— Вера — старая, больная женщина. Ей уже не привыкнуть к этакому. Но ведь в городе не так много лунатиков! Они, в основном, на шахтах.
— В лавке — двое лунатиков. Для папаши Гонзы ящики таскают. Он хочет ещё одного взять. Чтоб на кассе сидел.
— Ну, вместо Марка и правда лучше лунатика посадить. Уж он не станет шоколад жрать, как Марк со своим сыночком. Ведь они все доходы свои проедают с шоколадом!
Посмеялись. Потом отец пошёл готовить ужин, а Илайен — во двор, ждать Орина.
Мать с сестрёнками гостят у тётки. В доме одни мужчины. Отец прав: хорошо бы сейчас на рыбалку. Там и готовить не надо, и посуду мыть.
Глупое занятие. Сколько эти тарелки не мой — всё равно потом пачкаются. Но хуже всего — кастрюли!
Поручить бы эти кастрюли лунатику. Взять какого-нибудь в дом. А что? Можно в кладовке его держать. Лунатики же не спят. И кормить его не надо.
Илайен подкинул носком кеда старую вертелку, забытую кем-то посреди двора. Вертелка закрутилась, подняв пыль, и заверещала военный марш, да так скрипуче: музычка с песком.
Из окна высунулась сухая мордочка бабки Веры.
— Ты чего тут шумишь? Не шуми, у меня голова болит.
— Вечно у тебя голова болит. Как не отвалилась-то до сих пор, — проворчал под нос Илайен, и ушел от греха на улицу. Там воркотни Вериной не слышно. Ох и вредная старуха!
Нет, не позволит она в дом лунатика привести. Ещё полицию, небось, вызовет, квакша противная.
По улице плавала сумеречная синева — на небе сегодня маленькая луна-Бета. Свет у нее слабый, тускловатый.
Потому-то Илайен и не заметил сразу, что в воротах соседнего кондоминиума кто-то возится.
Услыхал только — пыхтят, топчутся. Как-то слишком бойко пыхтят — точняк, мутузят кого-то.
Илайен подобрался ближе, чтоб посмотреть. Ну, так и есть. И двое на одного. И конечно, один из мутузящих — Гонза. Этот мерзавец обожает нападать на заведомо слабых. Кто же это с ним?
Всю местную шпану Илайен и Орин уже отучили беспределить. Несколько раз Орин Гонзе вломил по сопатке, тогда и тот вроде бы зарёкся. Внял и надолго затих. И вот — опять за старое.
Жертва неожиданно вывернулась от своих мучителей. Маленький неуклюжий человечек — выпростал голову и руки, напружинился, чтоб оттолкнуться. Но Гонза, уж на что дурачок, а распознал манёвр — сделал подсечку и вдвоём с приятелем зашвырнули беднягу лбом в бетонный забор. Сочно хряпнула кость.
Человечек упал лицом вниз, а Гонза и его дружок пошли кружить над телом, пиная ногами в голову, в плечи, в живот, ыхая и эхая, с остервенением.
Из-под лежащего мешком тела поползло тёмное, блестящее, тошное… Кровь.
Илайен не выдержал — крикнул. Тот, второй, приятель Гонзы, от неожиданности взвизгнул, и метнулся прочь по улице скачками.
Илайен выбросил из кармана негаснущего светлячка — тот повис в воздухе, осветив путь — и кинулся к Гонзе. Другой рукой он рвал из куртки подарок отца. Нож зацепился за складки материи. Так и не успел Илайен его достать. Повезло.
А не то быть бы Гонзе без ушей. Или без носа. Как пить дать!
Гонза побелел от ужаса. А когда опомнился — запыхтел, захныкал, попытался оторвать руку, которой Илайен схватил его за грудки.
— Чего ты, чего?
Илайен оскалился и потряс Гонзу.
— Ты, жирный гамадрил! Мы тебя предупреждали! Ты опять за своё?! Кто с тобой был? Отвечай!
— Да чего ты?! С ума сошёл? Это ж безлицый, лунатик! Он же не человек! Какая тебе разница?! А у Карла отца из-за этой мразины уволили. Он без работы сидел, запил… Мать от них сбежала… И всё из-за этого! Подумаешь — вломили ему. И что?! Чего ты на меня кидаешься? — верещал Гонза. — Безлицый же! Не человек же!
Гонза орал, выпучив глаза. Здорово перепугался. И судя по запаху, обделался. Илайен презрительно сплюнул, ткнул жирного мерзавца кулаком под дых:
— Иди! Гнида пузатая. Чтоб я тебя здесь не видел! Ну?!
Гонза побежал, трогая сзади штаны.
Илайен ещё раз сплюнул — Гонзе вслед, и повернулся, чтоб глянуть, как там лунатик.
Безлицый лежал тихо, не шевелился.
Да, вот так история.
Неужто администрация настолько ополоумела, чтоб человека сменить на эту куклу без глаз, без носа и рта — наверное, и без мозгов, кто там знает, как они устроены?
Ну да, оно, конечно, удобно — лунатикам ведь не надо платить. И медстраховки не нужны им. Ничего не нужно.
Тупые механизмы. Завёл пружинку — и будет кукла плясать под чужую дудку. Хотя — будет ли? Ведь неизвестно, чего они них ждать. Безлицые — они из тумана пришли. А что такое этот туман? Никто не знает.
Но убивать? Это уж слишком. Противно. Они же беззащитные.
Только такая сволочь, как Гонза, может беззащитных мочить. Надо же, за лунатиков взялся. Урод.
Илайен нагнулся, потряс лунатика за плечо — а вдруг жив?
И тут кто-то схватил его ногу. Железные пальцы стиснули лодыжку. Илайен вскрикнул от боли. И ещё больше — от неожиданности. Не знал, что у безлицых такие мощные руки. Да ведь они куда сильнее людей! И что теперь де…
2165, за два дня до зевесовых нон
— Буду резать, буду бить, — сказал Илайен. Потрогал остроту ножа, повернулся к остальным.
Все они были тут: Вестель, гнида-Гонза, весьма похудевший с тех пор, как началась заваруха и безлицые сожгли лавку его отца. Правда, гнидой быть он с тех пор ни разу не перестал, и ставить его в пару с Ниёле не хотелось. Таким, как Гонза, не доверяют самое дорогое. Но и позволять своей девочке идти с основной командой — то есть с ним, Орином, Карлом, Милном и Вестелем Илайену тоже не улыбалось. Кроме того, Гонза знает, кто тут главный: Илайена боится. Не станет выкаблучивать. Да и… Надо же кому- то прикрывать тыл, слабак Гонза один не справится.
— Побудешь здесь? — Илайен ласково провёл рукой по каштановому ежику на голове Ниёле.
Ниёле нахмурилась. В синих глазах заметался туман.
— Я не хочу оставаться… с этим, — тихо призналась она.
— Мы ненадолго. Я думаю, минут за 15 управимся. Добежим до шахты, кинем пару-тройку грибатов, чтоб отпугнуть, да развернём минные ленты — всего и делов-то!
— Осторожней с оборудованием, — сказала Ниёле. — Дорман сказал: если хоть один автомат пострадает — не заплатит.
— Врёт он, этот Дорман. У нас с администрацией контракт: мы отпугиваем безлицых, они нам платят. О сохранности своих бебехов пусть администраторы сами заботятся. Мы внутрь шахты не лезем. Или пусть ставят ативандальную защиту, — возразил Илайен.
— Дорман сказал — в следующем месяце контракты перепишут. Чтоб мы полностью сами отвечали за шахты. Как охранники. По закону.
Илайен нахмурился.
— Ну, за это им придётся повысить премии. Это будет справедливо. А нет — посмотрим, что от их шахт останется. Вот увидишь — они примут наши условия. Им деваться некуда.
Ниёле подняла голову, улыбнулась. Илайен подмигнул ей и сделал знак рукой своей команде: вперёд!
Все потянулись к выходу из пещеры.
