Вокруг — СССР, значит, была и Октябрьская революция и Первая мировая и Гражданская… Значит, был и Версальский договор и унизительные репарации. Значит, есть и Гитлер. А значит — война будет.
Правда, уже не факт, что она начнется именно завтра, однако Николаю есть, что рассказать здешнему правительству и без этого. Не зря он увлекался историей. Чертежи автоматов Калашникова, Судаева, гранатомета, состав напалма, все тонкости производства и конструирования танков, самолетов, вертолетов, разгрузки, камуфляж — ему есть что рассказать, чтобы СССР успел подготовиться к войне. Не говоря уж об атомной бомбе, космических ракетах, электронике и кибернетике…
Есть, что рассказать.
Николай никогда не жаловался на свою память и был уверен, что сможет правильно начертить устройство, скажем «Калашникова», полностью, подробно и правильно.
— Товарищи, кто сейчас глава правительства? У меня есть для него очень важная информация! На СССР может напасть Гитлер!
Молодой поперхнулся, старший выпучил глаза:
— Простите, кто? Гитлер?! Напасть на СССР?! В одиночку?!
— Да нет, конечно, — подосадовал на тупость здешних чекистов Николай.
— Наш нынешний председатель Совнаркома, он же председатель ВКП(б) стал верным большевиком и учеником товарища Ленина, — старший начал рассказ, почему-то пристально вглядываясь в лицо Николая, как будто тот должен был догадаться об имени здешнего вождя самостоятельно, — только в четырнадцатом году, в Поронине, Австро-Венгрия, где они и познакомились. Раньше идеи нашего вождя были далеки от большевистских, однако, пообщавшись с товарищем Лениным он изменил свое мнение и со всем пылом вступил в борьбу за революцию. Блестящий оратор, чьими речами заслушивались, он был одним из ведущих организаторов Октябрьской революции, наркомом по венным и морским делам, чей военный гений помог нам выиграть несколько важнейших сражений Гражданской войны…
У Николая закралось страшное подозрение, что речь идет о Троцком. Хотя, безмятежное солнечное утро, пение птиц, запах цветущего луга, беззаботные купальщицы — все это никак не связывалось с возможными последствиями того, что здесь заправляет Троцкий: трудовыми армиями, милитаризованной экономикой и экспортом революции.
Или все же Троцкий?
Из-за рощицы начал выплывать тот самый дирижабль. Николай понял, что через несколько секунд он увидит нынешнего вождя.
— …После смерти товарища Ленина никто из его учеников не обладал таким огромным влиянием, позволившем стать преемником. Кроме нашего вождя. Несгибаемый большевик, верный интернационалист, упорный строитель социализма, надежда коммунистов всего мира…
Плакат уже виднелся между веток. Френч защитного цвета…
— …хотя выступать ему и трудно, акцент дает о себе знать…
Портрет стал виден полностью. Знакомое, ОЧЕНЬ знакомое лицо, улыбка, знаменитые усы…
Старший продолжал:
— …немец все-таки.
На плакате был изображен улыбающийся Гитлер.
— Вождь всего советского народа, товарищ Гитлер, Адольф Алоизович.
Старший посмотрел на раздавленного Николая:
— Так кто, вы говорите, на нас нападет?
Пять минут
Короткий рассказ-шутка. Думаете, что попав в прошлое, вы автоматически получите неограниченные возможности для создания бизнеса и получения влияния на ход истории? Зря. Прошлое, оно разное бывает…
— Значит, вы хотели бы оказаться в прошлом?
— Ну а почему бы и нет, если есть возможность?
Работа мелким чиновником не предполагает особого веселья. И если появляется шанс изменить свою жизнь, круто изменить, то только глупец этим не воспользуется.
Я ехал домой после работы, когда в глаза бросилась вывеска «Книжный магазин «Альтист». Две странности в одной надписи. Во-первых, согласитесь, для книжного название не совсем подходящее, разве что это магазин музыкальной книги. Во-вторых… Я езжу по этой дороге уже три года.
Здесь никогда не было этого магазина.
Припарковавшись, я подошел к дверям. Поднял голову, рассматривая вывеску. Старая, выцветшая, она выглядела так, как будто висит здесь уже сто лет. И все же вчера ее не было. Зайти, что ли?
Минут на пять.
Я потянул за длинную бронзовую ручку, тяжелая резная дверь приоткрылась…
В полутемном помещении меня ожидали продавец — низенький старичок с бородкой клинышком, в круглых старомодных очках и черной шапочке-ермолке — и книги. Множество книг.
Общий антураж подсказывал, что в таком магазине должны продаваться древние фолианты, в потертых кожаных переплетах, с медными накладками и пожелтевшими от времени страницами, покрытыми рукописными буквами. Здесь же повсюду сверкали красочными обложками вполне современные издания. Я оглянулся, присмотрелся и понял, почему магазин так называется.
Альтист — альт. ист. — альтернативная история.
Здесь были все известные мне произведения — люблю, знаете ли, почитать после работы… да и на работе тоже — а также множество других. Я понял, что застряну здесь надолго.
В процессе перелистывания — попадались очень даже занимательные произведения, пожалуй, парочку куплю, — я разговорился с продавцом. Долго искать тему не пришлось:
— Скажите, а почему у вашего магазина такое, несколько странное, название?
— Ну, во-первых, из-за ассортимента. Во-вторых, в честь одного моего… родственника.
Старик кивнул на свой бейджик «А.Ф.Данилов».
Вот так и разговорились. Мы обсудили несколько возможных развилок истории, точек бифуркации, так сказать, и разговор плавно переместился на неисчерпаемую тему «попаданцев». Слово за слово и вот прозвучал тот самый вопрос:
— А вы сами-то хотели бы оказаться в прошлом?
Я помедлил. Этот вопрос задавал себе всякий, кто читал книги о развеселых похождениях в прошлом, далеком и не очень, наших современников.
— Да, хотел бы.
Старичок протер очки клетчатым носовым платком:
— А вы задумывались о том, что такое путешествие — не веселая прогулка? Прошлое, оно ведь совершенно вам неизвестно.
— Почему это? — обиделся я — Я не скажу, конечно, что смогу в точности рассказать, кто правил в Хеттском царстве в 1500 году до нашей эры, или как правильно назывались полицейские у инков, но ведь можно подобрать эпоху и страну, в которой современный человек, обладающий неким багажом знаний, сможет устроиться вполне комфортно…
— А мне кажется, — усмехнулся продавец, — что современный, впрочем, человек любой эпохи, оказавшись в прошлом, будет крайне затруднен и вряд ли выживет, не говоря уж о каком-то комфорте. Про возможное продвижение прогресса говорить не будем, это уже из области сказок…
