Код да Винчи

Лэнгдон скинул пиджак, Берне тем временем поспешил к конвейерной ленте, закрыл пустой ящик и набрал на компьютере серию команд. Лента пришла в движение, унося ящик обратно в подземелье. Выдернув золотой ключ из отверстия, Берне протянул его Софи, потом сделал жест в направлении выхода:

– Сюда, пожалуйста. И прошу, поторопитесь. Поднявшись на грузовом лифте в соседнее с главным вестибюлем помещение, Берне с беглецами увидели в подземном гараже мечущиеся лучи света – это полицейские обыскивали все вокруг. Берне нахмурился. Возможно, выход на пандус тоже перекрыт. А вдруг не получится выпроводить их отсюда? При этой мысли его пробрал озноб.

И тогда он жестом указал на маленький бронированный фургончик банка. Предоставление таких машин тоже входило в сферу услуг, оказываемых Депозитарным банком Цюриха.

– Забирайтесь в отделение для грузов, – скомандовал он. Открыл массивную заднюю дверцу и жестом пригласил их внутрь, где тоже сверкала сталь. – Я сейчас вернусь.

Софи с Лэнгдоном забрались в машину, а Берне поспешил к будке надзирателя за грузовым отсеком, вошел, взял ключи от бронированной машины, не забыв прихватить также куртку и кепи водителя. И начал надевать куртку прямо поверх костюма с галстуком. Потом вдруг увидел кобуру. На обратном пути снял со специальной стойки пистолет водителя, сунул его в кобуру и уже потом застегнул куртку на все пуговицы. Вернувшись к машине, Берне поглубже надвинул кепи на лоб и взглянул на Софи с Лэнгдоном, стоявших в стальной коробке.

– Может, вам понадобится, – сказал Берне, щелкнул выключателем, и под потолком кузова загорелась одинокая лампочка. – И знаете что, лучше сядьте. И чтобы ни звука, пока не выедем из ворот.

Софи с Лэнгдоном уселись на металлический пол. Лэнгдон прижимал к груди заветную шкатулку, завернутую в пиджак. Берне захлопнул тяжелые задние двери, и они оказались запертыми в броневике. Затем Берне уселся за руль и включил зажигание.

Бронированная машина катила по пандусу, и Берне почувствовал, как из-под козырька кепи на лоб стекает пот. Впереди просто море огоньков, он не ожидал, что здесь соберется так много полицейских. Вот он увидел, как внутренние ворота услужливо распахнулись, чтобы пропустить их. Берне проехал и подождал, пока ворота за ними закроются, прежде чем подъехать к следующим. Но вот отворились и вторые, и впереди замаячил выезд. Все было в порядке. Если не считать того, что полицейская машина перегородила пандус.

Берне смахнул пот со лба и двинулся вперед.

Из машины вылез долговязый офицер и взмахом руки приказал остановиться. Перед зданием банка были припаркованы еще четыре полицейских автомобиля.

Берне остановился. Еще глубже надвинул кепи на лоб и изобразил зверское выражение лица, насколько ему позволяло воспитание. Затем отворил дверцу и, не вылезая из машины, взглянул сверху вниз на агента. Тот смотрел строго и подозрительно.

– Qu'est-ce qui se passe?[55] – нарочито грубым тоном спросил Берне.

– Je suis Jerome Collet, – представился агент. – Lieutenant Police Judiciaire. – И взмахом руки указал на фургон: – Qu'est-ce qu'il у a la dedans?[56]

– А я почем знаю, – грубо буркнул в ответ Берне. – Я всего лишь водитель.

На Колле это заявление, похоже, не произвело впечатления.

– Мы ищем двух преступников. Берне расхохотался:

– Тогда вы по адресу. Кое у кого из тех козлов, на кого я работаю, столько деньжищ, что они наверняка преступники.

Агент показал ему увеличенную фотографию из паспорта Роберта Лэнгдона.

– Скажите, был этот человек сегодня у вас в банке?

Берне пожал плечами:

– А я знаю?.. Меня к клиентам на пушечный выстрел не подпускают. Вам надо пройти внутрь и спросить у дежурного на входе.

– Но ваше банковское начальство требует ордер на обыск. Только тогда мы сможем войти.

Берне скроил гримасу отвращения:

– Бюрократы хреновы! Нет, только больше ничего мне не говорите, иначе я заведусь.

– Будьте добры, покажите, что у вас в машине. Откройте заднюю дверь.

Берне вытаращил глаза на агента и расхохотался:

– Открыть? Думаете, у меня есть ключи? Думаете, они нам доверяют? Знали б вы, сколько мне здесь платят! Какие-то жалкие крохи!

Агент склонил голову набок, смотрел скептически.

– Вы хотите сказать, у вас нет ключей от этой машины? Берне покачал головой:

– Только от зажигания. Не от груза. Содержимое фургонов опечатывают еще внутри, после погрузки. Ну и потом водитель ведет машину, приезжает куда надо, и уже там, при разгрузке, машину отпирают другие. Прежде чем выехать, мы звоним и спрашиваем, есть ли у получателя ключи. Только тогда мне дают добро на выезд. Ни секундой раньше. Так что я никогда не знаю, что, черт возьми, везу.

– А когда опечатали груз этой машины?

– Должно быть, несколько часов назад. А ехать мне аж до самого Сен-Туриала. Ключи от груза уже там.

Агент не ответил, глаза его так и сверлили Берне, словно он пытался прочесть его тайные мысли. По носу Берне сползла капля пота.

– Не возражаете, если я проеду? – спросил он и вытер нос рукавом. – Путь не близкий, время поджимает.

– Скажите, а у вас все водители носят «Ролекс»? – спросил вдруг Колле и указал на запястье Берне.

Тот проследил за направлением его взгляда и, к ужасу своему, увидел, что из-под рукава комбинезона поблескивает браслет безумно дорогих часов. Merde!

– Это дерьмо? Купил за двадцать евро у одного тайваньца, уличного торговца в Сен-Жермен-де-Пре. Вам могу уступить за сорок.

Агент помялся еще немного и наконец отступил.

– Нет, спасибо, не надо. Счастливого пути.

Берне не осмеливался дышать до тех пор, пока фургон не отъехал от здания банка метров на пятьдесят, если не больше. Впрочем, теперь перед ним стояла другая проблема. Его груз. Куда везти этих людей?

Глава 46

Сайлас лежал лицом вниз на холщовой подстилке посреди комнаты и ждал, когда свежие раны на спине хоть немного обветрятся. Сегодняшняя процедура самобичевания и умерщвления плоти утомила его. Голова кружилась. Он еще не снял подвязку с шипами и чувствовал, как по внутренней стороне бедра стекает кровь. Но он не находил себе оправдания, а потому не спешил снимать подвязку.

Я подвел Церковь.

Что еще хуже, я подвел самого епископа.

Сегодня у епископа Арингаросы особый день. Пять месяцев назад епископ вернулся со встречи в обсерватории Ватикана, где узнал нечто такое, после чего сильно изменился. Несколько недель он пребывал в депрессии, а потом поделился новостями с Сайласом.

– Но это просто невозможно! – воскликнул Сайлас. – Я отказываюсь верить!

– Это правда, – сказал Арингароса. – Сколь ни кажется невероятным, но это истинная правда. Всего через шесть месяцев.

Слова епископа страшно напугали Сайласа. Он много молился за него, но даже в те черные дни его вера в Бога и «Путь» ни разу не была поколеблена. Лишь месяц спустя он узнал о том, что сгустившиеся над ними тучи чудесным образом развеялись и впереди вновь забрезжил свет надежды.

Божественное вмешательство – так называл это Арингароса.

Впервые за долгое время епископ смотрел в будущее без страха.

– Сайлас, – шепнул он, – Господь осенил нас своей благодатью, дал возможность защитить «Путь». Наша битва, как и все остальные битвы на свете, требует жертв. Ты готов быть солдатом Создателя нашего?

Сайлас рухнул на колени перед епископом Арингаросой, человеком, подарившим ему новую жизнь, и сказал:

– Я всего лишь овца в стаде Пастыря нашего. Веди меня туда, куда велит сердце. И я пойду.

Когда Арингароса описал все открывавшиеся перед ним возможности, Сайлас окончательно уверовал в то, что это дело рук И промысла Божьего. Чудесная судьба! Арингароса связал его с человеком, который и предложил этот план. Человек предпочел назваться Учителем. И хотя Сайлас ни разу не видел Учителя, говорили они только по телефону, он благоговел перед ним, был потрясен глубиной его веры и широтой власти, которая распространялась, казалось, на всех и вся. Учитель, как представлялось Сайласу, знал все, у него везде были глаза и уши. Откуда он получал всю информацию, Сайлас понятия не имел, но и Арингароса очень верил в Учителя и вселил в Сайласа то же чувство.

– Делай то, что говорит тебе Учитель, исполняй каждую его команду, – внушал епископ Сайласу. – И тогда мы победим!

Победим! И вот теперь Сайлас смотрел на голые деревянные полы кельи и понимал, что победа ускользнула у них из-под носа. Учителя обманули. Краеугольный камень оказался ложным следом. И все надежды пошли прахом.

Сайласу хотелось позвонить епископу Арингаросе и предупредить его, но на сегодня Учитель распорядился перекрыть все каналы прямой связи между ними. Ради нашей же собственной безопасности.

И вот наконец, уступая нестерпимому искушению, Сайлас встал на ноги и поднял валявшуюся на полу сутану. Достал из кармана мобильник. И, потупившись от смущения, набрал номер.

– Учитель, – прошептал он, – все пропало. – И затем поведал всю правду о том, что произошло.

– Слишком уж быстро ты теряешь веру, – ответил ему Учитель. – Я только что получил неожиданные и весьма приятные для нас известия. Тайна не утеряна. Жак Соньер перед смертью успел передать информацию. Скоро позвоню, жди. Работа наша еще не завершена.