Кутузов был уверен: «Пока будет существовать армия, мы сохраним надежду благополучно завершить войну».
Известие о взятии Москвы вызвало шок у всей России и громким эхом прокатилось по России. Все русские прекрасно понимали, кто истинный виновник этого. В разных сословиях открыто обвиняли императора Александра I в потери чести России. Александр заявил Кутузову, что «Вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы», но снимать с должности, конечно, не стал. Ему не хотелось править только Камчаткой.
Император Александр I, горячо поддержанный английским комиссаром Вильсоном решил захватить Наполеона в плен. Если бы он поручил это сделать Кутузову, дело хотя бы было возможным теоретически. Положение императора Франции было отчаянным. От Двины к Березине мчался Витгенштейн, оттеснивший корпуса Удино и Сен-Сира. Объединенные Дунайская и Третья армии блокировали корпус Шварценберга, 2 ноября под Волковыском отшвырнули корпус Ренье и 6 ноября заняли Минск. В этом белорусском городе русские захватили огромные стратегические запасы продовольствия для армии Наполеона. 9 ноября армия Чичагова влетела в Борисов.
Когда императору доложили об этом, он понял, что окружен и ему грозит плен. В этот же день великая армия вышла из Орши и двинулась к Березине. Император приказал Удино во что бы то ни стало отбить у русских Борисов, а Виктору любой ценой держать Кутузова. Наполеон понимал, что грядет битва не на жизнь, а на смерть. Он приказал принести все знамена великой армии с золотыми римскими орлами и сжег их. Император видел, что окружен, но лев не собирался сдаваться.
План Кутузова по разгрому великой армии не случился. Чичагов, поощряемый Александром I, не подчинялся Кутузову, не выполнял его приказов. Несмотря на это, фельдмаршал загонял и загонял Наполеона в «мешок» перед Березиной. Император уже был готов к сражению и знал, где прорвется. 12 ноября маршал Удино бешено вынес Чичагова из Борисова, располагая вдвое меньшими силами. Сухопутный адмирал со страху бросил в городе раненых, больных и обоз. Русские саперы едва успели разобрать мост через Березину.
У Наполеона вместе с корпусами Удино и Виктора было пятьдесят тысяч воинов и столько же безоружных и деморализованных солдат. Впереди, за Березиной, стояла тридцатитысячная армия Чичагова, с севера была слышна канонада подходившего сорокатысячного корпуса Витгенштейна, сзади Виктор зубами держал десять тысяч казаков Платова, за которыми надвигалась стотысячная армия Кутузова. Со всех сторон императору грозила гибель, но он только улыбался и подбадривал солдат. Лев готовился прыгнуть через Березину.
Французы могли переправиться через Березину выше Борисова, у Студенки, чтобы идти прямо на Вильно. Этот брод Чичагов послал прикрывать пятитысячную дивизию Чаплица, что очень порадовало Наполеона. Броды были и ниже Борисова, на дороге к Минску. Переправившись здесь, Наполеон мог быстро соединиться с корпусами Шварценберга и Ренье. Именно здесь Чичагов поставил свою армию. Не этому сухопутному адмиралу было тягаться с Наполеоном, который понял, что окружения больше нет.
Корпус Удино растянулся по берегу Березины выше и ниже Борисова. Среди жителей был распущен слух, что Наполеон будет переправляться ниже Борисова и идти на Игумен для соединения с Ренье и Шварценбергом. Туда был послан большой французский отряд рубить лес и готовить мосты. 13 ноября напротив строившегося моста встала вся армия Чичагова, который почему-то даже не попытался отбить Борисов у Удино, имевшего в строю десять тысяч штыков. Дивизия Чаплица зачем-то встала у Борисова. Студянку остались прикрывать два пехотных батальона и три полка казаков. Именно у Студянки уже два дня скрытно лучшие французские инженеры и саперы под руководством маршала Мортье готовили переправу через Березину.
13 ноября Наполеон с армией вошел в Борисов и вечером с гвардией рванулся к Студянке. Утром 14 ноября он был у переправы, куда под яростным и великолепным прикрытием корпуса Виктора собиралась великая армия. Восемьдесят тысяч французов на другом берегу Берзины встречали две тысячи русских пехотинцев и полторы тысячи казаков. Дальше до Вильно не было ни одного русского солдата. Само собой, были целы все дороги, мосты и гати.
Рано утром 14 ноября Наполеон вышел на берег Березины. Поставленная ночью сорокапушечная батарея в минуты снесла двенадцать русских орудий на другом берегу. Саперы бросились наводить заранее подготовленные мосты. По реке шел лед. По грудь в ледяной воде к вечеру саперы собрали два почти пятидесятиметровых моста. Семь тысяч воинов, все, кто остался в корпусе Груши, под огнем переправились через Березину и вынесли русский заслон. Недалеко от Борисова заслон соединился с дивизией Чаплица и вновь атаковал Удино, который не сдвинулся с места до глубокой ночи.
К полудню 15 ноября через Березину прошли Старая и Молодая гвардия, смешанные корпуса Нея, Даву, Богарне и Жюно. Тридцать тысяч запредельных бойцов Наполеона, почти двадцать лет не выпускавших оружия из рук, выстроились на правом берегу Березины, прикрывая переправу остальных пятидесяти тысяч солдат великой армии. Они ждали атаки, но их никто не трогал.
Чичагов получил донесение Чаплица о подходе к Студянке Наполеона уже днем 14 ноября. Чичагов послал проверить, что делается ниже Борисова. Поздно вечером адмиралу доложили, что французских войск там, конечно, нет. Тем не менее, армия Чичагова всю ночь простояла на месте, и только утром 15 ноября двинулась к Борисову, где и остановилась. Наполеону не мешали. Возможно, Чичагов уже слышал, как великолепная гвардия Наполеона несколько дней назад шла к Борисову.
На пути Наполеона к Березине со всех сторон дороги собрались почти все русские партизанские отряды. Бойцы понимали, что война заканчивается, и многие хотели взять в плен императора Франции. С обеих сторон дороги на Наполеона, шедшего со Старой гвардией, из леса бросились многие сотни всадников.
Колонна Старой гвардии даже не стала прибавлять шаг. Герои Наполеона только повернули головы на атакующих и взяли ружья на руку. Подпустив кавалерию на пистолетный выстрел, гвардейцы ахнули из ружей, и нападающих не стало. Из леса вынеслась вторая волна партизан, но после гвардейского залпа не стало и ее. Русские не испугались, но просто так умирать было бессмысленно. Смельчаки все еще рвались к императору, но их били на выбор. Очевидцы боя всю жизнь рассказывали, что у них было ощущение, как будто огромный гвардейский линейный корабль мерно плыл по морю, даже не замечая того, что вдребезги разносил множество атакующих лодок и парусников.
Мерным шагом великолепная гвардия Наполеона вышла из зоны атаки. Партизаны бросились к сотням лежавших товарищей. Раненых не было, а в каждом убитом была только одна пуля.
Двести лет после переправы через Березину великой армии Россия спорит, как и почему Чичагов упустил Наполеона. Чичагов его не упустил. Чичагов его пропустил.
В августе 1813 года три союзные армии России, Австрии и Пруссии во главе с австрийским фельдмаршалом Шварценбергом и Александром I прижали Наполеона к Дрездену. Бонапарт знал, что в Богемской, Силезской и Северной союзных армиях основную силу составляют русские полки и прекрасно знал их великолепные боевые качества. Он был очень удивлен и обрадован, когда узнал, что после смерти Кутузова в апреле 1813 года командовать русскими войсками были поставлены не раз им битые австрийские и прусские генералы, а бывшего своего подчиненного австрийского фельдмаршала Шварценберга не ставил ни в грош.
14 августа 1813 года союзные войска начали теснить Наполеона к Дрездену. По приказу Александра I русские генералы беспрекословно подчинялись Шварценбергу, который назначил штурм на четыре часа вечера, не назначив пяти штурмующим колоннам даже направлений и целей. В контратаку на превосходящие силы противника Наполеон в парадной форме сам повел гвардию. Под барабанный бой и музыку военных оркестров его ворчуны неостановимо пошли вперед. Синие мундиры, белые пояса, красные погоны и черные медвежьи шапки гвардейцев увидела вся ожесточенно дравшаяся французская армия. «Гвардия, вперед!» — загремело над громадным полем битвы, и по всей линии фронта раздался восторженный рев наполеоновских солдат. В минуты армию Шварценберга отнесло от Дрездена, и она к ночи с трудом очнулась на Рекницких высотах. Стоявших всю ночь под проливным дождем изнуренных
