избрать на ближайшее будущее в качестве основной базы для своих операций. Собственно, выбирать было нечего. Большинство европейских верфей лежало в руинах. Возможности стран Латинской Америки в области судостроения были мизерны. Да и общая деловая конъюнктура чуть ли не во всем капиталистическом мире, задолжавшем Америке, оставляла желать лучшего. Решение напрашивалось: Соединенные Штаты, несказанно разбогатевшие на войне, а точнее — Нью-Йорк. Где, как не в Нью-Йорке, общепризнанной столице мирового капитала, стоило попытать счастья в сфере большого бизнеса!
Попрощавшись с благословенным для него Буэнос-Айресом, где он так быстро нажил свой первый миллион, Онассис перебирается на берега Гудзона. И делает это без малейшего промедления, ибо в воздухе запахло возможностью «провернуть» превыгоднейшее дельце: поживиться за счет «излишков» сухогрузных транспортов типа «либерти», от которых намеревалось избавиться правительство Соединенных Штатов. В последние два военных года их пекли на американских верфях, как блины. Разумеемся, количество при этом порой переходило в качество с обратным знаком. При всем том они вполне могли еще эксплуатироваться в течение ближайшего десятка лет. Оказавшись перед дилеммой — пустить вчерашние военные транспорты на слом или реализовать их как излишки, соответствующие ведомства Соединенных Штатов остановились на втором, куда более выгодном варианте. Встав в позу благодетеля, официальный Вашингтон объявил, что продаст эти суда на самых льготных условиях частным владельцам союзных стран под гарантию их правительств. В цифрах это выглядело так: за судно, оцененное в 550 тысяч долларов, наличными вносилось 125 тысяч; остальная сумма погашалась в течение последующих 20 лет.
Из Афин в Соединенные Штаты прибыла специальная правительственная комиссия, чтобы помочь пострадавшим во время войны греческим судовладельцам пополнить свои армады. В те недели Онассис развил кипучую деятельность: лично осмотрел несколько десятков судов, провел «разъяснительную» работу среди своих соотечественников-судовладельцев, которые еще раздумывали, покупать ли им сделанные на скорую руку суда. Главу комиссии, известного политического деятеля С. Венизелоса, Онассис уговорил поручиться не меньше чем за 100 судов. Но когда дошло до персонального распределения закупленных «либерти», самого Онассиса в списке участников сделки не оказалось. Более опытные конкуренты, чьи имена были лучше известны в греческих торгово-промышленных и политических кругах, сумели оттеснить в сторону нувориша.
Ярости дельца, которому казалось, что он держал в руках перечень целой флотилии своих новых судов, не было границ. Чтобы хоть как-то выйти из положения и перехватить все же десяток-другой «излишков», Ари решил вступить в контакт непосредственно с морской комиссией Соединенных Штатов, которая занималась реализацией флота «либерти». Он получил разрешение приобрести 16 судов, что означало необходимость выложить наличными около 10 миллионов долларов. Деньги имелись, но не в правилах Онассиса было оплачивать свои крупные сделки собственной наличностью. Начались трудные переговоры с нью-йоркским «Нэшнл сити бэнк». Американские банки тогда не имели прецедентов по части финансирования торгового судоходства. К тому же речь шла об иностранце. Поэтому как большой успех Онассиса было расценено решение «Нэшнл сити бэнк» предоставить заем на 50 процентов стоимости приобретаемых судов с рассрочкой на погашение в 12 месяцев (испрашивался срок в 10 лет).
Условия уплывшей сделки, гарантированной греческим правительством, были, конечно, несравненно более выгодными. Но все же обошлось без немедленной уплаты наличными всей суммы, а кроме того, Онассис обзавелся в ходе переговоров влиятельными связями на Уоллстрите. Тогда же на опыте этого начинания стала выкристаллизовываться «генеральная идея» системы финансирования его будущих судостроительных программ.
В пылу спекулятивного ажиотажа молодому миллионеру было как-то недосуг заниматься устройством семейного очага. Но чем больше округлялся капитал новоявленного Одиссея (в священном трепете от блеска онассисовских миллионов нью-йоркский журнал «Тайм» сравнил дельца с Одиссеем, уверяя, что «вечный странник» из древнегреческого эпоса — любимый герой Онассиса, а Итака — его духовная родина), тем больший интерес вызывала его персона у богатых отцов, имеющих дочерей на выданье. В один из сентябрьских дней 1943 года крупнейший греческий судовладелец Ставрос Ливанос, находившийся в то время в Нью-Йорке, пригласил Онассиса в свои апартаменты. Его младшей дочери Тине было тогда 14 лет.
Существует ходячее выражение, что браки совершаются на небесах. Чувствам «романтика моря» не было нужды подниматься на столь большую высоту, его матримониальные проблемы решались на твердой земной почве. В отличие от эпопеи с женитьбой на Жаклин Кен-, неди, история не сохранила столь исчерпывающих подробностей помолвки и свадебной церемонии, состоявшейся в ноябре 1946 года, когда Тине Ливанос едва исполнилось семнадцать. Но доподлинно известно, что за два с половиной года, прошедшие с момента знакомства будущих супругов, папаша Ливанос и Аристотель Онассис скрупулезно изучили бухгалтерские книги друг друга. Когда 40-летний жених вел к венцу свою 17-летнюю невесту, впору было сказать: миллионы женятся на миллионах.
Сколь ни успешно шли дела самого Онассиса, ливаносовские капиталы, принесенные в качестве приданого Тиной, существенно изменили его положение в сфере бизнеса. В родной Греции имя Ливаноса было своеобразным свидетельством принадлежности к торгово-промышленной элите. Да и в знаменитом лондонском морском регистре Ллойда названия судов, принадлежащих тестю Онассиса, повторялись достаточно часто, чтобы придать вес их владельцу.
Во всяком случае, конкуренты заметили в последующих операциях оборотистого грека невиданный дотоле размах. Сын захудалого табачного торговца превращался в монополистического хищника крупного масштаба.
Оговоримся сразу: неправильным было бы представлять, что женитьба на Тине Ливанос автоматически округлила личное состояние Онассиса на несколько десятков миллионов долларов. Брачные контракты миллионеров составляются так, будто стороны заранее уверены, что непременно разойдутся. А посему стаи адвокатов с обеих сторон отшлифовывают пункты контракта с филигранной точностью, дабы соблюсти финансовые интересы супругов и сохранить в неприкосновенности каждый из вступающих в брак капиталов на случай, если им придется вновь разъединиться.
Забегая вперед, заметим, что брачный контракт Онассиса с Жаклин Кеннеди также соответствовал лучшим торгашеским канонам. Он, скорее, напоминал обычное фрахтовое соглашение, по которому судно предоставляется в пользование по колеблющимся в зависимости от сезона расценкам. Среди 170 условий были такие: если Онассис оставит Джекки, она получит по 10 миллионов долларов за каждый прожитый совместно год; если же покинутым окажется Онассис (но лишь после 5 лет семейной жизни), то денежная компенсация ей составит 18,75 миллиона долларов. И далее в таком же духе…
Но вернемся к первому браку нашего Аристотеля. В 1946 году папаша Ливанос «стоил» около 1 миллиарда долларов. В виде свадебного подарка он вручил будущему зятю дарственную на два судна «либерти», что по тогдашним ценам превышало миллион долларов. Но когда впоследствии дошло до фактического оформления документов, выяснилось, что старая лиса Ливанос сплутовал и вместо двух «либерти» Онассис получил лишь один. Что касается чисто денежной части приданого, то она была вложена в специально основанную стариком для этой цели «Тина риэлти корпорейшн». Из миллионов, отказанных Лйваносом любимой дочери, молодые супруги получили на руки 446 тысяч долларов — на аренду апартаментов в Нью-Йорке. Остальные деньги компании «Тина риэлти корпорейшн» надежно охранялись различными пунктами контракта от возможных посягательств Онассиса.
Все эти подробности знал лишь ограниченный круг лиц. Но уже факт родства Онассиса с «самим» Лйваносом придавал ему ореол значительности, как бы служил свидетельством особой коммерческой респектабельности, что в мире большого бизнеса и больших спекуляций порой предпочтительнее миллионов долларов наличными.
Между тем на горизонте назревал очередной бум в области судоходства. «План Маршалла» и «доктрина Трумэна», в которых, в частности, нашли выражение претензии империализма США на гегемонию в послевоенном мире, вымостили путь потоку грузов с так называемой американской «помощью» Европе. Для судовладельцев наступили золотые времена.
В это время по заказам Онассиса уже строилась серия танкеров на американских верфях. В поисках дополнительных мощностей он направляется в Европу. Первый визит — в Гетеборг. А там — «воскрешение» верфи «А. С. Онассис, Гетеборг лтд», договоры с другими судостроительными
