бессознательность придет, так лопочет все что–то не по–нашенски… Чего?.. А–а, просек фишку, да?.. Ну правильно, да, оказался он последним, наверно, в мире этом манды– мужланом. Оказалось, что нахватался он кое–как родного языка от деда своего да забыл его почти, а теперь вот, когда встала на пороге косая бабка, так из него эта тарабарщина–то и полезла, что твой навоз.

 Вот, стало быть, начальство–то лагерное, не будь дураки, быстро сообразили, что могут не по одной новой нашивке на погоны получить за такую находку, и быстро, пока доходяга в лапти не переобулся, привезли его в Галуэй.

 Тут наши головастики сразу засуетились, глазенки у них загорелись, слюна поперла в предвкушении. Позвали лучших наших коновалов, те накачали этого манды–мужлана всякой дрянью, чтобы не сковырнулся раньше времени и чтобы мозги у него прояснели. Потом увезли его в ту секретную лабораторию, под вулканом, и там, говорят, поставили перед Скрижалью… Ну вот… А на следующий день наш презик зачитал доклад на межъевропском конгрессе. На том десятая мировая и кончилась…

 О, готово! Где тут у нас тарелочки… Водку из вакуматора достань, сынок…

 Чего — ну?.. Дальше?.. Дальше — ничего. Ждем одиннадцатую…

 А–а, Скрижаль… Ну, прочитал он, этот замухрышка, ту скрижаль, да. Хоть через пень–колоду, потому как родной язык и грамоту, говорю, забывал уже. Но прочитал, я ж тебе говорю, что на следующий день наш презик… Что, что… Дед в мешке и бабка в поддувале!.. Сейчас, подожди, газету тогдашнюю найду, слово в слово прочитаю… Где она у меня… А–а, вот…

 Тайна Скрижали Белронда — больше не тайна! Вчера последний из могикан, последний из марду– кашкадайцев, военнопленный, рядовой вооруженных сил Объединенных Северно–Южных Европ по имени Улук Самнаиле Боро Америян–фаза огласил перед президентом Западных Европ и ученым советом содержание всемирно известной Скрижали Белронда, на которой, как полагали, великий ученый, обладатель… трам–пам–пам… ну их нах… та–ак… Ага, вот… В полной тишине Улук Америян–фаза огласил перед собравшимися буквально следующее.

 «Супчег с патрашкаме. Рисайп етава супчега я изабрел сам, а паскоку пиридать иво мне некаму, а аставлять на патребу плебсу ну иво на хрен, то я ришил запейсать иво па марду–кашкадайске на етам камни и вделать етат каминь в стену кухне, ибо етат супчег — самае фкуснае, что я када–нить пробывал. Есле када–нить найдецца чел, каторый шпрехает на етам изыке хатябы как я, пусть иму и дастаница етат рисайп, ибо такой чел дастоин будит усладить свае нёбо етай прелистю.

 К тибе абращаюсь, чел, риспект. Для пригатавленя етава супчега вазьми: патрашкоф бараних полкило, адну репу, читыри картофилины…»

 В общем, понятно всё, да? Так что давай, хлебай супчег Белронда, он того стоит, поверь…

 Ну что, по пятьдесят? За мир во всем мире?.. Давай, вздрогнули!