Кодзима.
— Ну вот, теперь и вы тоже, господин Кодзима!.. — скорбно возопил Асаяма.
— Да, но именно поэтому, — возвысил голос Кодзима, — у нас есть масса возможностей улучшения. Я даже знаю конкретные средства и методы, но сейчас нет времени подробно все объяснять, да если бы я и объяснил, вы можете сразу не разобраться, что к чему, так что пусть это звучит самонадеянно, но лучше уж поверьте мне на слово.
Из этого заявления видно было, что Кодзима преисполнен уверенности в себе.
Собравшиеся, все еще затрудняясь вынести окончательное суждение, молча переглядывались.
— Господин Кодзима! — подал голос Конно. — Те конкретные средства и методы улучшения, о которых вы говорили, связаны с деятельностью научного общества по изучению свежих продуктов?
— Да, это один из тех конкретных путей.
— Очень хорошо. Ваше общество пользуется отличной репутацией среди молодых сотрудников, которые в нем числятся. То есть вы собираетесь использовать этот опыт, чтобы, так сказать, перестроить сознание всех работников сектора свежих продуктов?
— Ну да, пожалуй что так.
— Ясно. Вам, господин Кодзима, я верю! — сказал Конно и покосился на Асаяму. — Во всяком случае лучше уж вам довериться, чем кому-нибудь еще.
— Ну вот, опять какие-то намеки, — радуясь в душе, попенял Асаяма шутливым тоном, не слишком уместным для данной обстановки.
Наконец-то Кодзиме удалось завоевать всеобщее доверие. Очень помогло в этом упоминание о научном обществе, которое так удачно вставил Конно.
Еще некоторое время потребовалось на обсуждение. Впрочем, уже было ясно, к чему идет дело. Люди просто советовались друг с другом, уточняя, все ли согласны с принятым курсом.
Наконец послышались голоса:
— Доверяем все вам, господин Кодзима!
— Другого пути у нас нет!
— Прорвемся своими силами! Не пойдем в кабалу к корпорациям!
Один за другим, все собравшиеся выражали свою поддержку Кодзиме. Только начальник планового сектора Ниикава выступил против:
— Я согласен с тем, что сектор свежих продуктов надо укреплять. И в кабалу к большой корпорации я идти не хочу. Но я считаю, что лгать президенту компании нехорошо. Это какое-то очковтирательство получается, двойная бухгалтерия.
— Оно, может быть, и так, — возразил Асаяма, — но что делать? Не до жиру, быть бы живу…
— Ну знаете, господин Асаяма, двойная бухгалтерия — это ведь преступление. Причем уголовно наказуемое. Нам, менеджерам, придется компенсировать ущерб!
— Так это ведь только в случае, если компания обратится с претензиями и того потребует! Но мы же все хотим нашу фирму спасти. С какой же стати нам претензии предъявлять? И к тому же, господин Ниикава, если все здесь собравшиеся будут действовать заодно, больше никто и знать ни о чем не будет.
— Нет, я не согласен. Я заведую плановым сектором. Мне и придется отвечать за двойную бухгалтерию. Я, знаете ли, в моем возрасте садиться в тюрьму не собираюсь.
— Никто и не собирается на вас одного возлагать всю ответственность.
— Нет уж, увольте.
— Значит, вы, господин Ниикава, в такое время один хотите остаться пай-мальчиком и ни в чем не запачкаться? — громогласно вопросил Асаяма.
— Не согласен, и все тут! Кто бы тут что ни говорил, а я, как заведующий плановым сектором, представлять начальству заведомо ложный отчет не согласен. Так и знайте! Я всю жизнь в этой сфере проработал. Через наш сектор вся бухгалтерия фирмы проходит. Предложить работнику бухгалтерии представить фальшивый отчет… Да для него это смерти подобно! — Голос Ниикавы дрогнул, качнулась седая шевелюра на склоненной голове. — Вы же знаете, господа, я по натуре трус — просто до смешного всего боюсь. Сорок лет вот так и проработал. Ничего хорошего я, видать, не добился, — похоже, лишь неприятности людям причинил. Только ни в прежних местах, где я служил, ни в нашей компании никогда я не подавал дутые бухгалтерские отчеты. Если я сейчас такой дутый отчет должен буду представить начальству, можно считать, что вся моя жизнь прожита напрасно.
В комнате снова повисло угрюмое безмолвие.
Время тянулось бесконечно долго, хотя в действительности прошла, может быть, всего одна минута.
Ниикава встал и собрался уходить:
— Не обессудьте, господа, но тут я вам не товарищ. Простите великодушно. Обещаю никому ни о чем не рассказывать. И в дальнейшем я намерен, насколько смогу уследить, представлять только правдивые отчеты. Разрешите откланяться.
Не дожидаясь отклика, он открыл дверь и вышел из комнаты.
— Хочет уйти от ответственности, — прокомментировал Конно.
— Плохо дело, — заметил Асаяма, взглянув на Кодзиму.
На лицах всех присутствующих читалась озабоченность.
— Ничего страшного, — тихо сказал Кодзима. — Я сам достаточно долго работал в банке, так что могу понять чувства, которые испытывает начальник планового сектора. Своими действиями господин Ниикава показал, что фактически он наш союзник.
— Вы так думаете? — недоверчиво переспросил Мацуо. — Но ведь он сказал, что будет и впредь представлять правдивые отчеты.
— Я полагаю, он просто дал нам понять, что все исправления в расчеты должны быть внесены до того, как бумаги попадут в бухгалтерию. Так, мне кажется, и в самом деле будет лучше.
— Вон оно что!
На худощавом лисьем лице Мацуо отразилась глубокая задумчивость.
— Ничего страшного, — еще раз повторил Кодзима. — Кстати, господа, я бы хотел, чтобы вы разобрались еще в одном вопросе. Речь идет об управляющем Итимуре.
Все выжидательно посмотрели на Кодзиму. Никто не остался равнодушным: у каждого в душе имя Итимуры, который так долго всеми ими руководил, вызывало положительные или отрицательные эмоции.
— Видите ли, если управляющий Итимура подаст в отставку, президент Исикари, конечно, сразу догадается, что в фирме случилось что-то серьезное. В этом случае наш план — ничего не сообщать начальству — с треском провалится. Поэтому я предлагаю обратиться к господину Итимуре с просьбой, чтобы он из фирмы не уходил.
— Но ведь это он довел фирму до такого состояния!
— Кто же за все это ответит?! — возмущенно возражали наперебой Асаяма и Конно.
— Это верно, управляющий Итимура должен нести ответственность за все неудачи в прошлом. Но именно поэтому он должен остаться в компании, пока ситуация как-то не разрешится. Не станем же мы все вместе с Итимурой совершать коллективное самоубийство!
— Оно, конечно, так, — неохотно согласились Асаяма и Конно.
На том собрание было окончено.
В коридоре Мацуо догнал Кодзиму, спешившего к своему рабочему месту, и прошептал на ухо:
— Вы, господин Кодзима, незаурядный человек. Я думал, вы просто сухой рационалист, а теперь вижу, что в вас есть человеческие чувства, душевное тепло.
— Это вы о чем?
— Здорово вы все подали. Просто снимаю шляпу. И управляющему Итимуре с вами повезло!
Провожая взором обогнавшего его Мацуо, Кодзима почувствовал, что тот слишком обольщается на его счет. Вот и Одагири, один из лидеров фракции Итимуры в фирме, тоже прошел мимо с довольной улыбкой.
