изнутри. Ему хотелось поскорее бежать из этого затхлого мирка, в котором приходится изо дня в день метаться по коридорам с какими-то анкетами и опросными листами. Бежать, чего бы это ни стоило. Никакие опасности его не испугают.
Взглянуть в будущее, обратиться к нему, окунуться в новую, неведомую стихию, — конечно, тут никто не может дать полной гарантии безопасности.
Будущее сокрыто от нашего взора, и попытка утверждать, что изменчивая, чреватая столькими вариантами человеческая жизнь заранее раз и навсегда предопределена, есть не более чем сотворение иллюзий — но разве не такую призрачную иллюзию предлагают крупные корпорации своим служащим, чтобы завлечь их и в конечном счёте проглотить?..
Проблема только в том, есть ли будущее у компании «Исиэй-стор»? Если всё-таки есть, нужно туда переходить и самому участвовать в строительстве этого будущего.
Кодзима приподнял лежавшую у него на коленях увесистую папку с бюджетными документами «Исиэй-стор». Папку ему вручил на прощание кузен Исикари. В ней были финансовые отчёты с указанием прибылей и убытков фирмы за последние три года, все квитанции кредитных займов и выплат по ним. Сев в поезд, Кодзима сразу же принялся просматривать документы. Надо будет всё подробно изучить.
Конечно, делать выводы можно, только тщательно всё проанализировав и просчитав по приезде, но на первый взгляд документы были в порядке — никаких проблем.
— Во второй половине семидесятых вполне реально можем внедриться в трестовую акционерную компанию «Тосё», — сказал вчера Сэйдзиро на банкете, устроенном в честь гостя президентом компании Эйтаро Исикари, подчеркнув, что конъюнктура сейчас благоприятная.
— Само собой разумеется, — поддержал его сидевший рядом Итимура, принявшись увлечённо рассказывать об укрупнении магазинов, о беспрецедентном расширении торговли одеждой и товарами долгосрочного пользования, о стремительном освоении новых районов, не охваченных ещё сетью магазинов.
— Боюсь, Рёсукэ, что после всех этих рассказов нашего исполнительного директора и начальника отдела реализации ты разволнуешься: уж больно хорошо у нас идут дела, аж не верится! — хохотал Эйтаро, ужасно раскрасневшись от нескольких стопок слабенького саке. — Я вот тут ваши разговоры краем уха слушал… Расширение — это, конечно, хорошо, да ведь для него всё равно потребуются большущие инвестиции, а денежки все пойдут из моего кармана. Очень мне бы хотелось, чтобы к нам в управленческий аппарат влился человек вроде тебя, из банковской системы, трезвый, хладнокровный. Для нашей компании в этом, так сказать, гарантия безопасности движения.
— Позволь-ка, босс, — вмешался Сэйдзиро Исикари, — мы так не договаривались! Тебя послушать, так Рёсукэ должен за нами присматривать!
— А я с самого начала это и имел в виду!
— Значит, нам доверия нет?! — обиделся Сэйдзиро.
Кодзиме было приятно слушать забавную перепалку между двоюродными братьями.
За окном вагона мелькали поля, охваченные зимним запустением.
Кодзима снова положил на колени папку с документами и закрыл глаза.
В банке «Сэйва» — есть там Кодзима или нет — всё равно, должно быть, никаких изменений не происходит. Ну, уйдёт он со своей должности — и что? Работу его продолжит кто-то ещё, выпускник примерно такого же университета, с такими же примерно способностями. Ни малейших затруднений с передачей дел не возникнет.
В «Исиэй-стор» всё по-другому. Вполне вероятно, что дальнейшая судьба компании зависит как раз от того, перейдёт в неё Кодзима или нет.
Вот именно.
Сейчас у них проблем нет, в будущем ждут новые возможности, и фирма хочет не кого-нибудь, а лично его, Кодзиму.
Сердце его дрогнуло — решение наконец было принято.
7
Такако, которая вначале приняла всё за шутку, наконец уразумела, что Кодзима всерьёз говорит о переходе в «Исиэй-стор».
— Да ты что! Неужели правда?! — ахнула она и замолкла.
Кодзима будто воочию видел, как на красивом, обрамлённом элегантной причёской лице Такако мигают лампочки, когда она считывает и анализирует с шумом мчащийся информационный поток, пытаясь определить, какое это всё имеет отношение к ней лично и как повлияет на её жизнь.
Так было и в прошлый раз, три года спустя после их свадьбы, которой предшествовали сватовство и смотрины невесты.
Началось всё с того, что жена вытащила у него из стола пачку писем от Ёко Хиросэ, полученных как раз в тот период, когда они уже были помолвлены с Такако. Он, конечно, сам сплоховал. Надо было всё сжечь ещё тогда, когда переезжал из своего холостяцкого казённого жилья в новую квартиру, да вот не смог, что-то его удержало, — видно, в душе остался след от прошлого. Перетянул всю пачку резинкой, подложил к другим письмам и сунул в коробку, а коробку запихнул поглубже в правый нижний ящик стола.
Письма от Ёко были ответом на его собственные пылкие признания в любви. Он встретил её, когда уже был обручён с Такако, и влюбился без памяти, так что всерьёз подумывал, не разорвать ли помолвку и не жениться ли на Ёко. Что он нехотя и сообщил жене после обнаружения злополучных писем.
Такако, разумеется, была в бешенстве.
В конце концов, много передумав, он всё-таки решил отдать предпочтение Такако, но для неё-то было важно прежде всего то, что, строя из себя добропорядочного жениха, он одновременно крутил бурный роман с другой девушкой. К этому примешивалось и горькое чувство оттого, что в их браке, заключённом по сватовству, никогда не было настоящей любви.
На глазах мужа она била кулаками проклятые письма, мяла, рвала в клочки, потом снова складывала разорванные листки, читала и плакала навзрыд, продолжая честить Кодзиму, приговаривая, что бросила всё, оставила родные края и доверилась этому ужасному, жестокому человеку, что она жалеет о трёх потерянных годах…
Никаких объяснений и извинений Такако и слушать не хотела. Делать было нечего — оставалось только ждать, пока гнев жены уляжется сам собой. Кодзиме было даже интересно, что в натуре Такако обнаружились неведомые ранее страсти. Поставив себя на её место, он готов был согласиться, что это ужасная незаслуженная обида.
Может быть, именно тогда он пережил момент настоящей, наивысшей любви к жене.
Однако момент прошёл, и чувство быстро улетучилось.
На следующий день, ни словом не обмолвившись Кодзиме, Такако отправилась прямиком к его начальнику в банке и попросила её принять для серьёзного разговора. Как выяснилось, она пришла просить, чтобы Ёко Хиросэ, работавшую в том же отделе (она тогда ещё не вышла замуж), держали подальше от её мужа Рёсукэ Кодзимы. Ёко к тому времени уже была помолвлена и собиралась вскоре со службы уходить.
Начальник отдела Ооки сначала удивился неожиданному визиту, но минут пять спустя уже полностью овладел ситуацией. Он успокоил как мог Такако и, спровадив её домой, вызвал в комнату для переговоров Кодзиму. Рассказав о недавней посетительнице и её просьбе, шеф лукаво подмигнул и ухмыльнулся:
— Да, вам обоим, видать, несладко теперь.
Этим комментарием Ооки и ограничился.
Кодзиму дружеское расположение шефа тронуло до глубины души. Если бы на месте Ооки был
