что он во мне нашел? Почему взялся учить? Да, в конце концов, кем я буду на выходе? Моринадзуко-сан, как правило, отмалчивался, невозмутимо поблескивая темными глазами под седыми клочьями бровей. Но однажды все-таки ответил.
— Росла бы в моем клане, стала бы кирой. Талант у тебя.
На тот момент слово 'кира' для меня было всего лишь именем, только намного позднее я узнала истинное его значение в японском — оно означало 'убийца'. Причем не тривиальный убийца в нашем общем понимании, а убивающий с помощью духа.
А потом настало время отъезда. Мои родители решили переехать ближе к своим историческим корням — в Нижегородскую область. Я расставалась с дацаном и его обитателями мучительно больно, словно выдирала что-то из себя с кровью. Честно плакала, обещала вернуться, когда подрасту и смогу решать самостоятельно, где мне жить. Моринадзуко-сан переживал наше предстоящее расставание по-другому — он был мрачен, и прощался со мной навсегда. По его словам, он не передал мне все, что мог бы, но видимо не судьба. А раз так — других учеников у него не будет. Он отдал мне ученические клинки, и деревянные, и метательные, приказал продолжать тренировки, махнул рукой и растворился в строениях дацана. С тем и расстались.
На новом месте нашего семейного обитания обнаружилась секция рукопашного боя. Тренер, вынужденный чуть ли не на корточки присесть, чтобы заглянуть мне в глаза, фыркнул было, но на продемонстрированные ему навыки обращения с ножом задумчиво обещал что-нибудь придумать. Пока же я окунулась в учебу.
Учиться мне всегда нравилось, при этом я никогда не была зубрилкой. Просто всасывала информацию как пылесос, предпочитая не учебники, а дополнительную литературу. Примерно в то же время я вдруг решила, что обязательно хочу стать следователем, и прилежно изучала всю юридическую и криминалистическую литературу, имевшуюся в сельской библиотеке, параллельно с наслаждением зачитываясь Конан Дойлом, Рексом Стаутом, Дешилом Хемметом и Агатой Кристи.
Спортивная школа, в которую я рвалась, совершенно не спешила распахнуть мне объятья. Во-первых, девочки там учились только по направлению легкой атлетики. Во-вторых, мой бараний вес — это не аргумент в бою против идентично подготовленного противника. И, в-третьих, то, что я уже умела, шло абсолютно в разрез с тем, что преподавали в спортшколе. В конечном итоге тренер стал со мной заниматься индивидуально, но совершенно не рукопашным боем, а каким-то миксом чего-то с чем-то, буквально на ходу подгоняя структуру поединка и позиций к моим навыкам.
Среднюю школу я закончила с золотой медалью, и детские мечты о работе в милиции остались мечтами, так как, повзрослев, приняла решение учиться на психолога, потому что по здравому размышлению живые люди были мне намного интереснее, чем мертвые. Решила — сделала. И поступила учиться на психфак МГУ. Да, мелочиться я никогда не умела. Да и чего в самом-то деле? Если уж красть, так миллион…
Студенческие годы промчались жарким вихрем, принеся мне не только образование, опыт самостоятельной жизни и дополнительные навыки контактного боя, но и мужа. Познакомились мы с ним в спортзале, на тренировке по айкидо. Он пришел посмотреть на нашего тренера, а я ходила туда заниматься. Не могу сказать, что это была любовь с первого взгляда, скорее это было испытание на прочность. Мой будущий муж на тот момент заканчивал Академию ФСБ и был мастером спорта по рукопашному бою. А я, я танцевала с ножами. Он скептически отнесся к единственной девушке в группе, и когда я была ему представлена, разнес мои навыки в пух и прах, после чего пригласил на свидание. Я согласилась чисто из духа противоречия, который периодически бушевал во мне, подбивая на разные эскапады и приключения. Через полгода после этого мы поженились, а еще через год родилась дочь. Через три — к семье добавился сын. Наша жизнь оказалась очень насыщенной, ни минуты в стазисе. Работа, тренировки, совместные поездки на отдых по нашей стране и мои поездки за границу. Когда мне исполнилось двадцать восемь лет, я решила съездить в те места, где прошло мое детство, показать детям дацан, и узнать дальнейшую судьбу сенсея.
Дацан я практически не узнала — он получил новую жизнь, сверкал яркими красками и позолотой, на заросшем когда-то подлеском дворе, на плотно утрамбованной площадке вершили свой буддийский обряд человек пятьдесят. Как сказал мне настоятель, Моринадзуко-сан уехал в Японию вскоре после моего отъезда, в 1988 году, и иных известий о нем не было. Сказать, что я была расстроена, значит ничего не сказать. Не знаю, почему я рассчитывала застать его там же, где оставила, при этом в добром здравии и трезвой памяти. По моим прикидкам ему должно было исполниться не менее семидесяти восьми лет. Его отсутствие в дацане странным образом сказалось на моем настроении на все время поездки, я была расстроена и с нетерпением ожидала того дня, когда мы отправимся обратно домой, в Москву, как будто отъезд Моринадзуко Хиаши-сенсея оборвал нить, связующую меня с детством.
По возвращении домой я, совершенно неожиданно, нашла применение своим специфическим навыкам. Буквально на следующий день после приезда мне позвонил старый университетский друг и попросил проконсультировать ребят, которые собирались делать реконструкцию одного из древних побоищ. Я была и заинтригована, и немного сомневалась в себе, но все же согласилась приехать. И не пожалела о своем решении, едва разглядев толпу народа в чистом поле. Это было то еще зрелище. Реальная толпа людей в кольчугах, с мечами, топорами и луками мялась у костров, между ними носилось несколько человек в джинсах и кожанках, которые что-то объясняли народу в сбруе. М-да… Ну, вот даже не знаю, кто в данной ситуации выглядел страньше — мужики в кольчугах или мужики в джинсе. Вскоре я познакомилась и с теми, и с другими. 'Джинсовые' дядьки оказались организаторами и идейными вдохновителями военно- исторического клуба, а окольчуженные дяденьки — любителями помахать мечом. Народ был энтузиастом своего дела, многие приезжали на такие встречи с других концов страны, с любовью собирая своей арсенал по крупицам. Я пришлась в клубе ко двору, помогая ставить отдельные сцены с поединками на ножах таким образом, чтобы и выглядело достоверно, и не поранился никто. Иногда приходилось проводить для них мастер-класс, выступая самой. Ребята искренне восхищались моими талантами, каждый раз изумляясь несоответствию их с моей внешностью. Знали бы они, что сенсей всегда видел во мне одно цельное существо — киру, может, не зубоскалили бы так? Впрочем, подобное видение даже для меня было слишком фантастичным, что же говорить об окружавших меня мужчинах, как правило, возвышавшихся надо мной, как небоскребы? Потому я безропотно выслушивала их подколки.
— Я-то ожидал, что ко мне явится амазонка под метр восемьдесят, с беломором в зубах и татуированными плечами, — хихикал Андрей, постановщик эпических баталий и пиротехник по совместительству.
— Ага, — поддакивал ему Костик, наш основной 'снабженец', ролевик из Златоуста.
Вот так я и жила, практически очень счастливо до тридцати четырех лет.
Так что же там, в сухом отжиме? Работаю директором по персоналу в крупном иностранном банке, замужем, у меня двое детей, много друзей по всей стране и очень насыщенная личная жизнь. Ну что же, если новый год для меня никогда не наступит, то я могу честно себе признаться, что жизнь прожита не зря, мне есть чем гордиться.
О, а вот и будильничек заиграл, установленный на 00:45. Ну что, с тридцатипятилетием тебя, Касси? Вот сейчас коньячок допью и спать пойду. Чтобы там ни было, а глаза уже слипаются, да и голова от мыслей пухнет и на 24 декабря планов громадье.
Глава 2
24.12.2009 г.
Москва
Утро получилось суматошным и скомканным. Муж торопится на службу, дети в школу, я — собираюсь на встречу к подружкам. Мы все очумело носимся в коридоре, теряя обувь, расчески, сталкиваясь лбами.
