Эллады, но в них это содержание передается другим способом. Полный бурными событиями эллинский миф воспевает возможности человека, его способность преобразовать окружающий мир, улучшить его. Монументальный, статичный миф Древнего Египта зовет человека слиться с природой, принять раз навсегда заведенный мудрый порядок, подчиниться этому порядку и не пытаться что-то изменить, ибо всякое изменение будет только к худшему.
В эту книгу включена лишь небольшая часть мифов и сказок Древнего Египта. Изложены они в упрощенном виде и потому лишь в незначительной степени отражают глубину, поэтичность и многогранность миросозерцания древних египтян. Тем, кто захочет всерьез понять, что такое мифологическое мышление древнего человека, а также подробнее изучить историю, культуру и искусство Древнего Египта, следует обратиться сперва к научно-популярной, а со временем и к научной литературе на эту тему.
ЗЕМНОЕ ЦАРСТВОВАНИЕ БОГА РА
Как был сотворен мир
Между двумя цепями гор, тянущимися вдоль нильских берегов, в напоенном солнцем просторе лежит царство Та-Кемет — «Черная Земля», как называют свою страну сами ее жители, древние египтяне. Если чужестранец — путешественник или приезжий торговец — спросит, почему земля «черная», ему охотно объяснят, что «черная» — значит живая, плодородная земля, а «Красная Земля» раскинула свои дышащие жаром пески по другую сторону горных хребтов; там — пустыня, царство злого Сета, там — смерть. А жизнь — здесь, в зеленой долине. Добрый речной бог Хапи — пожилой мужчина в набедренной повязке рыбака, увенчанный короной из связок папируса, лотосов и водорослей, владыка Нила и повелитель наводнений — каждый год заставляет реку разливаться вширь, а когда вода уходит, на пашнях и лугах остается густой слой плодородного ила. Это и делает землю Та-Кемет живой, черной…
Шумят по берегам тенистые рощи финиковых пальм, колосятся хлеба на полях, по водной глади плавают ослепительно прекрасные цветы — белые, голубые и розовые лотосы, в прибрежных тростниковых зарослях вьет гнезда водоплавающая дичь. Воздух звенит птичьим многоголосием.
Жители Та-Кемет построили города, воздвигли роскошные дворцы и величественные храмы. Один за другим плывут на юг корабли. Они плывут к южным каменоломням, где под охраной надсмотрщиков с плетками рабы добывают гранит и песчаник. Каменные глыбы по бревенчатым настилам волокут к берегу, грузят на палубы, и корабли отправляются в обратный путь. А в городах их ждут с нетерпением. На каждой пристани дежурят погонщики с упряжками быков. За небольшую плату они перетащат глыбы к храму — и вскоре трудами искусных каменотесов святилище украсится еще одной статуей бога, колонной или обелиском.
Бурлит жизнь в Та-Кемет. Ломятся переполненные зерном амбары, тучнеет скот, наливаются соком плоды во фруктовых рощах — и благодарные египтяне славят щедрого Хапи, поют ему хвалебные гимны и приносят жертвы.
Но не всегда было так, не всегда цвела и благоухала Черная Земля…
Давным-давно, много миллионов лет назад, на месте городов с их дворцами, храмами и оживленными рыночными площадями, где с утра до вечера не смолкают крики торговцев, наперебой расхваливающих свои товары[6], был Хаос — бескрайний и бездонный океан. Этот океан назывался Нун.
Мрачное он представлял зрелище! Холодные воды Нуна были неподвижны. Не было ни воздуха, ни тепла, ни света: все окутывал первозданный мрак, всюду царствовала тишина. И ничто не нарушало покоя. Проходили столетия, тысячелетия, а океан Нун оставался неподвижным.
Исток Нила, символически изображенный в виде бога Хапи, сидящего в скальной пещере.
В руках у Хапи — сосуды с водой. Пещеру охраняет змей, свернувшийся в кольцо.
Но однажды произошло чудо. Вода вдруг заплескалась, заколыхалась, и на поверхности появился великий бог Атум.
— Я существую! — воскликнул он, и Вселенная содрогнулась от громового голоса, возвестившего начало жизни. — Я сотворю мир! Я сделаю это, ибо мое могущество настолько велико, что я сумел сам себя создать из вод океана! Нет у меня отца и нет матери; я — первый бог во Вселенной, и я сотворю других богов!
А вокруг, как и прежде, все было объято непроглядным мраком и мертвенным безмолвием. В океане не было ни одного, даже самого крошечного, клочка суши, куда можно было бы ступить ногами, — все затопляла вода. Мрачная пучина уже клокотала, готовясь поглотить Атума: уже пенился внизу похожий на разинутую пасть чудовища водоворот и неумолимо затягивал бога в свое жерло. Надо было как можно скорей создать землю, хоть какой-нибудь островок. Спасение от гибели было только в этом.
С неимоверным усилием Атум оторвался от воды, воспарил над бездной и, воздев руки, произнес волшебное заклинание. В тот же миг раздался оглушительный грохот, и среди пенных брызг из пучины вырос холм Вен-Вен.
Атум опустился на холм и стал размышлять, что же ему делать теперь.
«Конечно, сперва я создам других богов, — думал он. — Только вот кого именно? Может быть, бога плодородия? Но ведь нет еще земли, на которой выросли бы травы и злаки, и нет людей, которые могли бы посеять зерно и собрать урожай… Лучше я создам ветер. Без ветра этот океан снова замрет и останется навсегда неподвижным. И еще я создам богиню влаги — чтоб воды океана подчинились ей».
И Атум создал бога ветра Шу и богиню Тефнут — женщину с головой свирепой львицы. Это была первая божественная пара на земле.
Но тут случилась беда. Непроглядный мрак все еще окутывал Вселенную, и в темноте Хаоса Атум потерял своих детей. Сколько он ни звал их, сколько ни кричал, оглашая водную пустыню горестными рыданиями, ответом ему было безмолвие. А это могло означать все что угодно, даже самое худшее. Может быть, Шу и Тефнут заблудились в океане, а может, они погибли в бездне.
В отчаянии Атум вырвал свой Глаз и, обращаясь к нему, воскликнул:
— Глаз мой! Сделай то, что я тебе скажу. Ступай в океан Нун, разыщи моих детей Шу и Тефнут и верни их мне.
Глаз отправился в океан. Атум поднялся на вершину холма Бен-Бен, сел на землю, горестно вздохнул и стал ждать.
