Мифы и легенды народов мира. т.3. Древний Египет и Месопотамия

священных пределах Кулаба — судя по клинописным текстам, Кулаб находился вблизи Урука или даже был его частью, как акрополи в греческих городах с находящимися там святилищами. Известно, что в нем был храм Эанна, в котором почитались богиня Иннана и ее бессмертный возлюбленный Думузи (Тамуз). Верховным жрецом Кулаба вслед за Наменатуммой был Гильгамеш.

186

самого жирного гуся — гуси были священными птицами в храмах. Можно вспомнить римскую легенду о гусях, спасших Рим. В ней нет италийской специфики, ибо храм на Капитолии, при котором находились гуси, был основан этрусками, народом малоазийского происхождения, сохранявшим традиции своей прародины. Видимо, «съесть гуся» считалось религиозным преступлением, навлекающим гнев божества.

187

собирает… совет. — Наличие совещательного органа, обладающего авторитетом и возможностью принятия самостоятельного решения — свидетельство сохранения родоплеменного института. Совет в Уруке, как это видно из перечисления его участников, был также теократическим учреждением. Примечательно, что совет старцев не поддержал правителя Аратты в его военных планах. Подобную негативную позицию по отношению к власти занимают старцы и в сюжете, посвященном Гильгамешу и Аге.

188

на ладьях доставят… и ты ими украсишь свой храм из лазурита. — Это место, свидетельствующее о существовании водного пути между Уруком и Араттой, противоречит описаниям трудностей, которые приходилось преодолевать гонцу Аратты на его пути в Урук.

189

Эреш — город богини Нисабы, место рождения Суд, ставшей женою бога Энлиля. Этот археологически невыявленный город, как полагают, находился между Уруком и Шурупаком.

190

Нисаба — см. пред. комментарий.

191

Состязания между чародеями — сюжетный прием, использованный в Библии (книга Исход) в сцене соперничества между Моисеем и египетскими чародеями: Моисей бросает свой жезл и из него вырастает змея, пожирающая змей, выросших из жезлов, брошенных египтянами.

192

Сюжетной основой героического эпоса о Энмеркаре и его сыне Лугальбанде является соперничество и борьба между двумя городами-государствами — Уруком и лежащим за семью горами городом Араттой, который играет в шумерских мифах ту же роль, что в гомеровской «Илиаде» Троя. Возможно, Аратта была реальным городом где-то в горах Элама, богатых строительным материалом и металлами. Но эта реальность настолько мифологизирована, что возможность отождествления Аратты с каким-либо историческим центром сводится к нулю. Примерно такая же картина характерна для Трои, реального города, расположенного у входа в Геллеспонт, в месте, которое нельзя спутать с каким-либо другим, что не помешало греческим героям первоначально принять за Трою город, расположенный далеко от проливов, в Ликии.

Миф излагает один из эпизодов многолетнего соперничества Урука и Аратты — поход Энмеркара, в котором участвует сын этого урукского царя Лугальбанда. Попавший в безвыходное положение, он не только спасается, но и с помощью чудесной птицы Анзуд становится скороходом и оказывает неоценимую помощь войску, бросившему его на произвол судьбы.

Фантастические птицы присутствуют почти во всех мифологиях древности. Очень часто это не пернатые в чистом виде, а соединения птиц с существами иной породы — конем, львом, змеем, человеком (например, греческие сирены или гарпии). Местом гнездовья этих птиц в шумерском мифе мыслилось гигантское дерево — прообраз мира («мировое древо»). Шумерскому герою удалось не только найти такое дерево в глухих горах Хуррума, не только взобраться на него, но и накормить прожорливого птенца, оставленного птицей-матерью, и этим заслужить ее благоволение.

Обещание Анзуд богатства и власти, отклоненное Лугальбандой, характеризует шумерскую фантастическую птицу теми же чертами, что и греческих грифонов, стерегущих золото в стране сказочных обитателей Севера аримаспов. Власть Анзуд над судьбой — черта, роднящая ее с мифологическими представлениями других народов о вещих птицах — воронах, совах — и богинях мудрости с головами птиц. Одновременно Анзуд — покровительница царской власти и ее символ. Это явствует из рассказа о пророческом сне правителя Лагаша Гудеа, когда царю явился некий человек.

Велик он, как небо, как земля, велик.
Корона бога на его голове,
Орел Анзуд на его руке.

Образ Анзуд был воспринят мифами Эблы, где она связана с почитавшимся в Эбле Рашапу, богом войны и подземного мира, постоянно встречающимся в списках архива Эблы. Изображение этой хищной птицы переходит от одного древневосточного народа к другому. Из Месопотамии и Сирии — к хеттам и персам и докатывается до двуглавого орла в гербе Византии, а затем и России.

В мифах об Энмеркаре и Лугальбанде нашли отражение общественные и политические отношения времени I раннединастического периода (первая половина III тыс. до н. э.) и более поздней эпохи